Ловчие (СИ) - Калинин Никита - Страница 70

— Ну?.. - Натали села очень близко и вроде как нечаянно коснулась. Продолжала изучать.

— Он тут. Я ощущаю его, но… непонятно нихрена.

— Он в Лимбе, - как бы подталкивала к верному решению она. - Точно. И, скорее всего, в кармане. Поэтому его потеряли наши. Эти, - кивок на переговаривающихся вполголоса китайцев, - тут не просто так, Константин. Они такие же журналисты, как и мы. Нужно быть осторожнее. Вполне возможно, они не только похоронами мумии интересуются.

— И что теперь делать?

— Я буду пить чай. Поужинаю, наконец. А ты… Ты действуй, - пожала плечами Натали и добавила для протокола: - Поставлена задача самостоятельно вычислить местоположение горловины.

Нас усадили за овальный стол возле печи, налили чаю и поставили вязаную корзинку с большими сушками. Под вой пурги напиток казался эталоном вкуса, а юрта - уюта и надёжности. Китайцы вели себя спокойно, переговаривались о чём-то, смеялись. Один из них с интересном разглядывал маленькую искуственную ёлку в мишуре, что стояла по центру стола. Их словно бы ничего не беспокоило. Но это было напускное.

Видимо, чтобы как-то развлечь “журналистов”, Серик решил рассказать местную легенду, которую сам слышал от мужика со стойбища ниже по течению Ак-Алахи. Про то, как в революцию один зажиточный коневод со своим четырёхногим добром решил уйти от красных в Китай через перевал Канас, прихватив с собой престарелую мать. Погнал табун, но по пути мать вконец разболелась и стала сильно его тормозить. По преданию, ночью на перевале иногда видели старуху с размозжённой камнем головой, что наощупь искала своего сына.

— Призраков не существует, - глядя в никуда, произнёс Лао Бэй.

Прошло не меньше часа. Близилась полночь, и Серик предложил всем отправиться праздновать Новый год вместе со остальными в другую юрту, но мы вежливо отказались. Лао Бэй же пояснил, что для них это вообще не праздник. Тогда Серик ушёл один, объяснив где его если что можно найти. Время шло, ничего не менялось за овальным столом. Всё это очень походило на то самое “стояние”, про которое говорила Натали.

Я уже и в храм дважды проваливался, где шкала моего прогресса после уничтожения нейтрального по культуре духа продвинулась на два пункта до “3 из 10”, и прислушивался к себе - без толку. Багыт как сквозь землю провалился. И как мне найти эту самую горловину?..

Сидя на месте, этого не сделаешь. И я встал, чтобы пройтись по юрте. Если чего-то не видишь, это можно нащупать. На месте сидеть нет смысла.

И я тут же наткнулся на заинтересованный взгляд Лао Бэя. Натали была права. Китайцы не уходили неспроста. Они тоже пришли за Багытом. И им тоже нужна была горловина Лимба, где он укрылся.

— Выражаем вам соболезнования, - с сухим официозом произнесла Натали, отпивая уже от второй кружки чая. Она, видимо, решила отвлечь китайцев. Малость помочь, так сказать, объекту своего наблюдения. - Причины случившегося в Тайланде установлены?

— Они были установлены сразу, - покивал Лао Бэй. Он к чаю не притронулся, как и остальные китайцы. Сушками они хрустели всухомятку.

— Действительно? - даже удивилась Натали. - И что же это за причины?

— Нюйва.

— О, и кто же это? - то ли играла на нервах, то ли искренне интересовалась Натали. Заложив руки за спину, я прохаживался у прямо за ней.

— Супруга Фуси, - терпеливо отвечал Лао Бэй. - Видимо, вы не знакомы с нашей интерпретацией войны Извечных.

— Мы не особо верим в их существование, дорогой Лао Бэй. Извечные давно мертвы.

Фуси… Дракон, который погиб в пастях монгольского червя в Паттайе, был возрождённым из Ничто Духом рода Фуси! Я даже остановился.

— Они не мертвы, - отвечал Лао Бэй. - Они спят. Все, кроме Нюйвы, сытый сон которой нарушен кошмарами.

— Жена тысячи мужей… - произнесла Натали как бы в сторону. - У нас её называли Выргонь.

— А говорите, что не верите. Если знаете - уже верите. Мы здесь потому, что хотим лично проконтролировать погребение одного из её тел. Наша цель - упокоение Нюйвы. Чтобы нигде больше не повторилась беда Тайланда. Для этого все её тела должны покоиться в земле, либо быть сожжены.

