Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Ганова Алиса - Цитадель (СИ) Цитадель (СИ)

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Цитадель (СИ) - Ганова Алиса - Страница 11


11
Изменить размер шрифта:

Мужчины приглушенно рассмеялись.

- А где Кинтал пропадает?

- Молод он еще с нами рассиживаться.

- Да все там же. Ищут.

- И как?

- То-то и странно, что никак, – Клахем многозначительно посмотрел на других. - Ускользают. Кто надоумил?

- Думаешь на худшее? Ты всегда был мнительным.

- Неся величайшую ношу, глупо оступиться из-за попавшего в сандаль неприметного камушка. Приходится быть таким.

- Однако нашей Матери и в подметки не годишься. Подозрительность из нее так и брызжет. Не подходи близко, того и гляди, заляпает, – усмехнулся Айем, поглаживая седой ус.

- Пусть Бокаса по мышам подозрениями изводится, а мы как-нибудь без нее обойдемся.

- Хорошие мыши были, как ни странно. С нетерпением ожидаю пауков. Их-то из чего сотворит, ума не приложу?

- Понравились? – с долей ревности полюбопытствовала Кинпаса.

- Поначалу хотел ее взашей выгнать и Ло уши надрать, по старой памяти, чтобы не умничал, но оказалось не плохо.

- Попробуй-ка мальчишке чего подрать, если догонишь или сможешь застать врасплох! – поддел Саназ друга.

- Темная на него нашлась словно из ниоткуда, но так не бывает. Беспокоит меня это, – произнес задумчиво Клахем, и примерявшись, бросил кости. - Быстро, как отрок наивный попался. Покровительствовать решил, глупый мальчишка!

- Ничего удивительного. Женщины испокон веков занимаются этим, - спокойно заметил Айем.

- Это чем же? – возмутилась Кинсапа, уперев черные руки в пышные бока.

- Сбиванием мужчин со светлого пути… - пояснил увлеченный игрой муж, не глядя на нее.

- Да вас и толкать не надо, сами свернете!

- Если только сопровождая вас до дома вашей Праматери, изошедшей из темноты… - парировал муж.

- Нет, а со мной ты куда зашел?! – Кинсапа вскочила со стула. – Еще скажи, я тебя насильно тянула!

На ее недовольство Айем не поддался и продолжал, не мигая, следить за игрой. Разгневанная женщина выбежала из комнаты, хлопнув дверью. Мужчины даже не шелохнулись, продолжая по очереди бросать кости и двигать фигурки.

- Завтра Праматерь вернет ее обратно.

- Не обольщайся. Уже вечером. Надо же кого-то с пути сбивать, иначе скучно им живется…

****

Разраженная Кинпаса, расплескавшая от обиды сладкое вино, спешила в мыльню, чтобы омыть липкие руки.

- Дождешься, Праматерь покажет тебе, как обижать ее дочерей. Не буду больше выслушивать твое старческое брюзжание, неблагодарный!

Умом понимала, что подначивают не со зла и обижаться не на что, что уже скоро злость развеется, и все потечет по-прежнему руслу. Подобное было не раз и не два за те обороты, что они с Айемом вместе, но надо же показать нрав и возмущение.

Младшая сестра – все, чем ее наделили Боги. Не достаточно, чтобы стать полноценной сестрой, и слишком много, чтобы оставаться простой подданной. Так она и оказалась привязанной к братству, которое не спешило делиться с ней тайнами. Утешение Кинпаса находила в рисовании, позже овладела прекрасным почерком, нарядные завитки которого грели душу любого, кто брал переписанные ею книги в руки. Жизнь неспешно и однообразно текла, пока однажды она не застала за своим столом подслеповатого толстяка. Он развалился за писчим столом и, разглядывая рисунки, беззастенчиво уминал ее же сладости.

- Эй, полегче налегай! – набросилась она. – Натрескаешься и уйдешь, а мне с оставшимися крошками четыре листа разрисовывать, да так, чтобы такие, как ты, обжоры от восторга глаз не могли отвести.

Тучный мужчина перестал жевать, поднял глаза и протянул откусанную дольку вяленой в сиропе гавы.

- Братья и Сестры должны делиться, – спокойно заметил незнакомец, глядя на нее водянистыми глазами с желтыми вкраплениями по краям.

