Выбери меня (СИ) - Ганова Алиса - Страница 42

— А ни один приличный человек сходу в темноте не полезет целоваться!

— Я посол! Моя работа наладить отношения с будущей принцессой…

— Ох, не перетрудитесь! — покосилась брезгливо, чуть опустив взгляд ниже его груди… На пах смотреть совсем уж неприлично и чревато.

— Что?! — зашипел он. — Ну, знаете! Так пошло намекать! Это…

— Что? — спросила дерзко. — Придумывайте, придумывайте! Вот окажусь принцессой — каждое слово припомню!

— Да вы дрянь!

— Охо! — язвительно выдала. — Запомню…

Осознав, что наговорил, Редгор решился: либо сейчас, либо никогда, потому что сказанное из памяти не вычеркнуть, и выпалив: — Зато вы одна такая! — ловко притянул к себе, как пушинку, и впился губами.

Я бы стукнула! Но если бы могла. По неведомой причине, стояла, не в силах шелохнуть и пальцем, чем беззастенчиво пользовался виконт. Вцепившись в меня, как клещ, сначала мягко, а потом все нетерпеливее касался губ, что вскоре перешло в страстное покусывание.

И, о, Боже, если поначалу хотелось ему мордень расцарапать, то внезапно вспыхнувшее возбуждение, жаром растекавшееся по телу, стало полной неожиданностью. Для Брефета, судя по всему, тоже. Опыта у меня почти никакого, но я же не дурочка — могу понять, что это с мужчиной происходит.

«Хотя… и страстное желание придушить меня исключать нельзя!» — однако подозрение развеялось, как только рука виконта легла на одну из моих выпуклостей и похотливо сжала… Я уже и пальцем, и даже рукой могла шевелить, но соблазн продлить поцелуй победил. Вот и изображала паралич, сколько позволяло приличие, а потом по традиции завершила поцелуй пощечиной.

— Благодарю, что не пинком, — смутился Редгор, потирая побагровевшую щеку.

Глава 17

Брефет — выдержанный мерзавец, но даже у него закончилось терпение.

— Кризель, милая, я вы уверены, что туда? Сдается мне, надо в обратную сторону, — устало ворчал вынужденный спутник.

— Вы же сами слышали: рог звучал там, — махнула рукой.

— Именно, что звучал. И очень давно. Вы намеренно идете медленно, чтобы опоздать. Все же решили сбежать?

Подозреваю: это он понял сразу, но не думал, что я окажусь такой упорной и выносливой.

— Нет! — возмутилась почти искренне. — Я шла на рог! И не виновата, что вышли к крутому обрыву. Нужно было спрыгнуть?

— И вам меня не жаль? Меня же обвинят в вашем похищении.

— А как же жертвенность во имя пламенной любви?

Брефет вздохнул.

— Давайте сядем и просто посидим. Так нас скорее найдут.

— Нет! Я сама найду дорогу!

Виконт не стал спорить.

Мы долго шли по чаще. Не особо густой, но подъемы и пологие спуски, испещренные толстыми корнями, скрытыми папоротниками и порослью, заставляли петлять, обходя препятствия. После нескольких поворотов я уже не знала, иду ли на север, запад или еще куда. Но продолжала бы упорно брести дальше, если бы не вышли к крутому обрыву. Тупик.

— Решили проверить мои слова? — Брефет прислонился спиной к могучему стволу и, улыбаясь, наблюдал, как я отмахиваюсь от надоедливых мошек. — Хорошо! Но если нас скоро найдут, вы выполните мое желание.

— Не даю обещаний, прежде чем не узнаю условий.

— Сущая мелочь!

— А знаете, Брефет, Ликония может гордиться вами! — заметила насмешливо. — Вы крайне добросовестно относитесь к обязанностям. Но если налаживание отношений с каждой из одиннадцати претенденток обернется для вас тем же, чем со мною, рано поседеете.

— Нет, они покладистые, как объезженные лошадки. Лишь в вас страсть кипит.

— Кстати, если еще раз провернете номер с онемением — пну!

— Не знаю, о чем вы! — он состроил честнейшие глаза.

— Я предупредила!

Ноги гудели, покусанная мошкарой кожа чесалась. Стук дятла и жизнерадостное щебетание птиц выводили из себя. Зато теперь я убедилась: план был наивным до невозможности.

— А тут медведи или волки водятся?

