Ловчие (СИ) - Калинин Никита - Страница 18

К нам снова подошла официантка и принесла зелёный чай в прозрачном заварничке в форме цветка, под которым горела маленькая свечка. Поулыбалась, кивнула на наше русское “спасибо” и ушла - маленькая и беззвучная.

— А что за Колесо такое? - спросил я.

Виктор сморщился, будто сначала хотел сказать что-то грубое, но передумал. Поглядел опять на восход, точно солнце и было тем самым Колесом.

— Это двигатель Извечной Игры, Костя. Что такое Игра не спрашивай, я этого не знаю. Чья-то злая воля, наверное. Не очень удачная шутка бога. Или богов. Когда-то культур было больше, сейчас их всего девять. И кто кому приходится врагом определяют даже не патриархи родов и не “сильные мира сего” какие-нибудь, а всего-навсего бездушное Колесо, сраный механизм, приходящий в движение время от времени и перемешивающий все устои к чёртовой бабушке. Вот у тебя какой ранг? - внезапно подался он вперёд.

— Второй…

— Третий хочешь? А пятый?

Я кивнул.

— Во-от, - отстранился Виктор с видом “что и требовалось доказать”. - Все хотят рангового роста. И самый простой путь - это уничтожение сущностей. Не знаю, на какой стадии твой храм, но если доживёшь - увидишь. Ловчий может приносить в жертву ненужных ему сущностей и получать за это… награду. Тот самый прогресс к собственному рангу. И тем тот прогресс больше, чем выше ценность сущности. А она определяется двумя вещами: классификацией и старым как мир устройством “свой-чужой”. Уничтожишь сущность Вотчины - получишь три копейки прогресса. Уничтожишь такую же барабашку, скажем, Свободы, когда Колесо определило их врагами твоей культуры, получишь три рубля. Просто, правда? А ещё знаешь, как бывает? Сидишь в Самарканде, в старой-доброй чайхане, решаешь вопрос раскопок. Важных таких, сука, к которым привлечено сразу несколько родов с разных континентов, а Колесо - раз! - и приходит в движение. И все друг на друга смотрят. Ждут. Никто ж не знает, как поведёт себя, например, милая Джоан с бестиарием размером в Новосибирский зоопарк, если кругом столько вкусностей ближневосточного Серого Сераля, чья культура стала для неё враждебной три с половиной секунды назад...

— А ты принадлежишь к какому роду?

— Уже ни к какому, - усмехнулся Виктор. - Вырвал это клеймо с мясом. И умру вольным. Но сначала выдавлю глаза моей дорогой Сабэль.

Странно, дед говорил, что покинуть род невозможно…

— У вас с ней счёты… Но почему она выбрала меня?

— Знаешь почему большинство прирождённых отлавливается Вотчиной, готовой на всё ради выполнения идиотских обязательств? - вместо прямого ответа спросил Виктор. - Потому что при их пробуждении обязательно что-то случается - их легко вычислить. Что-то разрушительное. Взрыв там, который после спишут на газовое оборудование. Локальное землетрясение в регионе, где их отродясь не бывало - аномалия! Или пожар вот. Это ж не она устроила, иначе б я сразу её вычислил. Она только направила твоего… что там у тебя в качества Духа? - скривился Виктор, словно бы говорил про герпес какой. - Пробудила тебя, всучив нхакала - его не жалко. И, погляди как выходило: ты мог погибнуть либо в бою с отмеченным, либо от рук вотчинников. Я мог тебя придушить, и ведь почти придушил! Тогда бы все концы в воду. Думала замаскировать всё под “случай”. Да это и был случай. Я не смог предвидеть твоё пробуждение. Такое не предвидишь. А у Сабэль какая-то сущность с чутьём на прирождённых. А цель-то свою она достигла. Ведь я уже мёртв. Без Сашеньки своей я кто? Я никто…

— Она тебе мстила, верно? - сощурился я, вспоминая слова Сабэль в баре Митрича.

— В некотором роде. Понятие о справедливости у неё… своеобразное. Мы были близки, и дело даже не в принадлежности к одному роду. Мы горели одной целью. Были соратниками и даже больше. Я ведь, сука, жизнь за неё чуть не отдал!

— Что вас развело?

— Не слишком ли дохрена вопросов, Костя? - посмотрел на меня этим своим взглядом-сверлом Виктор.

