Магистр ее сердца (СИ) - Штерн Оливия - Страница 16

Мариус откинулся на спинку стула и побарабанил пальцами по столу. Сказал негромко:

— Вы ведь не просто так меня искали. Думаю, что и решение вопроса у вас уже есть, м?

— Конечно, нет, — Энола усмехнулась, — я просто хотела предупредить. И еще могу сказать вот что: удивите его величество. Предложите ему… Прямо сегодня, магистр Эльдор, предложите ему нечто такое, что заставит его забыть о вашей невесте. Даже не знаю, что это может быть. Но у вас есть время, чтобы подумать.

— Зато я знаю, — пробормотал Мариус.

На душе стало так гадко, что великолепный обед едва не запросился обратно.

"Но ты ведь понимаешь, что до этого могло дойти? Понимаешь? Да и вообще, ты ведь не знаешь, что задумал Сантор. Одна жизнь может спасти многие. К тому же, ты все равно не собирался отпускать несчастного принца".

Он-то понимал.

А вот Алайна вряд ли поймет. И от этого стало так горько, что хоть волком вой, хоть на стену лезь.

Может быть, даже говорить ей не стоит?

Но рано или поздно правда всплывет…

Нет, будет лучше объясниться сразу, и будь что будет. Она ведь… такая умница, она должна понять. Должна, наконец, ему верить — если и правда собирается стать женой.

Мариус достал бумажник, положил на стол купюру, затем поклонился Эноле.

— Я вас понял. Спасибо, что предупредили… И — у меня есть, чем удивить короля.

Он распрощался с Энолой и поспешил во дворец. От происходящего было тошно. Снова ощущение собственного бессилия что-то изменить, как будто едет по глубокой колее, все дальше и дальше. Любопытно, почему Фаэр сперва хотел войны, а теперь решил заложниками выкручивать крагхам руки. Знать бы, что творится в голове этого мутного субъекта. Какие цели преследует. А Энола Дампи? Что ей-то нужно? Мариус, шагая по улице и не замечая вокруг себя ничего, безуспешно пытался понять — кто здесь какую игру ведет. Фаэр, Дампи, его величество Флодрет. И они с Алечкой среди этого болота, кишащего змеями. Увы, не получалось у них пока что спокойной жизни.

…К королю его пропустили без пререканий, проводили к оранжерее, где "его величество работает после обеда". Королевская оранжерея оказалась довольно большим старым зданием на территории дворцового комплекса, из старинного бордового кирпича, витражными сводами крыши. Внутри было тепло и влажно, пахло зеленью, омытой дождем — и неудивительно. В королевской оранжерее росли самые настоящие джунгли, которые лично Мариус только и видел на картинках. Сам же на южных островах никогда не бывал.

— Идите вперед, по этой дорожке, — напутствовал его смотритель оранжереи, — сегодня его величество с ижунгарскими орхидеями.

Мариус кивнул и молча пошел вперед, поражаясь тому, как бурно здесь все растет.

Орвил Дей Флодрет нашелся скоро: в брюках и белой рубашке с подкатанными рукавами он стоял на четвереньках рядом с бревном, сплошь увитым ядовито-зелеными вьюнками, и аккуратно, одну за одной, снимал с погибшего дерева те самые ижунгарские орхидеи, осторожно помещал их корни в тонкостенные стеклянные сосуды, и тут же присыпал грунтом.

— Ваше величество, — Мариус поклонился.

Флодрет быстро обернулся, а затем совершенно невозмутимо вернулся к пересадке очередной экзотической красавицы. Они только-только начинали цвести, раскрывали нежно-лиловые, крупные цветки.

— А, магистр Эльдор. Хорошо, что вы решили меня навестить.

И снова пауза.

Флодрет смахнул светлые волосы, упавшие на глаза, снова посмотрел на Мариуса, затем на пересаженные уже орхидеи.

— Они прекрасны, не правда ли?

Мариус согласно кивнул. Одно он знал точно: он никогда и ничего не понимал в цветах. Ромашка, лютик и тюльпан были для него сущностями примерно одинаковыми.

— Когда я работаю в оранжерее, я достигаю спокойствия и умиротворения, — неспешно пояснил монарх, — но, на самом деле, я хотел вас видеть, магистр. Очень полезно посовещаться, прежде чем принимать решения.

