Магистр ее сердца (СИ) - Штерн Оливия - Страница 18

Мариус поклонился и, наконец, вышел. Поймал себя на том, что до зубовного скрежета сжал челюсти.

А когда вышел, рванул ворот рубашки, которая его душила. Или рубашка была не при чем. Просто он не привык, когда приходится повиноваться человеку, который совершенно ничем тебя не превосходит. Магистр… Его приказы выполнялись неукоснительно. Но Магистр был самой магией. А кто такой король? Просто человек, которому повезло родиться в нужной семье.

Мариус глубоко вдохнул и попытался успокоиться. Да, не привык. Совершенно не привык, чтоб тобой командовали. Но, верно, как-то надо взять себя в руки. К тому же Флодрет прав — королям не отказывают, иначе грош цена такому королю, и у государства попросту нет будущего.

Мариус с силой провел руками по лицу. И все же…

Ему нужно было наплевать на указы этого самодовольного индюка, отвести Алечку в храм и сделать ее своей женой. И будь что будет.

ГЛАВА 4. Хозяйка дома

Без Мариуса было тоскливо. Одеваясь, Алька все думала о том, как хорошо было бы, останься они в роутонском поместье. Все там казалось родным: старые ковровые дорожки, вытертые до проплешин, выцветшие обои, потолочные балки из темного дуба. И пахло там… домом. Деревом, старыми книгами, кофе, ванилью. Алька вообще много внимания уделяла запахам, наверное, это осталось от ее сущности крагха, и ей не очень-то нравились отголоски ароматов, что витали в новом доме. Каждый вдох оставлял странное послевкусие пустоты, серых лохмотьев паутины и холодной, замерзшей земли.

"Возможно, прежний хозяин почти не жил здесь, — размышляла она, застегивая пуговки на вороте платья, — даже скорее всего, он здесь мало бывал, сидел в своей башне".

Но, как бы там ни было, Мариус ушел в резиденцию Надзора, а она осталась одна. Алька не боялась, нет, потому что сейчас, в свете дня, дом снова казался совершенно безобидным. Опасности не чувствовалось. Просто… пустой, осиротевший дом.

Она едва успела одеться, как зазвонил колокольчик у входной двери. Алька вздохнула, пригладила ладонями волосы — они отросли, вились густыми локонами, но при этом были недостаточно длинными, чтобы заплести косы — и поспешила открывать.

В лицо дохнуло влажной южной зимой. С неба срывалась мелкая снежная труха, крошечные кристаллики льда поблескивали в блеклых лучах солнца, и падали, падали… На пышный лисий воротник столь же пышной дамы и на изрядно потертый сюртук тощего мужчины, которые терпеливо стояли на крыльце и, видимо, до того, как Алька открыла, осматривались.

— Ниата Эльдор? — осторожно поинтересовался мужчина, и когда Алька кивнула, продолжил, — мы… Нам прислали оповещение из агентства по найму прислуги. Я Бертран Воллис, управляющий, а это — фье Лейфиц…

— Аманда Лейфиц, — представилась женщина, — я буду выполнять работу по дому.

Алька улыбнулась. Столь официальное представление ее смутило. Она… просто не умела обращаться с прислугой. У родителей ее не было, а потом она сама стала той, кого и за человека не держат.

— Проходите, пожалуйста, проходите, — она торопливо шагнула внутрь, впуская вновь прибывших, — наверное, я должна показать вам дом?

— Да, конечно, — уверенно сказала Аманда, проплывая мимо Альки, — честно говоря, я согласилась идти сюда только потому, что деньги нужны, а других предложений не было.

— Но здесь неопасно.

— Мне это тоже говорили, в агентстве. Но… ниата Эльдор, всем в Эрифрее известно, чей это дом. Что может быть хорошего в доме магистра Надзора, который не считал зазорным снимать с людей кожу?

Алька вздохнула. Бросила быстрый взгляд на управляющего: тот стоял и с интересом осматривался. Карие глубоко посаженные глаза и выдающаяся вперед верхняя челюсть делали его очень похожим на зверька, и Алька вдруг подумала, что и этот пошел сюда оттого, что не брали в другие дома. Все ведь хотят, чтоб управляющий был лицом дома. А тут что-то невнятное, тощее, длинное как жердь, да еще и с не слишком-то приятным лицом. И темные волосы торчат во все стороны. То, что дела у Бертрана шли так себе, было хорошо заметно по тому, что сюртук был потерт, а у пуговиц изрядно засален. И рубашка старая, воротник застиран, потрепан.

