Тайная Сила (СИ) - Московский Василий - Страница 15

Маленький эльдар поймал один из лепестков вишни, принесённый порывом тёплого ветра и, улыбаясь, протянул матери, затем ловко схватил ещё один и протянул Идриэли.

Эльдарка светло улыбнулась, подхватила его на руки и усадила его себе на плечи.

Дальше Идриэль и госпожа Мириен говорили о более простых и лёгких вещах…

На сердце Идриэли стало легче и светлее.

Глава 9

Когда Авалллах пришёл с предложением сопроводить пленных до сектора, в котором курсируют патрульные эльдарские корабли, Идриэль согласилась без колебаний. Впрочем, Аваллах иного от неё не ждал. Однако, когда он увидел как загорелись её глаза, как засияло лицо, как губы тронула лёгкая улыбка, он почувствовал лёгкий укол печали. Почувствовал, как от него медленно-медленно отрезают часть его самого, как где-то в области сердца образуется и ширится чёрная пустота, холодная и чужая, там, где раньше ещё всё было полно тепла и света. Что ж, кажется, пришла пора расставаться. А чего он хотел? Если он хочет быть добрым, то пусть будет добрым последовательно и до конца. Тем более, если верить старым текстам, и его собственным размышлениям, Идриэль уже оказала ему неоценимую помощь. И если он не хочет, чтобы эта помощь оказалась напрасной, он должен её отпустить…

Если она захочет, как говорил Веструс. От этих слов веяло лёгким, весенним и тёплым, ветром надежды. Впрочем, Аваллах быстро подавлял в себе эти чувства и даже стыдил себя за них. Это эгоистическая глупость, недостойная ни офицера, ни даже просто, любого мужчины, у которого есть душа и сердце.

Сборы проходили быстро. И так же удивительно быстро они покинули Тёмный Город. Атака пиратов пришлась как раз на то самое место, о котором говорил Веструс. Мнимые пираты прекрасно разыграли свою роль. И как только они покинули Коморру, капитан пиратов, капитан Катана, доверенный Аваллаха и Веструса лично засвидетельствовал своё почтение другу и его сопровождающей.

— Прошу простить за этот спектакль, — светловолосый капитан с вытянутым узким лицом и стянутыми в хвост волосами, галантно склонился перед эльдаркой и учтиво поцеловал ей руку, — Но он был необходим. Мне жаль, что напугал вас. Хотя, можно ли напугать Воющую Баньши?

— Трудно, но можно, — сказала Идриэль, положив руку на плечико прижавшегося к ней всё того же черноволосого мальчонки, — Вот, детей вы изрядно напугали. Они не привыкли к Коморрским обычаям.

— Им и не придётся, — улыбнулся Катана. Затем, он повернулся к Аваллаху и сказал: — А ты, приятель, не промах…подцепить такую красавицу.

— Ну хватит! — огрызнулся Аваллах. — Ты лучше скажи, сколько нам лететь.

Катана поднёс к глазам закрытую в остроконечный латный доспех руку, на которой красовался прибор, похожий на часы. На тёмном экранчике сверкали зелёные символы.

— Время есть, — сказал он. — Пока вы можете отдохнуть и насладиться нашим гостеприимством.

— Спасибо.

Катана кивнул и зашагал по корридору по направлению к капитанскому мостику.

— Катана? — окликнул его Аваллах.

Капитан обернулся — колыхнулся его лиловый, с серебристым подбоем плащ, наброшенный на закрытые остроконечными латами плечи.

— Мы у тебя в долгу, — тепло произнёс Аваллах.

Капитан махнул в ответ.

— Это мы все у тебя в долгу, — его тонкие губы сложились в улыбку, но в серебристых глазах темнела печаль, — Особенно, если тебе всё удастся.

Глава 10

Идриэль стояла у иллюминатора из бронированного стекла, узкого, как бойница. За ним расстилался тёмно-синий бархат открытого космоса, подсвеченный туманными отблесками далёких звёзд.

В мягком свете, льющемся с узорчатых стен, она казалась сотканным из сияющего эфира видением. Желанным и недоступным.

Аваллах нарочно шёл громко. Не хотел подходить к ней исподтишка.

Она обернулась. На белой, шёлковой коже лежали синеватые и золотистые отблески приглушённых корабельных ламп, белстели на осеннем золоте волос, зажигали искорки в глазах. Глазах, в которых таилась печаль, надежда и ещё какое-то тяжёлое, неопределённое чувство, напоминающее сомнение перед выбором. Кажется, он её понимал.

