Путёвка в спецназ (СИ) - Соколов Вячеслав Иванович - Страница 47

— Маришка! Маришка! — взвыл я мысленно, как учил Степаныч. Представляя в голове образ сексуальной красотки. — Ты где? Маришка!

— Не ори, а! Чуть не оглохла!

Передо мной был призрачный образ, да я и сам был полупрозрачный. И находился почти под потолком пещеры, а внизу все замерло. Хан все так же держит Риту, Молот, примеривается, пока я не вижу, пнуть пленного, Пьеро с бинтом в руке и рядом на корточках я…

— Офигеть!

— А ты что хотел? Столько народу, представляешь, как они бы удивились? Ты не спеши, там время почти не движется…

— Маришка! Спаси ее! — показываю пальцем вниз.

— С чего бы это? — складывает руки на груди, точнее под грудью или как-то так… В общем обозначивая присутствие, этой самой, еще больше… Да уж… Ну да что поделаешь, вспоминая ее же слова: по-другому она не может, натура такая!

— Ну, пожалуйста!

— Нет, нет. Не проси! Я обещала жизнь воина, а не бандитской подстилки! — и, встряхнув белокурой гривой, гордо задрала носик.

— Ладно… Но можно задать вопрос?

— Хм… — подозрительно посмотрев на меня, облетела по кругу. И все так же с сомнением разрешила: — Ну, давай…

— Скажи: карандаш это оружие? — раз время есть, начну издалека.

— Это, смотря как посмотреть, — ехидно улыбается.

— В моих руках, это оружие?

— Ну, в твоих и точилка для карандаша оружие…

— А вилка?

— И вилка, — чему-то улыбаясь, продолжает летать вокруг меня.

— А осколок стекла?

— Таким маньякам как ты, лучше не давать… — счастливо смеется.

"Ну, погоди, красавица! Ужо я тебя!"

— Ты не ответила!

— Оружие, оружие! В руках воина все оружие!

— А осколок зеркала, которым нанесли увечья и чуть не перерезали горло?

— Ты умный мальчик! — перестав летать вокруг, сделала пару балетных па. Видимо что б я хорошенько все рассмотрел… А юбченка все такая же… — Сейчас ты скажешь, что раз это оружие то, судя по моим словам, оно было в руках воина?

— Ну, типа того… — остается только надеяться, что сработает.

— А если я не поддамся на твою уловку?

— А я тогда, подыхать буду, но тебя не позову! Тогда ты не сможешь вернуть долг!

— Ой… Ой… Напугал! Вот будет при смерти кто-то из твоих парней лежать и позовешь! Ни куда не денешься!

— Да пошла ты! Конечно же, в этом случае призову. Но вот разговаривать с тобой никогда не буду…

— Никогда, никогда? — заглядывая в глаза, вопросила дива.

— Никогда!

— Совсем, совсем!

Я только отвернулся. Облетев меня пару раз, остановилась напротив моего лица:

— Это шантаж?

Снова отворачиваюсь. Сзади раздается задорный смех, тонкие девичьи руки обхватывают меня за плечи, между лопаток упирается роскошная грудь, а губы шепчут:

— Так и запишем, поддалась на злобный шантаж, — и легонько куснув за ухо, добавила: — Ну не будь букой, спасу я ее… Вот только потом не обессудь, такие подарки бывают раз в жизни, подумай хорошо!

— Я подумал!

— Заговорил, заговорил! — радостно смеясь и хлопая в ладоши, красотка нарезает круги вокруг меня. Вновь изображая балерину… И вот резко остановившись, серьезным голосом добавила: — Молодец, Он может гордиться тобой, красавчик! Все мне пора…

Мир слегка покачнулся, это я чуть не шлепнулся на задницу… Сидел то на корточках! Пьеро смотрит на меня обиженным взглядом, не понимая, как же так? За что? Почему эта молодая женщина должна умереть? И почему, несмотря на все его знания и дополнительную учебу у Степаныча — он не может помочь ей. Эх, Петька! То ли еще будет!?

— Пьеро, ты чего смотришь на меня коровьим взглядом?

— Извини, Мажор. Первый раз вот так… И сделать ничего не могу, как будто сам нож в нее воткнул… Молодая совсем, красивая… На пару минут раньше бы! И жива бы, осталась…

— Ты брось это! — награждаю парня суровым взглядом. — Не могли мы за спиной такую толпу оставить! Тогда все бы полегли и девчонки в том числе!

