Бесценная Статуя (СИ) - Хант Диана - Страница 44

— Эй, Вик, — прервал его размышления Марек, отправляя последнюю смуглую красавицу шлепком пониже спины, — Есть какие-нибудь новости о моей обожаемой Таре?

Иногда блондинчика хотелось придушить…

Марек, как и обещал Таре, не стал задерживаться на Венере. Он мужественно выдержал нелегкий разговор с папа и совсем уж неприятный, полный эмоций, активных жестикуляций, капель и успокаивающих пилюль, — с маменькой, затем-таки взял корабль, и отправился на поиски ветреной невесты.

Черт ее знает, что в ней такого особенного, что Марек не мог вот так взять и допустить их разрыв. Одно дело, если бы он, Марек Скрыльски, сам решил, что она ему надоела. Как было со многими до нее… И после нее, тоже. Но тут, виданное дело — потенциальная Скрыльски отказывается от участи, которая является предметом мечтаний миллионов таких, как она. Видимо, все же не таких. Тара не слишком-то похожа на окружающих его девиц — как и охотниц за успешным и перспективным, так и его круга, склонных к излишнему рефлексированию, помешанных на шмотках, драгоценностях и путешествиях. Приходится признать, что хоть умом женщины особо не отличаются, у Тары определенные задатки есть. Не настолько, конечно, чтобы воспринимать ее лепет всерьез, но и не настолько, чтобы совершенно игнорировать. В конце концов, что она себе возомнила! Сбежать — практически из-под венца! О том, что предложения как такового Тара так и не дождалась, и, уж тем более, не согласилась, Марек не думал.

Не ожидал он от маленькой Тары подобной прыти! В то время как стоило лишь пальцем поманить, да что там пальцем, изменить статус в Контакте-2,и останется только выбирать из объемных фотографий моделей, актрис и прочих представительниц прогрессивной молодежи. Он уже расписал свою жизнь на несколько десятков лет вперед, и пока Тара не сбежала, все шло по плану!

Нет, надо немедленно найти ее и забрать из этой экспедиции. Не комильфо невесте Марека Скрыльски, почти супруге, разъезжать с каким-то полукриминальным экипажем!

В Системе Волопаса удалось, наконец, выйти на ее след. Космические маяки отследили перемещение Персефоны по направлению к системе Гидры. Хорошо, что догадался связаться с этим Виктором — бывшим однокашником ее подруги. Сама Римма Мареку не отвечала. По счастливому совпадению Леднев как раз находился на Тритоне, искал какие-то там то ли сокровища, то ли кристаллы, то ли кристаллы и есть сокровища? Интересно, конечно, даже занятно, но куда он так спешит? На этом Зиккурате знают, как развлечь туриста! Этот Леднев пообещал Мареку найти Тару. Якобы, по дружбе. Как же, по дружбе! Видел он, какие взгляды плебс бросал на его малышку там, на Земле. Не сказать, чтобы Марек был ревнив… Нет, до Тары он даже не подозревал о том, что такое ревность. Не то, чтобы он беспокоился о парнях, заглядывающихся на Тару, — ведь его Тара — красавица, и глупо это отрицать… Просто, что может дать женщине этот космозоолог по сравнению с ним, Скрыльски? Да и кому, как не ему, Мареку, знать, каких его невеста старомодных и консервативных нравов. К слову, ещё один плюс для потенциальной пани Скрыльски! Даже маменьке пришлось это признать — единственный пункт из досье Тары, который она одобрила!… Ну как одобрила, поджала губы и хмыкнула. Но ведь ничего не сказала, и уже спасибо, прогресс.

А Зиккурат оказался чертовски привлекательной планеткой! Вот уже неделю Марек вовсю наслаждается жизнью, он и не знал, что можно так веселиться за какие-то жалкие гроши.

— Куда мы идем, Вик? — Мареку не нравится ходить пешком в такую жару, а брать хоть какой захудалый транспорт, хоть в виде упряжки с лошадью, Леднев отказывался. Мол, им нужно изображать из себя паломников, пилигримов. А пилигримы не разъезжают как бояре, когда идут на поклонение к святыням!

Вместо прямого ответа Виктор начал грузить Марека совершенно ненужной и совсем неинтересной информацией:

— Аудиенции с местным Цали и «цалевичем» не получилось, но частично обойти дворец удалось. Не весь, правда, но вряд ли они держат статую и драгоценности в подземелье… Сейчас надо навестить местных религиозных служителей, высший кхастл Цала.