— Относительно войны, ваше величество?

Мариусу показалось, что Флодрет вздохнул. Затем король молча занялся очередным цветком, а Мариус стоял и не знал, что делать: то ли говорить, то ли молчать. Потом все же заметил:

— Война — дело серьезное.

— Естественно, — согласился Флодрет, — и я это понимаю, в отличие от Фаэра. Но ему можно простить его горячность в этом вопросе: Фаэр — вояка до мозга костей. Впрочем, я уже объявил ему, что войны не будет. И тогда он сосредоточил свое внимание на том, как можно легко держать в узде бывших крагхов.

Король выпрямился, отряхнул руки, затем — колени, прищурился на Мариуса.

— Наверняка вы понимаете, куда я клоню, магистр. Давайте-ка пройдемся.

И они медленно пошли вдоль ярких, пышных клумб.

— Можно было бы переловить тех, кто был двуликим, и объявить их залогом мира между нашими землями, — сказал Флодрет, — если я приму такое решение, Надзору придется предоставить мне списки всех двуликих, на которых ставилась печать.

— Фаэр прекрасно добывает сведения и без ведома Надзора, — процедил Мариус, поглядывая на монарха.

Флодрет, видимо, пребывал в прекрасном настроении, шел рядом, заложив руки за спину, в углах рта пряталась улыбка.

— Это его работа, Магистр.

— Двуликих нет больше, — решительно сказал Мариус, — это… слишком низко, брать в плен людей. К тому же, откуда уверенность, что их жизни не безразличны повелителю по ту сторону Пелены?

Флодрет остановился, глядя на Мариуса с прищуром. Взгляд — давящий, пронзительный.

— Вы ведь были там, магистр Эльдор, — прошелестел король, — не отнекивайтесь. Знаете, кто там правил, да?

— Не думаю, что правитель из-за Пелены нападет первым.

— Но уже напал.

— Это могла быть случайность, — торопливо ответил Мариус, — случайности бывают. И потом, напал — это значит, вырезал пару деревень. То, что произошло, вряд ли можно назвать организованным нападением. Если, конечно, Фаэр донес до нас всех сведения именно так, как следовало.

— Мне нравится идея заложников, — сказал задумчиво Флодрет, — но тут же встает вопрос, а кого, собственно, будет ценить правитель из-за Пелены? Фаэр сказал, что вы собираетесь жениться на девушке, которая была двуликой…

Король сказал это как бы между прочим, а у Мариуса по позвоночнику вниз покатилась ледяная капля пота. Возможно, Фаэр узнал куда больше, чем об этом сообщила Энола Дампи?

Но Мариус не был бы собой, если бы позволил хоть одной эмоции проступить на лице. В конце концов, он врал, глядя в глаза Магистру. А тут всего лишь король, да и лгать особой нужды нет. Только вот… все равно, ворочается под ребрами мерзкий слизняк, и мысли крутятся в голове нехорошие. Заслужил ли Авельрон все это? И что по этому поводу скажет Алайна Ритц?

"Я все сделаю правильно. Все уцелеют и в итоге будут свободны", — решил Мариус. А решив, прохладно произнес:

— У меня есть встречное предложение, ваше величество. Думаю, мы договоримся.

Король едва заметно улыбнулся.

— Что ж, изложите, магистр. Послушаем.

Они дошли до конца дорожки и повернули обратно.

— В стенах Надзора содержится ценный пленник, сын повелителя из-за Пелены, — размеренно начал Мариус, — полагаю, он может и дальше содержаться у нас. Залог мира, так сказать.

— Фаэр желает содержать пленника в своем ведомстве, — мягко проговорил король.

"И тем самым полностью контролировать Сантора", — закончил про себя Мариус.

А вслух сказал:

— Но это невозможно, ваше величество. Этот… юный крагх… вернее, бывший крагх, он весьма опасен с точки зрения собственной магии. Пока я не разберусь в том, какой магический дар он получил после падения Пелены, и речи быть не может о том, чтоб переместить его в какое-либо другое место. Нет-нет, он останется в стенах Надзора и только там. Ради нашей свами безопасности.

— А как мы убедимся в том, что вы не лжете, и что он действительно там? — улыбка на губах короля стала шире — и одновременно холоднее.