Крадущийся охотник, затаившийся дракон (СИ) - Прядильщик Артур Иванович - Страница 52

Вот прикол будет, если это – пошлый гендер-свич! И внутри девочки сидит матерый спецназовец-диверсант!

Мара потянула носиком:

– Ты не съел ушки, Фан! – Укорила она.

На моей тарелке, действительно, лежали остатки весьма сложного блюда из маринованных свиных ушек… из которого я эти самые ушки аккуратно извлек и отложил в сторонку.

– Не люблю я их…

– М-м-м… – С намеком протянула Мара.

Я аккуратно поменял наши тарелки – ее опустевшую поставил себе, а свою с этими самыми ушками – ей. И стал с интересом наблюдать, как она ест. Она аккуратно ударяла палочками по краю фарфоровой посуды, после чего безошибочно подхватывала ими очередной кусочек. Не промахнулась ни разу!

– Никогда не любила фейерверки. – Неожиданно призналась Мара. – Все радуются и кричат «Какая красота!», «Какое волшебство!», а у меня ушки болят и хвостик к ногам от страха прижимается.

– Какой-нибудь щит Ци использовать. – Я пожал плечами.

– Выдержит. – Мара покивала. – Щит спокойно выдержит. Но в ТОЙ истории закрываться Щитом Небесных Драконов я, видимо, посчитала слишком… чрезмерным. И использовала Малую Кольчугу. И Мара Бейфанг была закономерно наказана этим справедливым Небом за свою самоуверенность…

– М? – Удивился я.

– Малая Кольчуга выдерживает попадание бронебойной стрелы с полусотни шагов. Из лука. Даже стрелы с волшебными наконечниками выдерживает. Даже если будет стрелять мастер Цигун.

Ого, круто! Малая кольчуга – это вещь, однозначно! Если б не необходимость тратить время тренировок на ментальные техники, то «щиты» – первое, чем бы я занялся. Мастер Цигун из лука с пятидесяти шагов бронебойной стрелой тупо пробивает… броню. А «броней» у других мастеров Цигун считается лист железа в полпальца толщиной. Собственно, только адепты Ци и могут на себе таскать под сотню кило брони.

– Завязано на количество попаданий? – Предположил я.

– Верно. До семи-восьми попаданий. А Щит Небесных… я смогу продержать не более минуты, но отразит он что угодно… Правда, и его можно обойти. Например, можно отравить воздух. Или утопить. Или сбросить со скалы.

Сразу видно профессионального киллера. Даже страшно представить, что вырастет из той девочки, Дзе Зионы, под учительством этой «безобидной незрячей девушки».

Все эти «щиты», «кольчуги» – я о них даже не слышал. Матушке с батюшкой, видевшим бесталанность своего третьего ребенка в Цигун, хватило деликатности лишь упомянуть, что физическая защита с помощью Ци вполне возможна, не вдаваясь в подробности. Дескать, дождись, когда защита пропадет (как правило, она видима невооруженным глазом) и просто пырни ножичком или засади стрелой… и не расстраивайся так, маленький – ты у нас и со слабой Ци красивый, и мы тебя очень любим! А отсутствие Ци ты компенсируешь мозгами, головастик ты наш!

Мара помолчала. Потянулась ко мне и взяла за руку. Эдак трогательно. С величественно-возвышенным лицом.

– Фан… мне придется умереть. – Торжественно произнесла она.

– Оу… – Я внимательно посмотрел на эту хитрую моську. – Надолго?

– На неделю. Может быть даже на две. Зависит от того, как скоро беспокойный дух обманутой и преданной девушки настигнет и покарает того, кто был столь опрометчив, жертвуя жизнью Гончей Императора. Ты… не скучай, пожалуйста, Фан! Хорошо?

Я в сомнении смотрел на Мару.

– Император в твою смерть не поверит. Я бы не поверил.

– Разумеется, не поверит. Потому что Он знает о моих намерениях и изволит их одобрить.

Это если за принесением в жертву Мары сам Император и не стоит… Хотя, как я уже успел убедиться – дедуля совсем не дурак. Вполне может натравить Мару на кого-нибудь другого, кто давно ему мешает в столице, как камушек в обуви. Да и вряд ли: как я уже говорил, Мара – слишком удобный и хороший инструмент. Вряд ли она успела «выработать» свой ресурс – слишком молода.

– Это что ж? – Я невольно поморщился. – Мне теперь за тобой в столицу переться?

