Дни войны (СИ) - "Гайя-А" - Страница 11

Пугающая неопределенность отступила, сменившись неизбежной будущей схваткой.

Тем же вечером Хмель Гельвин платил «седьмую часть» — воинский налог. Скорбно пересчитав оставшиеся деньги, он досадливо прикрыл глаза и тяжело вздохнул.

— Придется взять еще учеников, — сам себе сказал он, и потер шею, — я ушел с войны, чтобы убить себя учительством за четыре с половиной пуда зерна. Даже без соли.

Спустя полчаса он возвращался домой с четырьмя пудами зерна: паек опять снизили. Оставалось жить за счет общины, как и прежде.

— Если только община не будет сама слишком голодна, — скептически высказался его младший брат, и Наставнику нечего было ему ответить.

Комментарий к Кочевники

Ругань:

агтин нирам - ёбанное создание (создания)

ахель - яйца

келе агтуин - съебывай

========== Бездомные армии ==========

Королевский двор, почти пятьдесят лет сопровождавший своего владыку в его скитаниях, наполовину разбежавшийся, в Элдойре состоял из двухсот именитых семейств с представителями от каждого дома. Однако большая часть свиты были воины, заслужившие себе это место в битвах и походах. Звания передавались по наследству лишь у очень немногих семей — их было не более пятидесяти, и многие из них уже почти исчезли.

Традиция предписывала решать судьбу воинского сословия — а через него и всего королевства, и народов, в нем живущих, путем совета всех воевод и князей. Окончательные решения принимала четверка военачальников, старшим из которых был Ревиар Смелый.

Полководец вышел на крыльцо. Ворота открыли прислуживающие ему молодые воины. Мужчина поклонился прибывшим, едва они спустились с коней.

— Я рад приветствовать полководцев в моем скромном доме, — и Ревиар снова поклонился, князья поклонились все по очереди, согласно обычаям своих далеких окраин.

Регельдан, наместник из города Крельж, выглядел нервным и встревоженным, но это было понятно: его рубежи сражались против Афсар и оборотней, и оставлять их он не собирался. По крайней мере, все. Князь Ниротиль Лиоттиэль, молодой и вздорный воевода из простой семьи западных переселенцев, никогда не получал звание мастера меча в Школе, и надела у него собственного не было. Так, разросшаяся разбойничья шайка, изредка занимающая Сабу, а в промежутках между разбоями нанимавшаяся в регулярные войска отдельных княжеств. Однако именно его уважали на Юге, и именно он до сих пор успевал отбиваться там от нападений — что казалось просто невероятным, за что и был пожалован высоким званием против всех прежних правил.

Глаза Ревиара Смелого встретились с глазами третьего гостя.

— Давно не виделись, — жестко отбил тот взгляд, откидываясь на спинку стула, — хорошо ли у тебя в доме?

— Очень хорошо твоими молитвами, — ответил так же церемонно Ревиар, — спасибо, Гвенедор. Спасибо всем вам, что приехали.

Гвенедор Элдар достал трубку и старательно ее раскурил. Каждый раз, когда Ревиар встречался с ним, одним из старших воевод клана Элдар, ему всегда хотелось спросить двоюродного брата леди Латалены: не таскал ли ты сестрицу за волосы в далеком детстве?

Полководцы не встречались очень давно. И теперь присматривались друг к другу, как зубастые кобели в чистом поле, нашедшие одну дичь. Каждое слово, каждый жест был выверен. После стольких лет Ревиар Смелый не верил никому из полководцев, зная, что наверняка каждый из них не упустит собственной выгоды. Однако, проводив гостей, Ревиар устыдился своего недоверия.

Ниротиль остановился на постоялом дворе, и почти наверняка уже напивался, а Регельдан лишь отдал распоряжения своей свите, и вернулся в дом старшего друга. Теперь они вместе пили чай, смотрели на полуденное солнце, постепенно движущееся на запад, и говорили ни о чем.

