Мурочка, или Менелай и Елена Прекрасная (СИ) - Романова Наталия - Страница 22

- Мне не нравятся стены в этом загсе… вот.

- И всё? А где бы ты хотела расписаться?

- Какая разница, здесь ведь нет другого дворца бракосочетаний.

- Но всё-таки, если бы у тебя был выбор.

- На берегу моря… на нашем пляже.

- Значит, нас распишут на берегу моря, на нашем пляже.

- Кааааак?

- Как ты захочешь, Мурочка, как захочешь.

Агата ещё была в постели, Машенька накануне плохо спала, капризничала, и, услышав, как сквозь вату, истошное: «Маааамаааа», она в панике быстро одевалась, чтобы выбежать на крик. Было воскресенье, тёплый, почти летний день, и все были на улице. Выбежав, она быстро оценила ситуацию, увидев спокойно играющую в песочнице Машеньку, Арни, стоявшего к ней спиной, за зиму он сильно подрос, и Ярослава, который сидел на корточках и обнимал Лютика, все трое смотрели на белые шапки сирени, и Лютик повторял одно:

- Она переродилась, мама, она переродилась!

- Я рада, - Агата села рядом и сглотнула слёзы. Несмотря на то, что она почти не знала свою сестру, и куст был куплен заранее, непрошенный комок подкрадывался и душил своей безнадёжностью…

- Я же говорил! – только сейчас стало ясно, как отчаянно важно было маленькому мальчику, чтобы его мечта о перерождении сбылась.

- Ты умница, - она гладила чёрные волосы парнишки, - такой молодец.

Арни не сказал ничего, он не любил разговаривать о маме или о прошлой жизни, но когда Ярослав случайно нашёл несколько потёртых фотографий и увеличил их, по его взгляду было понятно, насколько он благодарен. Он повесил фотографии над столом и часто смотрел на них. Никто не трогал его в эти минуты.

Вдвоём с Лютиком они «взяли шефство» над кустом, огородив его красивой невысокой изгородью, иногда поливая из шланга, в особо жаркие дни, как сегодня.

Агата носилась по дому, снося всё на своём пути, она нервничала, всё было не так, как должно было быть. Ярослав несколько раз сталкивался со злющей девушкой и старался обойти её стороной. Сейчас нервная обстановка стала передаваться Машеньке, а за ней и Лютику, который ходил по двору и проверял, всё ли на месте.

- Мурочка, Мурочка, остановись, пожалуйста.

- Остановись, да тут погром, большой дядя! Это же ни в какие ворота, это же дебош какой-то, я ничего не успеваю, это ужасно.

- Чего же ты не успеваешь?

- Всё!

- Начнём по порядку…

- Какой порядок, нет порядка в этом доме и никогда не будет, и…

- Тшшш, тихо, моя Мурочка, успокойся, давай минуточку посидим вдвоём и успокоимся, - он усадил девушку на колено и гладил по спине, как это делал с Машенькой, когда та капризничала, не то чтобы это не нравилось Мурочке…

- Давай-ка, ты успокоишься немного, совсем чуть-чуть, скоро придёт визажист, стилист или кто там приходит в таких случаях, а у тебя личико в пятнах, это плохо, Мурочка.

- Ааааааааа.

- Ттттшшшшшшш, если помолчишь и не будешь скакать – всё пройдёт.

- Пройдёт… аааа...

- Я сам одену Машеньку.

- Аааааа…

- Лютик оденется сам, но я прослежу, чтобы он не запутался в шнурках.

- Ааааааааа…

- Уверен, Арни справится, он самый спокойный среди нас.

- Понятно.

Они посидели ещё немного, потом ещё немного, потом ещё чуть-чуть поцеловались, потом ещё немного.

- Ты не должен меня видеть до свадьбы! – вдруг взвизгнула блондинка.

- Я закрою глаза, Мурочка, клянусь, я совсем тебя не вижу, - он гладил по очень убедительным местам девушки, и она была согласна на некоторое отступление от традиций. В конце концов, почему бы не заняться немного любовью с будущим мужем, ведь если закрыть глаза – это почти как фантазия? Очень хорошая фантазия, лучшая за всю её жизнь.

На кухне, куда зашла успокоенная Агата, чтобы выпить чай после прекрасного успокоения по методу большого дяди, она увидела Антона. Он чинно восседал на стуле и деловито наливал себе водку в хрустальную рюмку, перед ним была прекрасно сервированная салфетка с закусками, и были даже приборы в виде вилки и ножа, впрочем, куски сыра, колбасы и мяса он брал руками.

