Свободная - Щукин Михаил Николаевич - Страница 65

- Около ворот и у всех на виду? На записях даже видно, люди дальше толпятся. Скорее всего, он собирался пристроиться к проходящей группе. Если успеть встать близко, то можно проскочить до закрытия портала. А если группа большая, то можно и вовсе протолкнуться вперед. Главное на другой стороне сразу исчезнуть, пока стража не получит сигнал на безбилетника или жалобу.

- Я об этом не подумал. - Удивился Вирт. - Разве так можно сделать?

- Конечно можно! - Рассмеялась Майя. - Пересмотри теорию телепортов. Они же даже теоретически не могут захлопнуться сразу за спиной последнего человека. Возможность перехода сохраняется примерно полсекунды после отключения на пульте. И в этот момент можно влезть следом. А если не успел, то остался на месте. Тебе просто не приходилось рассчитывать побег. Для двоих такой способ закрыт. А вот поодиночке, вполне решаемо, если оказаться прямо перед аркой.

Вирт, обрадованный, что Майя отвлеклась, только рассмеялся на язвительное замечание Майи.

Кир не перебивая выслушал ее высочество и некоторое время молчал.

Иллисия решила обсудить с ним идею без Майи. Бередить совсем не давно вскрывшуюся душевную рану подруги она не хотела.

- Дело в том, что мы это уже сделали. - Наконец заговорил лорд-мастер теней. - Есть системы, позволяющие вести наблюдение в автоматическом режиме. Наблюдение за ее домом ведется еще со времени начала следствия. Тогда отрабатывали версию личного интереса Майи. Одна из идей была, что она в свой первый побег попытается посетить дом родителей. Версия провалилась, но наблюдение так никто не снял.

- Я так понимаю, результата нет. - На всякий случай уточнила Иллис.

- Не совсем. - Кир грустно улыбнулся. - Мальчишки конечно не видели. Но некоторые странности за прошедшее время отмечены. В районе дома несколько раз отмечалась необычная активность. Точнее, за весь период наблюдения трижды. Каждый раз фиксировались одни и те же люди. Но к дому они не приближались. Просто наблюдали, как будто чего-то ждали. Найти закономерности мы не смогли. Наиболее длительная была во время первого побега. И поначалу мы связали все с вами. Но все прекратилось уже в первый месяц. И пришлось от этого отказаться. Последняя активность вспыхнула как раз в день покушения, и была самой короткой, всего пару часов.

Правда есть одна странность. Год назад был похожий случай на одном из порталов. Там неизвестные поймали мальчишку. Сейчас припоминаю, что сообщение об уходе наблюдателей было получено в тот же день. В одном случае, они исчезли сразу, как поймали какого-то мальчишку около портала. С остальными вообще никакой связи. А в день покушения их вообще вычислила программа распознавания лиц и выдала только потому, что была настроена на сообщение о повторах. Все успокоилось еще до начала первого нападения.

- Или после того, как Вирт увидел того драчливого парня. - Напряглась Иллис.

-Возможно. Но вы же понимаете, это только предположение. У нас нет даже снимка лица мальчика.

- Понимаю. - Иллис задумчиво кивнула. - Вы продолжите наблюдение?

- Конечно. И даже проведем поиск в трущобах. Параллельно с дедом Майи. - Кир даже улыбнулся. - Но лучше Майю не обнадеживать. Вряд ли этот мальчик был знаком с Лютимиром. Скорее всего его обучил кто-то из вольных воинов.

- А то я не понимаю. - Проворчала недовольно Иллис. - В таком состоянии она поверит всему, что дает хоть какую-то надежду.

- Поэтому предлагаю ничего ей не рассказывать. - Закончил Кир. Так будет лучше.

Он очнулся в темной комнате, лежа на полу. Руки уже были развязаны. Значит, уже прибыл на новое место, о котором говорил хозяин. Осторожно оторвав голову от холодного пола, мальчик осмотрелся. В полумраке просматривались голые стены и какая-то подстилка. Знакомый интерьер подвалов, каковые для мальчишки были хорошо знакомы. Спасибо, что в этот раз сухой. Вздохнув, он с усилием распрямил затекшее тело и осторожно перебрался на матрас и свернулся калачиком. Так было теплее. В его положении уже это можно считать за счастье.