– Зачем же «переться»? – Удивилась Мара. – У твоей наложницы есть портальный перстень. Медведи, чтоб ты знал, одни из лучших артефакторов на континенте! Думаю, что у единственной дочки Старшей Госпожи есть даже Большой Карман… а то и Большой Мешок!

Я присвистнул:

– Ничего себе! – Задумался и вспомнил. – С другой стороны, это объясняет то, как она умудрялась переодеваться в маленьких закрытых комнатках… и раздеваться в них же, куда-то пряча снятую одежду.

Я представил себе, сколько же у Ханы с собой, в действительности, вещей… И мне поплохело. Потому что, если у нее не Большой Карман, а Большой Мешок, то в него, по легендам, даже паланкин поместиться может! Вместе с «движками».

– Судя по дыханию и пульсу той юной медведицы, коварный Лю Фан успешно смог влюбить ее в себя… – Как бы между прочим заметила Мара, кивнув головой куда-то в сторону.

Разумеется в виду имелась Хана, оставленная (хотя очень-очень возмущалась этому факту) на той полянке с сестрами… Единственное, я им намекнул, что лучше бы сняться со стоянки и погулять пару-тройку часов по лесу. Сестры серьезно кивнули, окружили напрягшуюся Хану и чуть ли не силком потащили ее собирать вещи и седлать ящеров. Когда надо, это тройное стихийное бешенство очень даже соображает.

– Как это подло, Лю Фан! – Она укоризненно покачала головой. – Ты – истинный внук императора! Циничный, вероломный, коварный, бездушный и жестокий!

Когда девушка озвучивает все эти характеристики с довольной и одобрительной улыбкой – это слегка пугает.

– Ну, я к Хане тоже очень хорошо отношусь. – Слабо запротестовал я.

– Эта наивная Мара Бейфанг, конечно же поверила. – С деланной печалью покивала девушка и похлопала свой ладошкой по моей руке. – Но мне кажется, эта смышленая и старательная Мара сможет повторить трюк того выдающегося врачевателя и назвать имя той подлой кошки, что отняла у медвежонка и лисички тигриное сердце. И будет это имя начинаться вовсе не с иероглифа «река». И не с иероглифа «хвост»… к великому сожалению этой Мары Бейфанг. Что ж, этим бедным девушкам придется довольствоваться лишь страстью и Ян-началом сего стойкого мужчины-однолюба… а так хотелось ответных теплых чувств!

– Неинтересная тема. – Торопливо перебил я, вырывая свою конечность из-под лапки этого ходячего «детектора лжи». – Давай о деле!

– О деле, так о деле. – Легко отмахнулась Мара. – Мои люди будут тебе подчиняться – необходимые приказы я отдала. В лицо они тебя знают. «Подарок» Светозарному… возьмут без твоей помощи. И сразу же найдут тебя. Доставить «подарок» следует туда, где ты договорился встретиться с твоими сестрами и твоей медведицей – на окраине города в лесу хулицзин.

– Лисы подлянку не устроят? Все-таки Дзе – их «тотемники».

– Даны гарантии сохранения жизни детей Дзе… в случае сговорчивости того, кто станет главой Дзе. – Равнодушно объяснила Мара. – Гарантии дала я, Гончая Императора. И это предложение куда лучше для хулицзин, чем вторжение Небесных Алых из гвардии Твердыни в провинцию. Мои дальние родственники прекрасно это понимают.

Будут ли соблюдены такие гарантии? Конечно, будут. Делегировав кому-то столь претенциозное звание, как Гончая Императора, Светозарный вынужден выполнять и обещания, которые даны от его имени. А иначе – какой смысл наделять кого-то правом говорить от своего имени, верно? Следовательно, лисы еще и сядут на уши своим «тотемникам», склоняя их подчиниться императорской воле и не брыкаться. А если брыкаться, то только для виду.

– Зачем тогда вообще нужен я? Твои люди все сделают сами.

– Небесные звери уже сошлись в нужный узор, Фан. – Тихонько намекнула Мара, внимательно наклонив голову в мою строну левым ухом.

Ять!

Девушка тихонько рассмеялась, уловив и мое замешательство…, и – ну, чего врать – страх. Холодный сосущий страх, просыпавшийся ледяным крошевом из живота в пальцы рук и ног.

– Почему ты не вернешь себе зрение, Мара? – Спросил я.

Видимо ужас так на меня подействовал, что я задал этот бестактный и вряд ли приятный для собеседницы вопрос. Будто хотел получить компенсацию за укол страха. Мара, действительно, поморщилась: