Крадущийся охотник, затаившийся дракон (СИ) - Прядильщик Артур Иванович - Страница 29

Подумалось, что Мара со стопроцентной вероятностью предполагала, что у нее будут спутники. Возможно, в случае нашего отказа спутниками были бы те девушки. Но я что-то не заметил у них с собой дорожных вещей – в наличии был только один-единственный дорожный мешок Мары. Предполагалось, что вещи будут взяты по дороге? Или те девушки – чудо как хороши в экстремальном выживании в лесу, разжигании костра с помощью одной палочки, сооружении укрытия из стволов и палок, и добыче пропитания голыми руками и подручными предметами?

Или в случае нашего с Ханой отказа нас предполагалось спеленать, закинуть на ящеров и продолжать путь в такой вот компании? Ну, это бред. Я-то ладно, против Гончей Императора и минуты не простою, а вот Хана ту полянку раскатала бы до снятого дерна.

В любом случае, своих спутниц-помощниц Мара с собой не взяла. Если мы с Ханой сейчас откажемся ее сопровождать дальше, то, фактически, оставляем слепую девушку одну в лесу. Какой бы крутой она ни была, а вряд ли сможет выбраться.

Вот чтоб я был таким же умным час назад, когда она только за нами увязалась! Все эти мысли появились через час пути! Через час! А до этого момента Мара очень умело отвлекала нас разговорами. За этими разговорами мы с Ханой как-то даже забыли, что наша спутница слепа. Рисковая она девка, чего уж… Видимо, неплохо меня просчитала – каким бы отморозком я ни был (предложивший очень свежую, но совершенно некрасивую для этого мира идею с заложниками, хладнокровно использующий разбойников для испытания своих сил, добивающий раненных без колебаний и не испытывая жалости), а беспомощную девушку в лесу бросить не смогу.

Несколько дней, пока находимся на территории провинции Шианзан, придется передвигаться по ночам, устраивая дневки. Потому что днем на дорогах, в деревнях, в городах и на стоянках будет конкретный такой шмон. Пока из столицы Уль-Лонг до Ван-Шиа не дойдет «приятное» известие о вдруг появившихся в Твердыне Драконов отпрысков семейства Шу, вдруг воспылавших желанием потусить у Императора в гостях, на дорогах будут рыскать разъезды и до исподнего раздевать на блок-постах.

На месте Императора я бы пару-тройку дней помариновал бы непокорных Шу неизвестностью о судьбе ушедших в ресторан со слепой лютнисткой детишках. И только потом сообщил бы «приятное известие». И что-то мне подсказывает, что Император именно так и сделает – слишком уж легко и гладко воспринял идею заложников. Еще ж, наверно, обставит все красиво – письмо, написанное рукой одного из пропавших… а то и четыре письма ото всех – подбросят в какое-нибудь особо охраняемое место. А особо охраняемое место у всех феодалов какое? Нет, не угадали – совсем не спальня. Туалет.

Так что два-три дня на появление новостей из столицы. Еще день-два на прохождение и доведение до исполнителей приказа о прекращении ежедневных мероприятий по местному варианту плана «Перехват»… Ну, и еще пару дней – для надежности. Итого – семь дней. А за это время, даже если двигаться по ночам, мы как раз пересечем границу между провинциями Шианзан и Мушан. Оставаться на месте, понятно, нельзя – тут и поисковые животные есть, и всякая магия-волшебство на службе криминалистики.

Девушкам я, конечно, поставил палатки. В вещах Ханы оказались вполне стандартные для этого мира экземпляры. Вполне технологичные, легкие и компактные. Две штуки. Одноместные. Спасибо, тетя Зана, за вашу неустанную заботу о целомудрии своей дочери и сохранении высокой нравственности этого Лю Фана!

Себе соорудил обычный охотничий навес. И привычнее, и быстрее, и удобнее. Колышек воткнул, веревку натянул, тяжелый непромокаемый плащ сверху бросил… Все! Удобная норка готова! Только бревно перед входом положил, чтобы искры от костра шевелюру не подпалили… и чтобы всякие косолапые спотыкались, пытаясь пролезть и покуситься на святое – спящего Лю Фана.

После разведения костра и быстрого поглощения вяленного мяса, лепешек и успокаивающего отвара (после долгой физической нагрузки, вопреки стереотипам, организм нужно настроить на отдых, а не давать ему энергии подстегивающими стимуляторами), приступил к самой приятной части стоянки… Лечению отбитых в седле задниц.

Достал свой набор игл и приказал оголить попы. Портки с девушек слетели в секунду, и мне были продемонстрированы четыре прекрасных полушария. Ну… пара идеальных полушарий, и пара с очень неплохим потенциалом. Тяжело вздохнул (что проделываю в последнее время, на мой вкус, слишком часто) и предложил вначале занять место в своих палатках. В отличии от вертящей задницей и томно вздыхающей Ханы, Мара никакими намеками свое «лечение» не сопровождала – если судить по дыханию, то в процессе лечения она даже задремала, но иголки через несколько минут я вытаскивал из спины и ягодиц снова бодрствующей девушки.

Ночью Мара меня снова приятно удивила. Тем, что не полезла под мой маленький навес «типа греться», или «типа страшно», или «типа соскучилась», или «типа отблагодарить». Я ж говорю – чертовски умная… даже мудрая девушка. А вот Хана – не разочаровала – и пришлось ее прогонять.

В очередной раз хочется спросить: я настолько хорош? Или это у девочки естественное любопытство к этой стороне своей физиологии? Или – экспериментаторская жилка юного естествоиспытателя? Или – какие-то медвежьи планы… обязательно коварные и подлые?

Вообще, постоянно ловлю себя на том, что отношусь к Хане, как к ребенку-подростку. И совершенно зря, кстати. Она сама говорила, что не просто студентка, а уже выпускница. Какая бы система обучения у медведей ни была, а не менее четырех-пяти лет на «вышку» – вынь, да положь! А еще она сделала Жемчужину. Пусть и под руководством этих высокоученых медведей с замечательными именами Ба-Лу, но ведь сделала? И эта пилюля не являлась плацебо – подействовала она на меня очень явно и очень заметно. И, одновременно, не отправила к предкам, что, если судить по многочисленным слухам и легендам, происходит сплошь да рядом.

Про слова Заны, опять-таки, забывать не следует ни в коем случае – мне обещаны какие-то там «открытия и впечатления», когда девочка восстановится. То ли после своего «перекида» из медведя в человека, то ли после каких-то их медвежьих экспериментов. Этот любопытный Лю Фан аж прям в нетерпении!

Бац! Хлесткий шлепок тонким гибким прутиком по голой коже плеча в очередной раз вырвал из дремы…

– Не спать, Лю Фан!

После этого в мой мозг снова стали «падать» чужие образы. Простенькие и понятные. Суслик, дерево, речка, камень, медведь. Упражнение было таким же простым, как эти образы – каждый образ нужно было дополнить – суслика подбить стрелой, дерево спилить, камень бросить в реку с красочным «бултых»… а медведю на нос посадить птичку.

Косолапых обижать запрещалось. Мне это сразу не понравилось, но я даже не посчитал это элементом «кодировки» или самостраховки обучающих меня медведей – слишком явно, не в стиле «тети Заны». Просто очередной взбрык выпнутой из-под моего навеса Ханы… в очередной раз выпнутой. По этому на нос медведю сажалась Чжень-няо – птичка насколько редкая, настолько и ядовитая. Пока прокатывало – Хана никак не прокомментировала мою инициативу. Ни словами, ни, что самое главное, прутиком. Видимо, читать чужие мысли все-таки нельзя.

Учителем Хана была… так себе, на мой взгляд. А вот в качестве инструктора в каком-нибудь учебном военизированном лагере или тренером – самое оно! Объясняла мало, предпочитая показывать и заставлять повторять. Как по мне, так достаточно эффективная методика. На разглогольствующего о силе духа, пути воина и постижении Истины седобородого седовласого седобрового «сэнсэя» я мог бы и забить. Руками и ногами.

Бац! Теперь прутик ужалил в шею.

– Не отвлекайся, Лю Фан!

Есть подозрение, что Хана использует тот же подход, что и я, когда доводил «попок» Ма до кондиции перед основным упражнением по развитию «чувства цели». Мыслеобразы ссыпались в мой мозг постоянно – во время движения на ящерах, во время подготовки лагеря, во время приготовления этих ее кабанчиков…