- Ага, как же! С младшими не сильно-то и делятся, мы - как бы полоумные. Потому и щедрости перепадают в половину, – продолжала негодовать Кинпаса, разглядывая залысины на его висках, румяные щеки, курносый нос, намек на второй подбородок…

- Так-то я ненавижу заносчивых Братьев, но, если бы мне разрешили им стать… - съязвил наглец, прищурившись от переполнявшего его ехидства. – И чего бы ты хотела? – он пытливо всматривался в нее, склонив голову набок. Желто-серые глаза с белесыми ресницами, несомненно, принадлежали умному человеку, и показались ей самыми красивыми, из всех, которые она видела. Наглец был дерзок, но не груб.

Но Кинпаса не умела кокетничать.

- Не скажу! – буркнула младшая сестра и замахала у него перед носом: - Уходи, мне работать надо!

Брат чинно встал, освобождая чужое рабочее место. Когда зашагал прочь, она не удержалась и окликнула:

- Стой! Бери уж, – и протянула миску.

Думала, что откажется, но сильно просчиталась, потому что толстяк, запустив руку в тарелку, выбрал из нее все, что поймал. Закинул сладкую дольку в рот, просиял, и ушел, не сказав ни слова благодарности.

- Нахалюга бесстыжий! – обиделась она.

- Негоже так о Старшем Брате отзываться, – заметила сестра Кьюса, сидевшая за соседним столом, и испугавшаяся писчица плюхнулась объёмным задом на подушечку, смягчившую жесткое приземление.

Два дня не находила места, переживая, что вызовут на Совет и припомнят неуважительное отношение и вырвавшиеся слова. Промаявшись тревогой, смирилась с неизбежным, однако её не только не отчитали, но и доверили переписывать рукопись из тайной библиотеки.

От восторга и гордости Кинпаса забывала про еду, без перерывов перерисовывала и переписывала зашифрованные записи и рисунки. Само ощущение, что прикасается к секрету, великой, значимой древности настолько будоражили воображение, что она долго сидела перед началом работы, пытаясь успокоить дрожащие руки.

Когда Айем вновь столкнулся с ней в одной из галерей, заметил, как она похудела, и принес сладостей, а Кинпаса в ответ поделилась ореховыми палочками. Все равно делиться было больше не с кем. После того, как ей доверили тайные рукописи, она почти безвылазно жила в цитадели, и все меньше общалась с обычными людьми. А Братья и Сестры не особо горели желанием принять в свой круг. Они были вежливы, приветливы, но Кинпаса всегда чувствовала, что они вскользь говорят о чем-то, что не предназначено для ее ушей. От обиды желание общаться с кем-либо снизошло на нет.

Общение со Айемом - Старшим Братом, оказалось не только приятным, но и доверительным. Он тоже не спешил делиться секретами, но хотя бы терпеливо объяснял, что никто обижать ее не желает, просто все обязаны блюсти тайну. Она угощала его выпечкой и сладостями, которые оба обожали, рассказывала о многочисленной родне, радовалась общению, и надеялась, что так будет продолжаться, как можно дольше.

Но случилось, что попалась ей книга о пользе воздержания и скромности для здоровья духа и тела. Читая раздел о вреде и пагубном влиянии обильной сладкой и жирной пищи, Кинпаса возмущенно фыркала. Однако, когда дочитала, что полные мужчины страдают от тяжкого дыхания, задыхаются, у них ноют суставы и болит сердце, что губительно, неожиданно вспомнила, что все это и даже больше есть у слабого здоровьем Айема. А еще он жаловался на боль в боку...

После бессонных ночей, полных сомнений, она решилась и поведала, что переживает за его здоровье. Он покосился на нее, и Кинпаса приготовилась, что Айем больше не придет, ведь без сладкого - уже не то привычное общение, но, к ее удивлению, друг оценил ее заботу. С тех минуло много оборотов, но от вяленных долек гавы они так и не смогли отказаться. Айем продолжал все так же черпать их из миски руками, но заботливая Кинпаса ставила маленькие мисочки, памятуя о пользе скромности и ограничения. Не могла она долго на него сердиться.

Дойдя до двери мыльни, удивилась, что та захлопнулась у нее перед носом, ведь все гости оставались за столом. Осторожно потянула на себя дверь, но она не поддалась. Тогда Кинпаса дернула сильнее. Дверь поддалась и тут же снова закрылась обратно, едва отпустила ручку.

«Что за проказники?! – возмутилась женщина. Липкими руками она перепачкала ручку, от чего стало совсем не до шуток.