Я слушал внимательно и не перебивал. Но в этот момент всё же задал вопрос:

— У этой вашей Нюйвы есть символ?

— Есть, - кивнул Лао Бэй. - Компас.

Компас! Это ж ведь совсем другое! На один короткий миг я даже подумал, что тут совпадения не случится. Пока Лао Бэй не показал мне тот самый компас.

— Этот артефакт создавали поколения нашего рода, живущего идеей упокоения Нюйвы. Его север всегда там, где ближайшее неупокоенное тело Великой Змеи.

Змеи поедали друг друга по всей окружности корпуса, а стрелки компаса были изогнуты так, что в нём легко угадывался символ Инь-Ян. Я опять заходил.

Скифская “принцесса” Укока и была Нонго! Нонго, Нюйва, Выргонь… сколько ещё имён у этой древнющей сволочи?! От мысли, что мне противостоит одна из тех, кто звался Извечными, во рту как-то вдруг пересохло. Зато следующая мысль вспыхнула самой настоящей молнией, принеся облегчение.

Иго выродок. Она не могла быть копией Нонго, потому что та - старинная ловчая, когда-то выродков уничтожавшая. Какого-то хрена проснувшаяся богиня, вот кто такая Нонго! А в девочке, видимо, выродилась черта той самой сущности, что и давала Нонго возможность вычищать память!

Размышления поглотили меня настолько, что я ничего не замечал. Вдруг Натали взяла меня за руку и остановила. Оказалось, что я уже докрасна расчесал символ девятихвостого колеса. Багыт был прямо подо мной.

И, судя по изменившемуся в лице Лао Бэю, он тоже понял это.

Глава 40

— Стой! - успела выкрикнуть Натали.

Но я уже провалился. Не понимая в обычном Лимбе оказался или в его кармане, не разбирая дороги, я побежал сквозь густой ивняк. Под ногами хлюпало, а в нос били запахи весны: нагретой солнцем земли и набухшей, пожелтевшей уже вербы. Меня прямо тащило через эти ломкие заросли. Почти как тащит Дух.

Я выскочил на едва позеленевшую поляну, со всех сторон окружённую ивняком. Прямо впереди поднимался скалистый холм, тоже с едва-едва проклюнувшейся травой. А по центру поляны стояли человек и горбатый, громадный медведь. Багыта сложно было не узнать. Лена нарисовала его удивительно точно.

— Стой на месте, - предупредил прирождённый Улген. Одной рукой он держал кривую саблю, второй - гладил по шерсти почему-то не боящуюся его сущность, которая была выше его на полкорпуса. - Второй раз предупреждать не стану.

Ладонь больно кольнуло, и символ исчез. Прирождённый был передо мной. Всё, гонка окончена.

— Друг, нам надо поговорить.

Только раскрыв рот, я понял, что совсем, вот то есть вообще не представляю, что ему сказать. С чего начать? О чём говорить? Ведь китайцы тоже сейчас будут здесь. И уж точно не для того, чтобы помочь мне собраться мыслями.

— Ты кто такой? Что тебе нужно в урочище?

— Это, брат, долгая история, - я нервничал, слыша хруст веток за спиной и, на всякий случай, сдвигался вбок. - Меня зовут Костя. Костя Родин, я из Питера. И я - такой же, как ты.

— Ты - шаман?.. - лицо Багыта выражало высшую степень недоверия. Так, словно бы я заявил, что я - бабочка.

— Ловчий. Как и ты. Я здесь, чтобы помочь тебе.

— С чего ты взял, ловчий, что мне нужна помощь? - с вызовом кивнул на меня коневод. Медведь чихнул.

На поляну выскочила Натали. Быстро оценила театр действий и сместилась мне за правое плечо.

— Помоги, - попросил я, не на шутку растерявшись.

— Сам, - отрезала Натали-наставница. - Действуй сам. Триадовцы входят в карман следом. Одна сигнатура. Две…

— Багыт! - поднял руки я, чтобы тот видел их. Капля по капле, чаша моего терпения наполнялась. - Тебя сейчас попытаются завербовать. Или схватить, я не уверен. Люди из Китая. Люди другой культуры. Не ходи с ними, братишка, слышишь?..

— Три… Четыре… - отсчитала Натали. Всё, узкоглазые уже в кармане. И вдруг добавила удивлённо: - Пять!..