- Что делаешь?

- Пью, - смотря, как дурочку, для очевидности даже потряс бутылкой.

- Зачем, ещё же никто не начинал праздновать?

- Десять лет назад, - наливая себе рюмочку и тут же выпивая, - я пообещал, что напьюсь на свадьбе Славки.

- И? Свадьбы ещё не было…

- Ты хотя бы примерно представляешь, сколько мне надо выпить, чтобы напиться? – он говорил абсолютно трезво.

- Сколько?

- Это вторая, - вздохнул.

- Может, горячего? Подогреть чего-нибудь? – Агата начинала сочувствовать Антону, хотя больше ей было смешно.

- Нет! Нет, я тогда вообще не напьюсь, я так, колбаской, ты иди, занимайся… чем там невесты занимаются… пилинг-шмилинг-эпиляция-звукоизоляция… Мне тебя ещё к месту назначения доставить надо. Красивую, чтобы этот хрен не передумал, второй раз я столько, пожалуй, не выпью.

- Я пойду.

- Иди-иди, - ухмыляясь вслед.

Через четыре часа в доме было тихо, оставались Агата, Антон и Бутылка Водки, девушка надеялась, что та же. Мужчина был немного во хмелю, но галантно открыл дверь большого белого внедорожника, помог забраться девушке, поправил подол длинного платья и кивнул водителю, который  очень аккуратно поехал в сторону пляжа, где пересёк и его, подвозя невесту к белому шатру в окружении цветов, где уже стоял Ярослав и заметно нервничал.

Мужчина дёргался, жалел, что когда-то давно бросил курить, сейчас бы это очень пригодилось. Стоя под белым шатром, с ребёнком на руках, в ожидании невесты, он чувствовал себя не слишком уютно под пристальными любопытными взглядами. Прошла вечность, прежде чем показалась машина Антона, и оттуда выплыла его Мурочка. Она была в красном – а в каком же ещё? – длинном платье с открытым декольте, белые цветы в её руках гармонировали с цветами, украшающими шатёр и голову невесты. Маленькая фата была символичной и держалась, словно на честном слове, но сильный порыв ветра не испортил причёску, и фата осталась на месте.

Женщина из местного дворца бракосочетаний с невозмутимым лицом прочитала всё, что полагается в таких случаях, и проникновенно пожелала благополучия и деток. Она впервые столкнулась с подобной прихотью брачующихся, но круглая сумма заведующей и ей лично за внеурочный выход добавила проникновенности в её голос.

Агата не думала ни о чём таком, она смотрела на мужчину рядом с собой и не верила своему счастью. Она даже ущипнула себя разочек, чтобы убедиться, что не спит, и что она в действительности выходит замуж за самого красивого, доброго и прекрасного человека, которого только могла создать природа, на берегу моря и даже в красном платье – а каком же ещё?

Чтобы детям было вольготней, праздник решили устроить дома, так же на улице, расставив столы и такие же шатры-пологи. Погода была тёплая, приглашённые официанты хорошо обучены и инструктированы, еда на редкость вкусной, и даже дети вели себя без капризов. Капризничала Мурочка.

Ярослав с утра наблюдал за бледной девушкой, пытающейся держаться и не срываться на людей, но, похоже, ей это удавалось всё хуже и хуже. Сейчас она выговаривала ему за его внешний вид.

- Большой дядя, зачем ты так оделся?

- Как, Мурочка, ты же сама мне выбрала этот костюм.

- А пиджак ты зачем снял? – на глазах уже стояли слезы, Мурочке совсем не нравилось, как окружающие женщины смотрят на него, и идея с паранджой ей нравилась всё больше и больше.

- Так жарко, очень жарко, а ещё выпил… Ты тоже выпила, тебе не жарко?

- Меня знобит, большой дядя.

- Давай, покушай, смотри, какая рыбка, - он положил ей прекрасный стейк из рыбы, украшенный кусочком лимона, овощами и зеленью, и сейчас смотрел на скривившееся лицо Мурочки, которая, судя по всему, боролась с рвотными позывами. Он быстро убрал тарелку.

- Хм… знаешь, мне совсем не нравится, как ты себя чувствуешь последние месяц-два. Я думаю – зря ты сменила таблетки, я посмотрел аннотацию – это же ужасно, столько побочных явлений. Давай, ты допьёшь, и завязываем, хорошо?