— Я и сама не слишком рада, что мы теперь здесь живем, — мягко сказала Алька, — но мой муж говорит, мол, приказ его величества. Мы ведь не можем ослушаться короля.

— Ничего, — по-деловому решительно вставил словечко Бертран, — дом как дом. Покажите нам, ниата Эльдор, где тут что.

— Да, фьер Воллис, — она доброжелательно улыбнулась, — идемте, покажу вам сперва комнаты для прислуги… Вы ведь будете здесь жить, верно?

— Все так, — закивала головой Аманда, — хоть и боязно…

— Дом как дом, — повторил Бертран, — Аманда, вы ж женщина с образованием. Пансион заканчивали.

— Ну и что. Образование образованием, а магия магией, — проворчала женщина, — в самом деле, давайте начнем осмотр дома. А вещи нам к вечеру привезут. И… ниата Эльдор, вы можете меня звать просто по имени. Просто Аманда.

— Спасибо, — сказала Алька, сама не понимая, за что благодарит, — что ж, давайте начнем осмотр.

И они начали.

Алька сама обходила дом во второй раз, путалась и сбивалась в объяснениях. Ее молча слушали, изредка задавали вопросы. Аманду больше интересовало, что хозяева предпочитают на завтрак, Бертрана — по большей части состояние полов, замков и оконных рам. Аманда огорченно поцокала языком над разбитым зеркалом в гостевой спальне, стрельнула глазами на кое-как заправленную постель.

— Мой… муж ждет, пока привезут новую мебель в спальню, — пролепетала Алька и покраснела. Хотя, казалось бы, она — хозяйка, и может спать, где заблагорассудится. Хоть в гостевой спальне, хоть вообще в холле.

— Как я его понимаю, — пробасила Аманда, — я бы тоже ни за что не легла бы в кровать, где раньше спало это чудовище. И вам, ниата, тоже не советую.

— Ну вот. Мы решили дождаться мебель, а уж потом…

— Знаете, покажите-как мне, где ведра и тряпки хранятся. Я так понимаю, старую мебель унесут, а новую принесут?

— Да, всю, что в хозяйских комнатах, Мариус решил поменять, — Алька кивнула, — скоро должны привезти.

— Надо будет полы протереть, пыль смахнуть. Белье вы тоже новое заказали?

— Конечно…

И понеслось.

Аманда оказалась женщиной весьма энергичной, перетрусила кладовые, в то время как Бертран стоял над ней с пухлым блокнотом и делал пометки. Алька поняла, что они прекрасно справляются и без нее, хотела было приготовить чай, но тут снова зазвонил колокольчик — привезли мебель.

Потом несколько часов кряду грузчики выносили старое, заносили новое. И Алька впервые попала собственно в спальню бывшего магистра. Она ожидала чего угодно — много мрачного, темного, зловещего… Но все оказалось не так. Спальня магистра была очень просторной и светлой, и при этом — неприятно-чистой, слишком бездушной, что ли. Стерильной. Как будто никогда живой человек не спал здесь — "Да он и не спал, и не был живым". Понятное дело, отчего Мариус приказал все заменить — тяжелую кровать, комод с резными фасадами, бархатные шторы, единственное, что здесь оставалось темного. А обои в спальне были едва желтыми, свежего лимонного оттенка, с оттиснутыми позолотой совершенно легкомысленными завитками и веточками…

— Подождите, — Алька успела цапнуть за рукав грузчика, который тащил к выходу кипу бумаг со стола Магистра, — это оставьте. Вот сюда, в угол пока что.

А сама уже высмотрела в этом беспорядке несколько листов шершавой бумаги для акварели. Пригодится ведь.

Пока заносили мебель, Алька спустилась на первый этаж, вышла на крыльцо. День выдался пасмурный, но приятный — не холодно, светло, снежная пыль кружится в воздухе. Она прислонилась спиной к закрытой створке двери, и снова в голову лезли неприятные мысли об Авельроне, о том, почему Мариус находит любую отговорку, чтоб не позволить ей повидать брата.

На самом деле… Брат ведь так много сделал для того, чтобы они были вместе.