Одна (ЛП) - Арден Мари - Страница 35

Сейчас я нервничаю по-другому. Раньше боялась неизвестного. Непонятное волнение пугало меня, но сейчас у меня учащенный пульс не из-за страха, а из-за предвкушения.

Предвкушение грядущего.

Дотрагиваюсь до его щек и чувствую легкую щетину. Она жесткая и колющая, но от нее на своей коже чувствую приятное покалывание.

— Ты не заставляешь меня нервничать, — говорю я шепотом, закрыв глаза. — Ты пробуждаешь во мне животную страсть.

— Животную страсть, — сказал он, прорычав. От этих диких звуков по моему телу побежали маленькие легкие мурашки. — Джулс, — говорит он голосом полным желания. — Прекрасная Джулс.

Когда он меня целует, я чувствую себя иначе. Это не похоже на первый поцелуй, а сравнимо с диким огнем. Его поцелуй жгучий, а губы горячие и ненасытные. Я ощущаю влагу повсюду – в волосах, на лице, на спине, внутри себя. Растворяюсь в его поцелуе. Я счастлива ощущать его твердый язык глубоко у себя во рту. Выгибаюсь немножко назад и, впиваясь пальцами в его волосы, прижимаю его к себе крепче.

Несмотря на свой затуманенный от желания разум, чувствую его длинные пальцы у себя на талии. Сначала он массирует меня этими пальцами, превращая в бездумную плоть, а когда мне уже становится невыносимо, спускает их к моей попке. Двигаюсь, изгибаюсь и ощущаю, как Пакс скользит руками ниже прямо на саму попку. Издаю бесшумный стон, не убирая своих губ с его, а его язык снова выходит, чтобы воссоединиться с этим звуком. Не могу ни о чем думать. Мой мир сейчас ничего не значит без его рук, губ и его тела, так крепко прижимающего меня к стене.

Полностью обездвижена его поцелуем и даже не могу пошевелиться. Мне нравится прохлада, исходящая от пены вокруг нас и жар его тела, проникающий в меня. Нравится, как он целуется и танец его языка на наших губах.

Вдруг Пакс скользит руками ниже моей попки. Я тяжело вздыхаю. Обхватываю ногами его упругую талию, и он приподнимает меня, прижимая еще крепче к себе. Его губы отдаляются от моих, и я в знак протеста издаю стон, превращающийся в бесшумное урчанье. В это время он начинает целовать, прикусывать, посасывать и лизать мне шею сверху вниз.

Дикий огонь.

Его поцелуи по всему телу сравнимы с огнем, поглощающим меня.

Ногтями впиваюсь ему в спину. Так сильно обхватываю его, что боюсь расцарапать его до крови.

Но все же я не могу остановиться.

Дикий огонь. Красно-оранжевый.

Это цвет страсти.

Это все, о чем я сейчас могу думать. Это цвет, в который окрашивается сейчас моя кровь. Это тепло в моих венах. Это цвет моего дыхания.

Пакс.

Не замечаю, как он отворачивается, не замечаю ничего помимо своего жгучего желания. Он наклоняет голову и целует чувствительно место у меня на плече. Когда же он успел расстегнуть мой топ?

Мы стоим так несколько минут, тяжело дыша и ожидая момента, когда наши сердца начнут биться медленнее. Пена продолжает обволакивать нас, сооружая вокруг большую белую пещеру и погружая нас в ливневый шторм.

Все еще мы стоим неподвижно.

— Пакс, — говорю я хрипловатым голосом. Он не двигается.

— Пакс, — повторяю я.

Наконец он подымает голову и смотрит на меня. Его глаза, блестящие и возбужденные желанием, но в них есть что-то еще, что-то яркое и чистое, от чего у меня перехватывает дыхание.

— Джулс, — говорит он с хрипом. В первый раз слышу в его голосе неуверенность. — Джулс. — Мое имя в его устах звучит отчаянно. — Джулс, я думаю я лю...

— Тсс. — Я необычно быстро кладу палец на его губы и мотаю головой. — Нет, нет, нет... Тише.

Он пристально смотрит мне в глаза. Вижу в его взгляде замешательство. Интересно, отражается ли это же замешательство в моих глазах.

— Поцелуй меня.

Я хочу, чтобы его поцелуи унесли меня прочь от этой реальности. Чтобы его поцелуи были единственным, что имеет сейчас значение и сгладили то мощное чувство внутри нас.

Хочу, чтобы его поцелуи опровергли правду.

Как можно любить преступника?