— Ревиар, мы с тобой не первый десяток лет воюем вместе, — говорил Регельдан, поправляя широкие рукава рубахи, — и мне кажется, именно восточные княжеств будут выдерживать основной удар в этой войне. Поговаривают — ты знаешь, о ком я, и не только мои дружинники, но и кое-кто на севере, — что господин белого города подумывает передать корону… не в свою семью. Что ты думаешь об этом?

Ревиар взвешивал каждое слово, отвечая:

— Я ничего не слышал от него, но если и так — мы узнаем об этом в свое время.

— Ревиар Смелый, я бы принял, если бы ты оскорбил этим ответом Ниротиля, который не из нашего края, но не меня, — с легкой обидой ответствовал Регельдан.

Оба полководца знали друг друга достаточно давно, и оба происходили от кланов Черноземья.

— Не уходи от ответа. Ты совсем стал горцем.

— Не настаивай на ответе, который не захочешь услышать, — поговоркой кельхитов ответил старший с недовольным возгласом, — мы многое пережили вместе, Регельдан, мы многим друг другу обязаны. Но даже если бы я и знал, что замыслил государь Элдар — я бы не сказал; как и ты, я связан присягой и не отступлюсь. Или ты боишься, что твои воины не станут служить никому, кроме Элдар?

— Все наши этого боятся, — после заминки признал Регельдан, закурив и слегка расслабившись, — кроме тебя; если они будут клясться служить белому трону — который шатается так, что скрип его слышен за Тарскими горами, то ведь — как знаешь — только… гм… величественный зад нашего повелителя еще держит этот трон целым. Кто бы ни взошел на него после, на второй день Смута вернется, усилится и уже никогда не прекратится.

Ревиар внимательно слушал эту исповедь, кивая и хмуря брови; вопрос был очень серьезным. Если речь шла о королевском дворе, то Смута в крови у всякого чиновника или казначея, или жреца; но воин должен быть тверд и непоколебим, и до сих пор полководец был уверен в войсках.

— И ты думаешь… что?

— Я думаю, какую бы власть над собой ни поставили мы после, — продолжил воодушевленно Регельдан, — что нам стоит породниться. Знаю, дочь у тебя на выданье.

Ревиар вздрогнул. Ему показалось даже, кто-то облил его холодной водой, швырнул ледышку за шиворот. Чтобы кто-то говорил ему: «дочь на выданье»! Регельдан залпом допил вино. Ревиар же старательно разглядывал воина, пытаясь угадать, за какого из своих друзей сватается один из полководцев королевства.

— Меня возьмешь в зятья? — спокойно продолжал воин, — не пожалеешь, клянусь. Мои войска присягнут тебе с радостью, и союз будет крепче, коль мы породнимся.

Ревиар едва сдержался от того, чтобы воскликнуть «Нет!».

— Так не делается, Регги, — упрекнул соратника полководец его домашним именем, — ты приходишь ко мне в дом, во время войны, да с пустыми руками…

— Вот уж не знал, что ты так ценишь традиции, — незлобно, но с намеком посмеялся Регельдан.

Ревиар поморщился. За долгие годы полководец почти убедил себя, что Мила всегда будет с ним. Единственная наследница, любимая дочь, в которой ее придирчивый отец не видел изъянов — выросла. И отказать в сватовстве с первого же раза было нельзя.

— Я хочу посмотреть на тебя в дороге до города, прежде чем отвечать. Дай время — времени, друг мой, — ответил полководец как можно более ровно, — и мы посмотрим, что нас ждет впереди.

Регельдан поклонился и вскоре, довольный, покинул дом полководца.

***

Возле Лерне разбили несколько лагерей прибывшие за ночь отряды четырех полководцев. Жители с ног сбились, разыскивая по всему огромному лагерю знакомых и родственников. В полдень же на повозку поднялись глашатаи.