— Странно, что не узнали перед побегом. Или думали, они, очарованные вашей красотой, падут ниц и позволят пройти?

— Язва.

Устав до изнеможения, села на подвернувшийся бурелом. Совсем рядом по треснувшей коре ползла волосатая зелено-желтая гусеница, какие-то жуки, а мне было абсолютно все равно. Даже не пошевелилась.

Солнце скрылось за верхушками деревьев. Сквозь густые кроны уже не проникали косые, вечерние лучи. Одежда впитала влагу и холодила. В тайне я радовалась, что оказалась в лесу не одна. Когда поежилась, Брефет произнес:

— Не хочу показаться нахальным и понятым превратно, но, если замерзли, садитесь ближе.

Отказываться не стала. Послушно села, касаясь его плечом. Но этого оказалось мало. Зубы стучали, и тогда он, распахнув камзол, притянул к себе.

«У, какой! — взъелась. — Нет бы любимой даме отдать камзол, так и о себе не забывает!»

Но по правде, тепло шло от его тела. Уставшая за день и вымотанная ходьбой по кочкам, устроилась удобнее, положила голову на мужское плечо и заснула.

Очнулась от заливистого лая. Стало страшно.

— Я же говорил, — с грустью произнес виконт. — Когда подойдут, увидите в руках солдат медальоны. Они будут тянуться к вам.

— Откуда знаете?

— Как-то в детстве потерялся.

Собаки приближались, в темноте замелькали людские фигуры то ли факелами, то ли лампами.

«Хоть бы все обошлось!» — взмолилась. Повернулась к Брефету и за миг, как к нам побежали искатели, ощутила горячее дыхание и нежный поцелуй в шею.

— Ваша Светлость! Ваша светлость! Вы?! — радостно закричал пройдоха Жут.

Редгор не сомневался, что именно благодаря хитрому магу, поиск был длительным и непростым.

— Да темные ведьмы! Проще было лисицу изловить, чем вас, господа! — заметил кто-то из темноты.

— Мы рады вас видеть, — усталым голосом отвечал виконт. — Однако надеялись, что нас хватятся быстрее.

— Как увидели вашего коня, подумали, что упали неподалеку. А вы вон куда забрались!

— Пытались выйти сами, но лесной дух скрывал дорогу…

Люди, обрадованные, что изматывающий поиск завершен, радостно галдели. Ведь по возвращении можно наконец-то отпраздновать успешное окончание охоты. Но вдруг голоса затихли.

На поляну вышел Олистер. В сумраке лица Его Высочества не было видно, но в каждом резком движении проступала ярость. Виконт встал и поклонился.

Я задрожала, предчувствуя беду. И не успела ахнуть, принц нанес Брефету удар по лицу, по животу. Глухие звуки ударов буду помнить до конца дней. Сердце упало от сострадания к Брефету.

— Это я… Уголек убежал… — замямлила, но Олистер прошипел с ненавистью:

— С вами особый разговор.

Меня подхватили под руки и потащили почти на весу.

Когда подвели к коню, зарыдала:

— Я боюсь лошадей!

Принц поморщился, не глядя, махнул рукой людям, запрыгнул в седло и ускакал.

— Повезло тебе, — из тени вынырнула Терезия, недовольная и сердитая. — Есть время придумать ответы. А вопросов у Олистера много…

Меня везли в карете, окружными путями, и во дворец вернулись глубокой ночью. Через черный вход провели до комнаты. Спасибо, что пинком в спину не затолкали.

— Как охота? — спросила заспанная Свельда, зажигая лампу. А как увидела меня, взволнованно воскликнула: — Что с лицом?!

— Мошки покусали. В лесу заблудилась.

— Как?! Мне ничего не сказали! — она замолчала. — Об этом никто не знал…

— Значит, это секрет.

Проступали слезы, грызло запоздалое расскаивание, но шустрая служанка умудрилась отвлечь от тягостных мыслей.

— Повернитесь! Я оботру и смажу! К утру будете красавицей… — щебетала безумолку, чувствуя, что я взволнована и вот-вот расплачусь.

Порывалась рассказать ей, что волнуюсь о Брефете, но не могла. Боялась, что сделаю ему лишь хуже.

После повторного смазывания укусов, принялись за волосы. Выпутывать веточки из колтунов — болезненное дело, поэтому я рыдала, не смущаясь.

— Да я ж нежно! — дрожа, заверила Свельда.

— Это от испуга! — успокоила ее.