Глава 20

Годом раньше

— Меня зовут Хуан Гонзалес.

Вздрагиваю, когда он начинает говорить. Его голос с сильным родным акцентом, но дух культуры и власти слышится в каждом слове, которое он произносит. В его густых черных волосах мелькает седина. Она должна придавать ему мудрый вид, но светлый цвет напоминает мне о болезни и разрушении.

— Давай, Джулиана, поприветствуй его. Он не кусается. — Чувствую руку на своей спине.

Вежливый смешок является предупреждением. Дядя Бейдена, Хосе Диаз, кидает на меня взгляд и руками подталкивает вперед.

Вкладываю свою руку в протянутую ладонь мистера Гонзалеса. В мгновение, когда его рука смыкается на моей, я хочу сбежать. Представляю вещи, которые он делал этими руками. Представляю боль, утрату, смерть.

Он является центром всего этого.

В мгновение, когда он отпускает меня, мысленно выдыхаю от облегчения. Хочу вытереть ладонь об джинсы, но не хочу этим их испачкать. Так что я осторожно опускаю руку, стараясь не касаться никаких частей одежды.

— Джулиана трудолюбиво работала на фермах. Она проводит там дни и ночи. Мы увеличили свою долю благодаря ее усердной работе, — Хосе улыбается мне, прищурив глаза.

— Ты не ходишь в школу, юная барышня? — Мистер Гонзалес надевает очки.

— Я ученица старших классов, сеньор Гонзалес. — Поднимаю подбородок. — Занимаюсь дома по интернету. Это единственный способ, чтобы я могла найти работу. — Замолкаю. Следующая часть важна. — Я... круглая сирота, сеньор.

Его взгляд впивается в меня. Некоторое время стоит тишина.

— Какая жалость, — наконец произносит он, ухитряясь изобразить сожаление. Я хочу сжать кулаки. Лжец.

— Так важно, чтобы молодые люди в этом мире имели семью, даже если это семья не по крови. Я путешествовал по многим странам, — продолжает он, пошевелив длинными смуглыми пальцами. — И везде видел, что люди одинаковы. У них одинаковые нужды, одинаковые желания.

Тишина.

— Одинаковые пристрастия, — тихо добавляет он. — И все готовы на что угодно, если цена подходящая, и они в достаточно отчаянном положении.

Он подходит ближе ко мне. Подавляю желание плюнуть ему в лицо.

— Хосе – старый друг. Он говорит, что тебе можно доверять. Говорит, что ты хороший работник. Это правда?

— Да. — Торжественно киваю, не глядя ему в глаза.

— Он говорит, что ты преданный работник. Это правда?

— Да.

— Он говорит, что ты послушная. Это правда? — Он подходит еще ближе.

— Да. — Чувствую, как в горле поднимается желчь.

— Он говорит, что ты готова увидеть ферму на холме. — Гонзалес понижает голос до шепота над моей головой.

— Да. — Я заметно вздрагиваю.

— Немногим людям разрешено ходить туда. Это тяжелая работа. Мы хорошо ко всем относимся, но, — он выделяет это слово, — ты поклянешься хранить тайну. Скажи мне, Джулиана. Ты можешь хранить тайну?

— Да. — Я поднимаю глаза. Вижу бабушкину неподвижную фигуру. Помню, каким холодным было ее тело.

— Отлично. — Он выпрямляется и на его лице появляется тень улыбки. — Мы призраки, Джулиана. Мы научим тебя быть невидимой.

— Я всю жизнь была невидимой, сэр.

— Знаешь, что? Думаю, я тебе верю. — Он касается рукой моего плеча, которая кажется тяжелой, словно цементная. — Возможно, ты всегда была предназначена для того, чтобы стать одной из нас.

— Возможно, — тихо отвечаю я.

— Очень хорошо. Добро пожаловать, Джулиана. — Гонзалес прищелкивает языком и убирает руки, кивая Хосе.

Он в белом костюме, и я смотрю на его удаляющуюся спину. Он красив и обходителен.

Собираю все силы, чтобы меня не вырвало прямо здесь.

Дядя Брейдена кладет руку мне на плечо. Она должна казаться легче, но этого нет. Должна быть менее запирающей, но этого нет.

— Вы занимаетесь тем же, что и он? — резко спрашиваю я.

— Мы долгое время дружим. — Он замолкает, и тепло его рук просачивается внутрь словно дым. — В Мексике не так много возможностей. Ты делаешь все, что возможно, чтобы выжить.