Поцелуй медузы, или Отель для бастарда (СИ) - Черная Мстислава - Страница 28

— Доброе утро, Аля. Так и знал, что вы придёте.

Я обернулась.

— Доброе утро, Шарх.

— Идёмте плавать?

Видимо, мужчине не терпится услышать новое предсказание, раз решил составить мне компанию. Я кивнула, взяла левее, подальше от народного пляжа и остановилась у самой кромки почти неподвижной воды.

— У меня ничего не получилось, — я искоса взглянула на Шарха. Тянуть с признанием не собиралась.

Мужчина встретился со мной взглядом. На лице ни тени эмоций, он смотрел внимательно, без осуждения. Если он и был недоволен, то держал недовольство при себе. Я приободрилась, вдохнула побольше воздуха и затараторила:

— Я пыталась, но вместо чёткой картинки всё было как в чёрном дыму. Я…

— Аля, спокойней, — перебил Шарх. — Во-первых, я не ждал, что у вас с первого раза получится идеально. Во-вторых, давайте по порядку.

Действительно, суетиться ни к чему. Я начала рассказ. Шарх, как и вчера, внимательно слушал, задавал вопросы, помогал не упустить детали, и по мере рассказа всё больше хмурился. Я передёрнула плечами. А если и завтра ничего не получится? Я ведь накануне желала, чтобы Шарх исчез из моих снов. Вдруг установка сработала, и обратного хода нет?!

— Драси, мы собирались искупаться, — Шарх потянул меня в воду. — По-моему, вы расстроены больше, чем я. Это неправильно.

Я улыбнулась. По привычке, едва стало достаточно глубоко, повернулась к берегу и опрокинулась на спину. Шарх спокойно поплыл рядом. Некоторое время мы уютно молчали. Шарх, похоже, размышлял. Я старалась не мешать и не отвлекать, наслаждалась купанием. Море забирало заботы. Может, у меня в родословной отметилась русалка? Вряд ли, иначе я не начала бы замерзать минут через двадцать.

Мокрая ткань облепила тело, как только я выбралась из воды. Ну да, костюмчик, полагающийся приличной даме, это не удобный раздельный купальник, высыхающий на солнце в считанные минуты. Слегка примиряло с ситуацией, что страдала не я одна. Шарх тоже, как приличный господин, плавал в одежде.

За время, что мы провели в море количество народа на пустыре увеличилось раза в три. Я присвистнула.

— Это ещё мало, — хмыкнул Шарх. — К вечеру забьют всё. Я же рассказывал про праздник.

Шарх словно само собой разумеющееся пошёл провожать меня к жилому корпусу, скупо заметив, что кабинки для переодевания стоят не ради красоты. Я пожала плечами. Не признаваться же, что не подозревала об их существовании. Да и нельзя мне, наверное.

— Аля, вы напрасно расстроились. Сны слишком зыбкие и изменчивые, не стоит ждать от них постоянства или документальной точности. Я, например, вижу минимум четыре объяснения потери чёткости и появления «мути», как вы её назвали. Первое самое простое. Вы слишком усердствовали. Внутреннее напряжение создало помехи, проявившиеся в виде дыма.

Мы остановились в коридоре первого этажа. С одежды бежала вода, на полу собиралась лужа. Шарх оперся на стену и продолжил мини-лекцию:

— Второй вариант. Прежние сны были во многом спонтанным проявлением ваших способностей. Когда вы попытались действовать полностью осознанно, у вас, как и следовало ожидать, не получилось. Сознательное использование дара требует обучения. Ведь ходить вы тоже научились не сразу, правда?

Я кивнула.

— Третий вариант наихудший. Не исключено, что вы случайно поставили блок, когда пожелали прекратить кошмары. Проблему решит опять же обучение, но усилий потребуется больше. И четвёртое объяснение. Изначально в ваших кошмарах я не знал об угрозе и шёл прямиком на эшафот. Вчера вы вмешались, рассказали мне о своих видения и тем самым изменили будущее. Возможно, «муть» всего лишь символизирует, что нет ничего определённого, все пути открыты, а любые события равновероятны.

— Хорошо бы последнее.

— Не уверен.

— М? — удивилась я, однако Шарх ничего пояснять не стал, быстро свернул разговор и ушёл. На стене остался мокрый след от его руки.

