Путёвка в спецназ (СИ) - Соколов Вячеслав Иванович - Страница 24

— Чуешь чем пахнет, шкура? — и, повернувшись к тетке, спросил: — А если бы твоя дочка пострадала?

— Моя порядочная! — гордо заявила толстуха.

— Кто? Твоя? — раздался женский голос. — Да твою Катьку только ленивый не поимел!

— Что?! — взвыла тетка. — Да я тебя!

А Надя плача выскочила из магазина! Прибежала домой и обессилено рухнула на кровать. Сколько она так лежала, неизвестно…

Когда мама пришла домой, то первым делом решила проведать дочь. Надя лежала на кровати, а рядом на тумбочке валялись пустые упаковки от лекарств…

По счастью девушка выжила! Но какой в этом прок, если жить не хочется? И рано или поздно Надя выполнила бы задуманное, если бы не одно событие… Навестить больную пришли патрульные: нашедшие ее, а возможно и спасшие от смерти, в тот злополучный вечер. Вадим. Так звали парня, ставшего тем спасательным кругом, позволившим — сохранить разум и обрести надежду на будущее.

Все эти события легли тяжелым грузом на душу вернувшегося Антона. Нет, он ни в чем не обвинял свою бывшую невесту, винил же только себя: за то, что уехал, за то, что его не было рядом. Ведь останься он дома, обязательно пошел бы встречать Надю… Но сделанного не вернуть!

Через неделю после приезда, сидя на лавочке возле подъезда, Антошка увидел их… Они шли вдвоем, и о чем-то болтали… Сердце стиснули тиски печали. Надя! Чужая. Больше не его! Он потерял свои права в тот момент, когда оставил ее! Первым желанием было убежать, но пересилив себя: остался.

Уже подходя к подъезду, Надя узнала Антона, и замедлила шаг, в конце концов, остановившись. Ее жених тут же насторожился и сделал шаг вперед — защищая! От кого? От Антона? Нет! От всего! И именно это увидел Антошка в глазах Вадима: решимость защитить свою женщину от всех бед.

— Здравствуй, Антон, — девушка вышла вперед, слегка отодвинув в сторону своего парня и пояснила. — Вадим это Антон! Нам нужно поговорить.

Парень кивнул и хотел отойти в сторону.

— Не уходи, — чуть дрогнувшим голосом сказал Антон, — останься, тебя это тоже касается!

Вадим снова напрягся, ожидая какой-нибудь гадости от бывшего жениха, но нет, парень спокойно смотрел ему в глаза и грустно улыбался:

— Прости меня, Надюшка, что подвел! Что в нужный момент меня не было рядом… — и повернув голову к Вадиму продолжил: — А тебе спасибо!

— За что? Я же вроде девушку у тебя увел!?

— Увел! Только не у меня… — и с грустной улыбкой глядя на удивленные лица, Антон продолжил: — Я потерял на нее все права, в тот момент когда, несмотря на слезы, оставил одну и не смог защитить. Теперь это твой долг. Надеюсь, что ты справишься лучше, чем я!

И протянул руку для рукопожатия. Мужчины крепко пожали друг другу руки и Антон развернувшись, пошел домой.

— Стой! — Вадим широким шагом догнал Антона. — Скоро свадьба. Придешь?

— Нет.

— Приходи. Надя очень переживает.

— Скажи что все хорошо, но на свадьбу не приду. Зачем эти пересуды, вам оно надо? Ей и так досталось, по самое не балуйся, а тут опять начнут языки чесать. Объясни ей все. Он умная поймет… Прощай!

Тут бы стоило сказать, что вскоре Антона забрали в армию, и как сложилась судьба молодых людей он не в курсе! Но жизнь порой имеет свои виды на то, как оно должно быть. Вот и на свадьбе Антон был!

Рано утром Антона разбудил надрывающийся дверной звонок… На пороге стоял Вадим и еще какой-то парень. Позже выяснилось, что это был второй милиционер, их парка…

— Сам пойдешь, или? — в руках Вадима покачивались наручники.

— Вадим, не майся херней.

— Антон, одевайся! Это не обсуждается! А болтуны пусть слюной подавятся…

— Кстати, будут такие цыпочки… У-у-у… — второй парень мечтательно закатил глаза.

— Искусители! Я сейчас…

И вот теперь Антон стоял перед дверью, за которой творилось насилие. Стиснув побелевшими руками нож, толкнул дверь. Первой под удар попала женщина, она как раз зачем-то подошла к двери. Острый как скальпель нож, воткнулся в левый бок и, раздирая внутренности, пропутешествовал до правого. Листик даже не испачкался, настолько быстро он оказался за спиной у своей жертвы. И пока женщина с располосованным животом падала, он успел убить троих, сидящих за столом и довольно наблюдающих за процессом, бандитов. А последний ничего не замечая, продолжал сладострастно дергался на неподвижной девушке.