— Да я понимаю, — Пьеро опускает взгляд и тяжело вздыхает, — но муторно… Может, пусть хоть с сестрой попрощается?

— Зачем? Кажется, умирать ей рано? — несмотря на попытку сдержаться, на губы наползает улыбка. — Может ты ошибся? Посмотри-ка еще разок!

— Не смешно…

— Я не смеюсь, — впившись в него взглядом, говорю: — Проверь! И ни слова!

Петька посмотрел на меня как на идиота, но приступил к повторному осмотру все еще находящейся без сознания женщины… Выпучив на меня огромные глаза, вскрикнул:

— Мажор…

Но получив ощутимый тычок под ребра, обиженно засопел. Пришлось пояснять:

— Ты тупой? Сказал же тихо!

Все еще находясь под впечатлением от увиденного, но понизив голос до едва слышного шепота, затараторил:

— Мажор, смертельной раны нет! Понимаешь ссадины, синяки и пару порезов! А смертельной нет. Ее даже в больничку можно не вести, я сам зашью и обработаю… Но так не бывает!

— Тихо ты… Не было смертельной раны! Понял?

— Но?

— Ты как предпочитаешь: ты ошибся, и ранения не было или ты прав и оно есть?

Петька расплылся в счастливой улыбке:

— Устал я за последнее время вот и мерещится…

— Вот и я говорю! — и задорно подмигнув. — Пьеро я сам в шоке! Но сейчас не время, для вопросов!

Наш медик только обреченно вздохнул и приступил к лечению. Я же решил приказать Марату и Молоту уволочь пленного в "каморку" главаря. С паршивой овцы хоть шерсти клок, глядишь, и поплывет дядя пока мы этого ублюдка "потрошить" будем… Психология, однако! Но вот судьба преподнесла очередной сюрприз! Точнее не судьба, а девки пересмотревшие плохого кина…

Пока мы с Пьеро общались, Марат передал все еще всхлипывающую Риту женщине, которая в данный момент была вроде как за старшую… И выговаривал Молоту за то, что он все же еще раз приложил подонка валяющегося на полу! Не порядок! Я тут командир или погулять вышел? Сказал не бить, значит потом…

И вот мы уже вдвоем строго смотрим на Молота, а тот делает вид что раскаивается… Эх, мужики! Если бы можно было понять женщин? Рита, перестав всхлипывать и вроде успокоившись, после того, как Петька во весь голос сказал, что Катя не умрет… Не знаю, может на нее повлиял вид окровавленной сестры, но она, схватив нож, которым Пьеро резал одежду и положил возле себя, бросилась к насильнику. Едва успел перехватить, ухватив за мелькнувшие мимо волосы, и отобрав нож, толкнул к остальным…

— Ты чего это, дура, задумала?

— Я убью его! — опять заревела Ритка, держась за голову. Все же рывок получился достаточно сильным.

— Зачем тебе это? Он и так не жилец, так зачем мараться?

— Я имею право! — гордо задрав нос, пропищала пигалица.

— Да ну? И кто же тебе такое право дал? Мне вот государство вместе с погонами, а тебе кто?

— Он изнасиловал мою сестру, чуть не убил и меня хотел… — слезы хлынули бурным потоком.

Дамочки зашевелились. Со всех сторон послышались голоса, о том, что их тут тоже насиловали… И вот женщина, рассказывавшая нам о том, что здесь приключилось, сделала шаг вперед:

— Послушай, сержант. Ты ведь сержант? Я ничего не путаю?

— Не путаешь, — усмехаюсь, этой попытке установки контакта. А не проста мадама. Теперь становится понятно, почему ее слушают…

— Ты сам сказал, что он нежилец?! Если бы ты знал, через что мы прошли, ты бы понял! Это не люди, это животные. И нас здесь держали, за животных. Пользовали при малейшем желании. Все тело в синяках! Отдай его нам! Прощу тебя! Ради Аллаха!

Видимо удивление на моем лице проступило крупными буквами, потому что женщина пояснила:

— Ты не удивляйся. Меня Зухра зовут. Или ты думал, что они, — кивок в сторону, пленника, — из России всех везут. Им все равно, лишь бы красивая была. Мой отец, дорогу сильным мира сего перешел, вот и забрали. Потому и здесь, чтоб место знал… Отдай его нам…

От это да! Мне конечно не жалко. Но вот то, что даже взрослых мужиков после первого убийства колбасит так, что хоть в дурку отправляй… Нет, милые вы мои девочки! Хватит с вас того что вы уже пережили…