Немного подумав, я с ним согласилась. Неопределённость — это плохо. Когда я видела чёткую дорогу, я могла сказать, как обойти виселицу. Сейчас я также слепа как и Шарх, и если это не изменится, я стану бесполезна. Плохо.

Я вернулась в комнату, переоделась, платок заменила шляпкой с кокетливым бантом на боку, сбегала на завтрак, быстро проглотила опостылевшую пересоленную яичницу. Хоть бы кашу для разнообразия дали. Я была бы рада даже овсянке, которую в детстве терпеть не могла. Чёрт, опаздываю. Хасси ждёт, что я приду к семи. Время… Я вошла в холл и, сбившись с шага, замерла перед зеркалом.

В отражении была я и не я одновременно. Дома я носила джинсы, футболки, затягивала волосы в хвост, ленилась пользоваться декоративной косметикой. Женя сумела затащить меня в салон на маникюр ровно один раз — мне не понравилось, скучно, долго. Я привыкла к мальчишескому стилю и сейчас, глядя в зеркало, не узнавала себя. В отражении на меня смотрела девушка в аккуратном платье, закрытом, но в то же время ненавязчиво подчёркивающим достоинства фигуры. Туфли на небольшой платформе выгодно добавляли рост, а шляпка делала образ более нежным и очаровательным. А ведь мне идёт. Почему я раньше не носила платья?!

— Драси!

Я обернулась на голос. Хасси нетерпеливо махал рукой. Он, ночной дежурный и Махель втроём не справлялись с осаждающей стойку толпой нигутов.

ГЛАВА 16

Послышался грохот. Стеклянная дверь была снесена и разбита, а холл захлестнула новая волна нигутов, и в глазах тотчас зарябило от пестроты нарядов. Галдёж поднялся такой, что расслышать хоть что-то стало почти невозможно. Нигуты переговаривались в голос, перекликивались через весь холл, голосили младенцы на руках женщин. Орава детей всех возрастов понеслась по отелю, окончательно ввергая всё в хаос.

— Занимаетесь выходными и часовыми, драси, — скомандовал начальник.

Смысл фразы от меня ускользнул, а переспросить я не успела. Перегнувшись через стойку, сразу две женщины ухватили меня за руки и начали требовать ключи от комнаты. Третья вклинилась между ними и, визгливо всхлипывая, потребовала немедленно найти её потерявшегося малыша.

Дурдом.

Четвёртым к осаждающим меня клиентам присоединился старик, начавший скрипучим голосом проповедовать веру в Лофа, чьё великое благословение сегодня празднуют. И в довершение Хасси направил ко мне целую семью, буркнув «вых». Что я должна делать?!

Коллеги привычные. Хасси забирает деньги и выписывает квитанции, ночной дежурный на подхвате, Махель выдаёт ключи и прикладывает к запястьям клиентов печать, оставляющую на коже заметный ярко-зелёный оттиск. Передо мной в коробочке лежали сразу две печати, оранжевая и красная.

— Драси? — с явной угрозой прошипел начальник.

Должностная инструкция так и не прочитана. Я догадалась, что должна отметить направленных ко мне нигутов печатью, как делает Махель. Только каким цветом? Мать, потерявшая ребёнка, продолжала наседать, старик-проповедник всё больше заводился, глава семьи, ожидавший печать, громко возмутился.

— Красный? — одними губами спросила у Махеля.

Коллега отрицательно мотнул головой.

Ночной дежурный опередил. Ухватил оранжевую печать, молниеносно оставил отметку всем, кому следовало, женщин, добивавшихся ключа, вежливо отправил к мужьям, матери посоветовал дойти до бассейна, заверив, что своими глазами видел, как её ребёнок побежал на улицу. Так я и поверила.

Я осталась в компании проповедника.

— Я рассчитывал, что хоть сегодня ты в элементарном принесёшь пользу, — Хасси, улыбаясь нигутским гостям, заговорил по-лафандски. — Я жестоко ошибся. К нам приезжают только бездари, хотя ты всех предыдущих переплюнула. Драси Медоуз, немедленно сдайте мне значок сотрудника, заберите вещи и верните ключ от комнаты. Через четверть часа вашего духа в отеле быть не должно.

Ночной дежурный злорадно ухмыльнулся. Махель взглянул на меня с лёгкой тревогой:

— Эшер Хасси, дело твоё, но девочка старается. Её бы подучить, а не выгонять.