— От тебя не убудет, - уверенно ответил я. - А мне… чем больше буду знать, тем больше шансов второй раз не прощёлкать лицом. Если ты забыл, я тоже хочу кое-кому глаза выколоть.

Он задумчиво погонял воздух меж передних зубов, будто бы что-то взвешивая.

— Она одержима идеей возрождения павшей культуры Зиккурата, сущности которой сейчас принадлежат Серому Сералю. Мы были одержимы этой идеей вместе. А потом… потом случилось то, что противоречило не только нашим с ней стремлениям, но и Игре в целом. Когда родилась Саша, мой мир перевернулся. Я отрёкся от рода и бежал. Годами скрывался и скрывал дочь. Она была моей вселенной, и остальной мир мог запросто сгореть в огне - чихать я хотел на остальной мир. Я никому не позволил бы её обидеть… Никому. Я видел шаги врагов наперёд. Предугадывал всё, но я… Пробуждение прирождённого не предвидеть никому.

До меня доходило. Понимание карабкалось откуда-то из глубин сознания, срывалось, но упорно лезло наружу.

— Саша была… выродком?

— А ты, гляжу, не так уж и мало знаешь. Нахватался. Хорошо. Это хорошо. Подольше проживёшь.

Глава 11

Лихо вело себя странно. Для него всякое движение или звук - уже ненормально, а тут…

Я не находил себе места. Время от времени заглядывал внутрь храма и обнаруживал одноглазое чудище в разных положениях: то недооблезлая бычья голова была повёрнута в одну сторону, то в другую, то кривые толстые “ветки” рук тянулись к световому барьеру постамента как бы в надежде что-то достать за его пределами. Момент движения засечь не удавалось. Это было даже скорее сменой статичных кадров, нежели движением…

Я ходил из одного угла тесного номера в другой и размышлял. Виктор резонно предположил, что засланец Сабэль, даром что с двойником, мог действовать и не один. Он-то, Виктор, добился того, зачем следил за мной в облике бабки аж с самого Питера, а после ещё и китаянки-мешконосицы. Через поглощённого доппельгангера он получил информацию, которая позволит ему добраться до армянки, или кто она там на самом деле. И почему-то Виктор был уверен, что если и следует ждать ещё одного горе-ассасина, то в течение нескольких часов. “Дальше не вижу”, - сказал он, внаглую устраиваясь на оплаченной мной односпалке.

Помимо сущности, что меняла облик, у него совершенно точно имелся кто-то вроде провидца. Интересно было бы посмотреть на них… Как бы они могли выглядеть?

Я был благодарен Виктору. Произошедшее в автобусе наглядно продемонстрировало нехилую такую проблему. Я и раньше догадывался, что против других ловчих не боец, но теперь… Не очень хотелось, при всех плюсах, полагаться только на духа мщения. Мало ли, какие неожиданности могли случиться. Вся моя теперешняя жизнь - одна сплошная неожиданность.

А уговаривать Виктора помочь в моём деле имело не больше смысла, чем пытаться размахиванием флажков заставить свернуть с рельсов локомотив посреди тайги. Он тоже стал снарядом, как и я. И тоже готов был на всё, так что…

Я подключился к халявной точке вай-фай и начал разгребать сообщения, что наприсылал дед. К этому моменту их стало ещё больше. Напоминания о давно позабытых праздниках, какие-то мутные сайты с приворотами и поверьями… Первая же ссылка, на которую я и нажал-то случайно, выбросила меня на “резной” портал гой-есишных славянофилов. Я почти уже брезгливо пролистнул его, но взгляд зацепился за описание лихо.

Это было даже не описание, а целая солянка, сборка различных мнений, порой весьма противоречивых. Читая, я продолжал нарезать километраж по номеру. Стоять на месте было невмоготу. Виктор перевернулся с бока на бок, демонстративно сопя. Я ему мешал. Ничего. Номер мой, значит и шаги мои послушает.

Забавно, но в мифологии лихо считалось скорее носителем беды, массового горя, нежели духом мщения. В стародавние времена его видели рядом со сгоревшими сёлами, а сейчас, якобы, встречали в местах терактов. Но ведь в действительности-то наоборот! Впрочем, чему удивляться. Дед же сказал, что сущности порождают Истоки, одарённые творческим талантом личности, а простые люди, те самые спящие, уже навешивают на них мишуру собственных суеверий. Там же говорилось, что лихо чует тех, кто нарушил клятву или присягу, на большом расстоянии. Что оно лакомится ими.