— Не спится? — спросил он, когда подошёл к ней и облокотился на перила рядом.

Она отрицательно покачала головой.

— Я всё ещё не понимаю, — она решила говорить прямо и внимательно посмотрела на Аваллаха, — зачем это тебе? Зачем так всё сложно?

— Ты про что сейчас? — приподнял бровь Аваллах.

— Да про всё про это! — эльдарка развела руки, словно охватывая этим жестом всё пространство вокруг них. — Ты летаешь по рейдам, сражаешься, вырезаешь целые миры, захватываешь рабов, чтобы затем отпустить их.

— Ну, есть такое, — согласился Аваллах, интонацией приглашая Идриэль говорить дальше.

— Я видела твои записи. Боги-Которые-Мертвы! Я беседовала с тобой, и доказательств того, что ты не лицемер и не коварная тварь у меня предостаточно.

— И?

— И почему ты до сих пор в Тёмном Городе? Какая такая причина и какие такие дела мешают тебе просто бросить всё к демонам и бежать? — её голос был тих, но эмоции в нём были пронзительны, и это тронуло Аваллаха. Хотелось броситься ей в объятия, прижать её к себе, приникнуть к её губам, задохнуться в поцелуе с ней. Раскрыться до последней капли, рассказать о том, как он её любит и как отчаянно боится потерять. Так замерзающий тянется к теплу. Так тонущий хватается за протянутую руку…

Но было нельзя…

Тёмный тут же одёрнул себя и обругал за то, что, пусть мысленно, но распустил нюни.

— И куда бы я пошёл? Куда бы делись все мои друзья?

— Тебя и всех, кто был бы с тобой, приняли бы в любом мире Ушедших, или даже в Рукотворном Мире, — ответила Идриэль.

— Сама-то в это веришь? — с горькой насмешкой спросил Аваллах.

— Представь себе, да! — подбоченилась Идриэль.

Аваллах усмехнулся и безнадёжно покачал головой:

— Сочувствую, моя бедная наивная девочка.

Идриэль в долгу не осталась:

— Это взаимно, мой бедный озлобленный мальчик.

— Ладно, как знаешь, — сдался Аваллах.

— Как ты собираешься бороться с Голодной Сукой, когда в тебе почти не осталось даже такой элементарной веры? — с неподдельным отчаянием спросила Идриэль.

— Забавная вещь, мне это говорят второй раз за сутки, — холодно проговорил Аваллах. — Но, знаешь, в этом мире верить нельзя почти ничему — себе дороже. И ладно бы если бы только ты сам пострадал, так нет же, потянешь за собой ещё и тех, кто тебе дорог. Поверь, я это не из книжек вычитал. И наобжигался столько, что уже даже боли почти не чувствую. Но, всё же, больше идиотом я не буду. Ты говоришь, что во мне больше не осталось веры? Осталось! Я верю в то, например, что существуют добрые и замечательные существа, но, не считая своих друзей, мне они попадаются редко. Ещё я верю в то, что мне всё удастся…и…

Он замолчал, пытаясь подавить бешеный ураган чувств, взвившийся в нём. Затем, собравшись, продолжил:

— И верю в то, что наконец, нашёл то, что искал. В то, что…точнее, кто, мне помог…

Он посмотрел эльдарке прямо в глаза, чувствуя, что тонет в их изумрудной глубине:

— Я верю в тебя…и в то, что ты моя судьба.

На лице Идриэли отразилось смущение и замешательство. Она приоткрыла рот, хотела что-то сказать. Но, слова к ней тоже не шли. С радостью Аваллах заметил, как в глазах прекрасной эльдарки разгораются отблески нового, светлого чувства, которое она больше не сдерживала. Или ему это показалось?

— Я…

Но Идриэли не дали договорить.

Подошёл Катана. Его лицо было сосредоточено.

— Мы на мушке у эльдарских боевых кораблей. Надеюсь, наш высоколобый друг всё правильно рассчитал. Кажется, всё.

Затем, он повернулся к Идриэли.

— И ещё, похоже, нам понадобится именно твоя, — он ткнул в неё изящным, украшенным кривым когтем, пальцем, — помощь.

Идриэль глянула на Аваллаха. Тепло в её взгляде сменилось решимостью. И, затем, кивнула Катане: