Ревущая труба - Прэтт Флетчер - Страница 6

Исследователь чужих миров скользнул взглядом по лицам собравшихся и остановился на стройном юноше. Тот кивнул ему и, обогнув стол, подошел ближе.

– Не возражаешь, если я присяду? – застенчиво улыбнулся он. – Ведь еще Хавамал говорил:

Эти строки он произнес нараспев, своеобразно выделяя аллитерацию, что придавало старинному нерифмованному стиху удивительное обаяние.

– Наступает Время... У меня есть еще минута, чтобы поболтать с простым человеческим существом. Знаешь, мне страшно, и я этого не стыжусь. Кстати, меня зовут Тьяльви.

– А меня – Харальд, – ответил Ши, произнеся свое имя на манер Сверра.

– Тебя ведь Странник сюда привел? Ты случайно не из заморских ворлоков?

Ши уже второй раз слышал это странное слово.

– Да я и понятия не имею, что такое «ворлок», честное слово! – воскликнул он. – И Странника вашего знать не знаю. Я просто заблудился, а он показал мне дорогу сюда. Кто бы мне объяснил, в конце концов, куда это я попал?

Тьяльви расхохотался и основательно отхлебнул медовухи.

– Не понимаю, чего тут смешного? – буркнул Ши.

– Не обижайся, друг Харальд! Но знаешь, когда человек говорит, что заблудился на Распутье Мира... Ха-ха-ха! В жизни ничего смешней не слышал!

– Где-где? На каком, говоришь, распутье?

– На Распутье Мира, конечно! Ты что, с луны свалился? Очнись! Да еще и времечко не лучшее выбрал – Они же все в сборе... Вон сидят. – Тьяльви мотнул головой в сторону четырех бородачей. – Знаешь, на твоем месте я бы помалкивал. Пусть никто не знает, что ты не наделен силой. Хавамал, знаешь, как говорил?

Боюсь, плохо тебе придется, когда начнется заваруха: тебя же ни один из Них не взял под крыло... Но, впрочем, покуда они воображают, что ты ворлок, все в порядке. Дядюшка Лис, – указал он на одного из бородачей, маленького человечка с острыми чертами лица, – Дядюшка Лис тогда тебе поможет. Слушай, а может, ты герой? Героя я мог бы устроить на службу рыжебородому, когда настанет Время.

– Какое время? О чем ты? Я ничего не...

Но тут появилась Од в компании с другой девушкой, неся нагруженные едой деревянные блюда.

– Привет, сестрицы мои! – жизнерадостно завопил Тьяльви, пытаясь ухватить с блюда ломоть потолще. Вторая девушка – Ши ее до этого не видел – отвесила юноше легкого пинка и поставила еду перед тем, кто явился последним.

На блюде лежали куски мяса и большая хлебная лепешка, похожая на стеганое одеяло. Ни ножей, ни вилок, ни овощного гарнира здесь явно не предусматривалось. Да, до столового серебра они еще не доросли, – вздохнул про себя Ши, отломил кусок хлеба и вгрызся в него. На вкус тот оказался куда лучше, чем с виду, и он решился попробовать мясо – что-то вроде вареной свинины, довольно неплохо приготовленной и богато приправленной.

Разохотившийся Ши нацелился уже на следующий кусок, когда заметил, что воительница Од все еще стоит рядом.

Увидев, что гость уставился на нее, девушка вежливо шаркнула ножкой и затараторила:

– Господин мой, и яства эти, и все, что есть в доме – все к услугам твоим, желания твои – закон для нас! Не угодно ли тебе еще чего-нибудь?

Ши следовало понять, что слова эти – всего лишь дань вежливости, и ему полагалось бы в свою очередь похвалить хозяйскую стряпню, но крепкая медовуха, выпитая на голодный желудок, сделала свое черное дело. В нем неожиданно проснулись амбиции здорового американского едока.

– Гм... Не будет ли особым нахальством с моей стороны попросить у вас немножко овощей?

Всеобщее молчание продолжалось несколько секунд. Од с Тьяльви, разинув рты, воззрились на Ши. Затем они внезапно разразились хохотом, причем девушке пришлось прислониться даже к стене, а молодой человек, упав грудью на стол, катался по нему в полном изнеможении. Ши смущенно моргал глазами, зардевшись и бессмысленно вертя в руке недоеденный кусок мяса. Он даже не заметил, как грозно нахмурились те четверо, что сидели с другой стороны стола. Рыжеволосый гигант слегка повернул голову в их сторону и буркнул:

– Та-ак! Человечьи отпрыски уж позволяют себе смеяться в присутствии Асов! Тьяльви, мальчик мой, а ну-ка поведай нам, что наполнило твое сердце таким весельем?

Несмотря на грозный тон рыжебородого, Тьяльви даже не попытался сдержать хохот и между взрывами смеха смог только выдохнуть:

– Этот... этот ворлок Харальд решил скушать... репку!

И тут же смех его потонул в громоподобном хохоте великана, который откинулся на спинку стула и ухватился за бока:

– Хо-хо-хо-хо! Харальд-репка! Ха-ха-ха!

Его подобное урагану веселье постепенно заразило всех его троих соседей, даже затянутого в голубой плащ угрюмого Странника. Когда они немного успокоились. Ши повернулся к Тьяльви:

– А что я такого сказал? – пробормотал он. – В конце концов...

– Послушай! Во-первых, ты заработал себе прозвище – Харальд-Репка, отныне и навсегда. А во-вторых, боюсь, под знамена рыжебородого тебе уже не стать. Вряд ли ему нужен герой, поедающий репу вместо мяса. Между прочим, мы в Асгарде откармливаем репой свиней.

– Но позволь...

– Лучшего ты ничего не придумал? Теперь молись на Дядюшку Лиса – он твой единственный шанс, и благодари меня, ведь это я ему сказал, что ты ворлок. Да и хорошую шутку он тоже любит, изо всей компании у него единственного с чувством юмора все в порядке. Но репа... Есть репу? В жизни не слыхал ничего забавнее с тех пор, как великанша сваталась к Метателю Молота!

Совершенно сбитый с толку и понемногу начинающий злиться. Ши повернулся к четырем бородачам за объяснениями, но не успел он облечь свои мысли в слова, как в дверь громко забарабанили. Сверр отпер засов и впустил высокого светловолосого человека с бледным безбородым лицом, исполненным гордости и достоинства. За спиной пришельца висел громадный золотой рог.

– Ну вот, еще один из Них, – прошептал – Тьяльви. – Это сам Хеймдалль. Неужто все двенадцать заявятся сегодня сюда?

– Черт возьми, что значит «Они»?

– Ш-ш!

Бородачи приветливо кивнули вошедшему. Тот изящно присел на скамью рядом со Странником и тут же принялся ему что-то рассказывать. Старик слушал весьма внимательно, то и дело кивая в знак одобрения. Ши сумел уловить всего несколько последних слов:

– ...огненных лошадей. Да что об этом толковать, тут же Вестник Неудач сидит, – презрительно кивнул гость в сторону Дядюшки Лиса.

Тот покосился на беседующих и проговорил, слегка повысив голос и обращаясь почему-то к рыжебородому, словно в продолжение начатого разговора:

– Да, вот ведь как бывает: приходит какой-нибудь лжец, и врет да врет и думает, что его и уличить некому...

– А еще бывает, – сказал Хеймдалль, глядя Дядюшке Лису прямо в глаза, – сядет среди друзей твоих какой-нибудь Спутник Беды, а потом возьмет и передаст врагам их беседы...

Дядюшка Лис и глазом не моргнул, но поспешил сообщить все тому же рыжебородому:

– Или еще: бывают люди такие, что сами гроша ломаного не стоят, а туда же – поносят достойных мужей на чем свет стоит...

Тут Хеймдалль взвился и грохнул кулаком по столу.

– Лжец! Ты – лжец и вор!

От ярости он даже оскалился, и Ши с удивлением заметил, что зубы у него золотые.

– Тише, тише, – благодушно пророкотал рыжебородый, – асы, умерьте свой гнев, на вас же взирают смертные!

– Ладно, пусть только, – огрызнулся Дядюшка Лис, – поумерится поток брани, струящийся из глотки...

– При чем тут брань? – быстро откликнулся Хеймдалль. – Я истину глаголю, и не брань то, а факт.