Воины зимы (ЛП) - Слейд Стюарт - Страница 33

Палубой ниже лейтенант Холкомб посмотрел на "Москву", из центральной секции которой валил густой чёрный дым. Никаких сомнений - она в обозримом будущем не сможет принимать самолёты.

- Сможем, сэр. Надо убедиться, что пилоты понимают - нужно поймать самый первый трос финишёра, иначе они окажутся в ангаре быстрее, чем думают.

Аламеда вызвал командира авиакрыла:

- Сколько птичек на подходе?

- Восемнадцать, сэр, восемь из них подбиты, две из этих тяжело.

- Значит так. Первыми садятся целые, потом те, у кого небольшие повреждения. Если самые последние не смогут дождаться очереди, пусть садятся на воду рядом с эсминцами. Они подберут пилотов. Если те выживут.

- Сэр? - очень выразительно спросил командир лётного состава.

Технически слово Аламеды, как капитана, было законом. В действительности на авианосце капитан корабля и командир авиакрыла тащили одну упряжку.

- Джо, мы должны сначала принять и убрать неповреждённые машины. Если кто-нибудь соберётся убиться об палубу и заблокировать её, это будет один из подбитых. Значит, они подождут.

Такое решение не нравилось Аламеде, но он его принял, так или иначе.

Они смотрели, как садятся "Задиры". Поперёк палубы растянули прочную сеть, чтобы остановить того, кто не зацепит или потеряет трос, но истребители хорошо справились. Кроме пятого из числа подбитых. То ли пилот не справился с управлением, то ли сами рули уже толком не работали. Как бы там ни было, он коснулся палубы одним колесом, кувыркнулся и врезался боком в основание острова. Бензиновые пары, оставшиеся в баках, вспыхнули с протяжным хлопком. Капитан и Джо видели, как лётчик изо всех силы пытается освободиться из пут заклинивших ремней.

Затем из надстройки кто-то выбежал. Человек миновал торчавший из огня хвост, запрыгнул на крыло и, не обращая внимания на пламя, перевесился через разбитый фонарь. Скорее всего, он просто перерезал ремни и вытащил пилота сквозь рыжие языки, облизывающие крылья и палубу рядом. Другие члены экипажа уже ждали с противопожарными комплектами и огнетушителями. Когда два человека вышли из пламени, их комбинезоны - лётный и рабочий - уже сами горели. Палубная команда обдала обоих пеной, а медики унесли их в лазарет. Если им повезло, то жаростойкая одежда защитила их, а с рук ожоги сойдут быстро. Но если нет...

- Джо, передай мне потом имя этого смельчака. Если он не получит "Бронзовую звезду" по моему представлению, я прикажу ударить по Морскому министерству.

Тем временем палубный джип упёрся в догорающий самолёт и спихнул его с борта.

- Бронзовую?.. - командира авиакрыла подразумевал, что моряк достоин более высокой награды, но отвлёкся на подбитый "московский" самолёт, заходивший на посадку. Он узнал его по отличительному рисунку на капоте, голове индейского вождя.

- Это машина Даркшейда. Одна из повреждённых атакой F4U. Знаешь, в ближайшие двадцать лет не хотел бы я быть пилотом Корсара, попавшим в поселение апачей.

Северная Атлантика, севернее Британии, оперативная группа "Ситка", эскортный авианосец "Москва", ангарная палуба

Прямо над головой зияла дыра, пробитая насквозь через полётную палубу. В целом, это было не совсем плохо. Отрицательной стороной являлся свежий воздух, поступавший к горящим обломкам разбитого Ju.87. Положительной - жар и дым не задерживались в отсеках, и работать пожарным намного легче. К тому же разрушения ограничились верхним подпалубным помещением. Прочная конструкция танкера класса "Комменсмент-Бэй" сослужил "Москве" хорошую службу. Но, на беду, удар пришёлся куда дальше к кормовой части, чем на "Сталинграде". И задвинутые туда "Эвенджеры" пострадали настолько, что большую их часть можно было просто выбросить за борт, целиком или в виде груды обломков. Более пятидесяти человек погибло, не давая огню добраться до остатков топлива в их баках после падения "Юнкерса".

Капеллан Фрэнк Вестовер пробирался через завалы. Он помогал, где мог, и не лез туда, где только помешал бы. В основном не лез - там, где ещё полыхало, работали специалисты. Вестовер занялся своим делом. Поодаль от очагов пламени создали временный санитарный пункт, куда сносили раненых и убитых. Большинство тех, кого застал взрыв и последовавший за ним пожар, были мертвы. Они погибли быстро, но мучительно, в сверкающей стене авиационного топлива. Любой капеллан, служащий на авианосце, видел ожоги от бензина. Последствия их были настолько же ужасные, как и вид.

Два медика склонились над сильно обгоревшим мужчиной. Они накачали его морфием и старались вытянуть, несмотря на то, что это было очевидно безнадежно. Вестовер видел их неудачу и тихонько подошёл, чтобы провести последний обряд. Он понятия не имел, кем был техник, какую веру исповедовал, да и что-либо ещё. Слишком тяжёлыми были ожоги, чтобы выяснять. Он знал, что его слова помогут уйти с миром, а справедливый и милосердный бог, в которого верил Вестовер, не откажется от прощения из-за небольших ошибок в отходной. Когда капеллан смолк, человек испустил последний вздох. Изо рта выпорхнуло небольшое облачко дыма.

- Ещё есть смертельно раненые? - спокойно спросил Вестовер.

- Нет. Тех, у кого есть шанс, мы уже отправили в лазарет. Остальные здесь. Не знаю как объяснить... падре, вы могли бы поговорить со Смитти? Он в выгородке 40-мм зенитки. Его друг погиб, и ему очень плохо. Вы поймёте, почему.

Вестовер кивнул. Он прошёл дальше, туда, где боковая галерея ангара выходила к счетверённой 40-мм пушке над бортом. Сюда снесли мёртвых, чтобы освободить проход для тушения пожара ближе к корме. В одном углу возле обгоревшего тела сидел моряк. Он молился, уложив обугленную голову себе на колени.

- Можно помолиться с тобой? - негромкой спросил Вестовер.

Моряк вскрикнул от неожиданности. Фрэнк посмотрел вниз и поразился силе любви, которая заставляла Смитти переносить ужасный облик того, что ещё недавно было человеком.

- Просто, я не хотел тревожить тебя. Я хотел бы помолиться, если ты не возражаешь.

- Он был моим другом, падре. А теперь его нет.

Слова прозвучали так, будто моряк отказывал Вестоверу, но капеллан понимал, что на самом деле это выстраданная просьба о помощи и понимании.

- Твоя любовь воздаёт ему, - Вестовер осторожно опустился на колени около тела, осенил себя крестным знамением и начал тихо молиться.

- Вы не понимаете, падре, никто не понимает. Он был моим особенным другом.

В слове особенном слышался... вызов?

- Я знаю, Смитти. Все знают. Хотя бы потому, что никто никогда не сказал тебе дурного слова. Твои товарищи по экипажу знают достаточно, чтобы направить меня к тебе в этот горестный момент.

На этом Вестовер замолчал. Говорить что-то сверх уже сказанного было бессмысленно. Он мог бы многое добавить, о многом промолчать, но сейчас это ни ко времени, ни к месту. Вместо этого он спокойно начал "Отче наш", слыша, как Смитти присоединяется к нему. Как знать, принесёт ли молитва облегчение, но по крайней мере, моряк знал, что он часть команды, которая позаботится о нём.

Северная Атлантика, разведгруппа Флота открытого моря, авианосец "Вернер Фосс", машинное отделение

"Фосс" удерживался на плаву только благодаря водоотливным насосам. Ремонтно-восстановительные команды сделали всё возможное, но обстановка стала угрожающей ещё до того, как во время последнего удара в корабль попали ещё три торпеды. Ракеты и бомбы, конечно, нанесли урон, но больше всего досталось от торпед. Сама схема постройки препятствовала всем попыткам справиться с затоплением.