Шаг и вот: схватив насильника за подбородок, парень рванул его со всей мочи. В тот момент, когда голова коснулась пола, и мозги расплескались вокруг — ноги все еще летели… Антон очень надеялся, что тот умер от удара, а не от того, что он сломал ему шею!

Взгляд парня упал на лежащую девушку. Бедняжка! Все тело покрывали синяки и ссадины, ногти сорваны в кровь — до последнего защищала свою честь: за что и была избита.

"Ну и что с ней делать? Лежит как неживая. Может противошоковое вколоть? Не вариант…" — тяжело вздохнув, Листик потянулся за лежащим рядом одеялом — прикрыть девчонку. И в тот момент, когда он навис над ней, глаза жертвы насилия открылись и взгляд уперся в него. Рот открылся для крика. "А вот этого допускать нельзя, истерики ему еще не хватало". Зажав левой рукой рот, правой слегка нажал на тонкую шейку. Дернувшись, девушка обмякла — пусть поспит…

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Выслушав короткий, буквально в пару слов, доклад Листика, Рогожин кивнул и спросил:

— Родители девушки в порядке?

— Почти. Накосячил я, командир, — повинился Антон.

— Что такое?

— Да я когда их нашел они, как зомби были. Слышали, как дочка кричит… Я им говорю, сидите сейчас принесу… — замолчав, понуро опустил голову и тяжело вздохнул.

— Ну! Листик, не тяни кота за хвост! Что случилось?

— Девчонку на руки беру, поворачиваюсь, стоят в проходе! А тут сами видите! Короче: женщина в обморок упала!

— Эк, ты… Не услышал?

— Да, о девушке этой думал, как она жить то теперь будет, а? Дай бог, если нормально все! А если удумает чего?

— Антошка, ты это… — смутился командир. — Ну, тяжело конечно, но не смертельно. Переживет… — а потом не хорошо так усмехнулся. — Там у нас где-то, командир этих ублюдков был!?

— Командир, это… — Листик запнулся и, отведя глаза, продолжил: — В больничку ее надо, у нее низ живота в крови. Или повредили чего, или…

— Черт! — выругался Рогожин. — Вот тебе и первая любовь. Ну, суки! Ладно, я сейчас пойду вопрос решать, а Хасана чуть позже кастрируем!

И замерев на мгновение скомандовал:

— Мажер, берешь Листика, и проводите заложников наверх: в гостиную, — и припустил к выходу, бубня на ходу. — Яйца отрежу, и сожрать заставлю, и подстилку эту французкую… — тут голос командира затих.

Что-то железного капитана накрыло, вон как разошелся! А я что? Я ничего! Ножик там поточить, или наоборот, лучше тупым пилить? Надо, на кухне столовый поискать… Право слово, не командиру же этим заниматься! Вот я и подсуечусь…

Поднялись наверх: в гостиную. Девушку пришлось нести отцу, так как при нашем приближение она в страхе скукоживалась. Ну да понятное дело: пережить такое, врагу не пожелаешь…

Сидим, ждем, а командира все нет! А вот и он: злой как черт и явно жизнью не довольный. За ним Димка-Маркони со своей рацией… Вот ведь интересно: живем в век высоких технологий, а радист таскает на спине дуру — в двадцать килограмм весом?! Да еще запасные аккумуляторы! Абсурд какой-то!

— Мажор, за мной. Маркони, с Листиком.

Ох, вот чего не люблю, так это злого командира… Он тогда превращается в натурального Джина: дымится и так же непредсказуем. Выходим, на улицу. Там уже сидит на крылечке Степаныч и задумчивый Марат. А у нас, похоже, военный совет? Рогожин всегда по возможности подтягивает нас с Маратом — учит думать! Мы же младшие командиры?! Вот и приобщает к таинству.

— Степаныч, хлопцы все целы? — командир интересуется состоянием пленных — рабов.

— Да как тебе сказать, Иваныч… — прапорщик достает из кармана пачку сигарет, тяжко вздыхает, — состояние паршивое, да и с головой у ребят, того… — крутит пальцем в воздухе и наконец, прикуривает сигарету. Выдохнув дым продолжает: — Один на меня кинулся. Ох-хо-хох… Связал их на всякий случай. Один побит сильно: это, которого сегодня видели. Остальные истощены. Ну и били, конечно… В больничку бы их. Не ходоки.