Его хозяин был сильным мнемиком. По крайней мере, он так о себе думал. Еще после первых побегов он начал развлекаться с его памятью. Маленькому мальчику нечего было ему противопоставить. А хозяину нравились мучения беспомощного мальчишки. И очень нравилась сама мысль о власти над его разумом. Поэтому он блокировал не всю память, а выборочно, только то, что хотел. Попутно отрабатывая свои поганые приемчики. Так что мальчик помнил только то, что ему позволяли помнить или внушали. И какое-то время он искренне считал даже, что родился рабом и всю жизнь им был. Пока хозяин не начал отрабатывать возврат отдельных частей его памяти.

Сколько он себя помнил, его звали Бегунком. За то, что он все время пытался бежать. Но свои побеги он помнил смутно. Точнее, он помнил, как его все время ловили и что за этим следовало. А еще, он помнил, что когда-то у него была сестра, но не помнил ее имени. Но это уже не благодаря, а вопреки хозяину. А так же то, что ОНИ ее убили. Он сам видел, как ее уносили. Точнее как выволакивали за ноги и лужу крови там, где она упала.

На счет выдающихся способностей хозяина у него было свое личное мнение, которое естественно старался держать при себе. И не без основания. Кое-что для его врага оставалось все же недоступно в памяти беспомощного мальчишки. И именно благодаря этому он был уверен в том, что картинка с мертвой сестрой не внушена ему. Она всплывала откуда-то из глубин, вместе с изображением высокого стройного мужчины и смеющейся женщины, радостно протягивающей руки, чтобы его обнять. Его родители. Он точно это знал. Только как он не пытался, не мог вспомнить их лиц.

Долгое время это было его единственное воспоминание не подвластное воле хозяина. И приходила оно только в минуты, когда он оставался один. Обычно в карцере или на лежанке после развлечений хозяина и его гостей. В такие минуты он старался зацепиться за неуловимые лица малознакомых родных и вспомнить еще хоть что-то. Иногда удавалось. Так он стал вспоминать смех сестры, всплыли некоторые сценки из детства. Но вот как ее зовут, так и не вспомнил.

Но потом его всегда приводили к хозяину, и все начиналось сначала. Он слышал его ругань и терпел. И учился бороться, сохраняя то, что смог вспомнить. Сначала получалось плохо. А потом, пришли сны. Они приходили не всегда. Только если удавалось заснуть на несколько часов. А такое чаще всего случалось в карцере или когда он сбегал и прятался.

Сначала, во сне был совершенно незнакомый старик, чем-то похожий манерами на отца. Он медленно прохаживался по абсолютно ровному белому полю и собирал разбросанные всюду кирпичи и складывал их в стенку. Он всегда требовательно смотрел на него и показывал на эти кирпичи. Разговоров не было. Только этот требовательный взгляд. Но старик не был злым. Он не заставлял и чем-то напоминал отца. Поэтому бегунок охотно присоединялся к работе старика и начинал таскать кирпичи к строящейся стене. Они были разной формы. Поэтому требовалось подирать так, чтобы они ложились ровно и без просветов. Старик очень тщательно за этим следил. И если замечал нарушение, укоризненно качал головой и начинал все исправлять сам.

А потом стену раз за разом разрушали непонятные тени, налетавшие откуда-то издалека. Но с каждым разом после такого налета от развалин оставалось все больше. Ему очень нравилась эта игра. Здесь никто его не ругал, не пинал. Здесь было тихо и спокойно в компании этого старика. И очень хотелось построить стену так, чтобы она устояла против теней. Сейчас он начинал строить ее уже не с самого низа, а на уровне своей груди.

Если бы еще знать кто этот старик. Наверно дедушка. Интересно он живой? Как до него добраться? Наверно он смог бы помочь. Но каждый раз, когда он хотел задать вопрос, старик аккуратно прикладывал палец к губам в известном всем призыве молчать и исчезал.

И еще он заметил, что всякий раз, когда стена вырастала вверх, вокруг начинался меняться пейзаж. С этой стороны стены появлялась трава и кусты. Кирпичей рядом со стеной становилось все меньше, и за ними приходилось ходить все дальше. А потом, отойдя за очередной порцией кирпичей, он разглядел дорожку, уходящую куда-то в туман. А еще, он начал вспоминать. Не много, но все-таки.