— То есть, в монастырь?

— На Зиккурате нет монастырей, а местные жрецы в плане кровожадности дадут фору нашим средневековым инквизиторам. С зиккуратскими кхастлами и армии содержать не надо. Они отменные воины.

— Ты думаешь, моя Тара у них? А ты никому не расскажешь, если она… ну, вдруг… нет, вряд ли конечно…

— Перестань молоть чепуху, — Виктор прислушался к наушнику орма, а потом опять повернулся к Мареку, — Я ничего не думаю, но попытаться стоит.

Сегодня Ньол совершает восхваление с особым усердием. Всесильная Богиня смилостивилась, откликнулась на его молитвы! Вроде бы день такой же, как и все предыдущие, но сегодня Ньолу казалось, что и солнца Зиккурата светят ярче, и воздух пронизан свежестью, а уж о его бесценной Статуе говорить нечего — она улыбается, одним уголком рта: чарующе и загадочно! Как будто говорит: Видишь, ты заслужил мою милость своей преданностью и усердием, и теперь у нас есть тайна, о которой знаем только я и ты… Ты и я…

Ньол пока не решил, как относиться к этому подарку судьбы. Пришлось, правда, посвятить в тайну Ишму, но эта глупая овца никому не расскажет. А после сегодняшней ночи, когда, наконец, красная луна Зиккурата явит свой об Лик в ночи и закрасит площадку для жертвоприношений Богине алым, тем более.

— Господин, — негромкий голос Ишмы отвлек от приятных размышлений. Она стоит перед ним, склонившись в почтительном поклоне: маленькая, быстроглазая и мягкая. Жаль, что в последнее время она пренебрегает красным! Ну да, демоны с ней.

— Чего тебе?

— Там пришли пилигримы поклониться Матери Иштар…

В этот день даже пилигримы не могут испортить настроения Ньолу. Временами он ненавидел их всех, — всех, кто осмеливается смотреть на нерукотворную Статую Великой Богини!

Он, Ньол, получил дозволение только по достижении заветного возраста, а эти тащили с собой со всего света сопливых, вечно орущих грязных детей. А чего стоили Ньолу лигурийцы, от которых за версту тянет коровьим навозом, или ширииты, в пыльных одеждах из ячьих шкур, распространяющие запах старой козлятины вокруг себя…

Ньол оглядел пришедших через отверстие в решетке, надежно скрывавшей бравиума от посторонних глаз.

Как же, пилигримы… Эти, по всему видать, не простые паломники. Инопланетчики, решившие своими глазами убедиться в чуде Матери Человечества, явившей себя из драгоценного кораллового мрамора. Сколько их тут было таких… Исследователей, ученых… Один только раз отец Ньола подпустил подобных им на пять шагов к статуе Иштар, чтобы засвидетельствовать с помощью приборов, что статуя действительно не была создана руками человека.

Но эти двое ему определенно не понравились. Привыкший доверять своей интуиции, Ньол не сомневается, дело нечисто.

Он вышел степенно, как подобает настоящему бравиуму, открыл небольшое оконце в воротах, ведущих в покои Статуи, и сделал небрежный жест рукой, мол, можете приступать к восхвалению.

Ньол имел на это право, как представитель высшего кхастла — единственного в Цале Таммуз. Пусть совершают восхваление отсюда! Их всего двое, но они с другой планеты, и Ньол немного обеспокоен тем, что должно быть, эти двое ищут то, что по праву принадлежит ему.

Пилигримы не возражали — попробовали бы только! — и приступили к песнопениям. Широкие плащи скрывали от Ньола жесты, которые они совершали руками, и молодой бравиум проницательно усмехнулся: наверняка притащили с собой приборы для исследования Статуи.

Восхваление близилось к завершению, когда от Ньола не укрылось, что один подтолкнул рукой другого и показал ему что-то, под полой плаща. Глаза второго выпучились, как будто готовились вылезти из орбит, и только ощутимый тычок под ребра первым, заставил его перестать таращиться. Точно, с приборами приперлись. Ньол крайне доволен собой — как знал, что не стоит полностью открывать перед ними врата Статуи. Никогда ещё интуиция не подводила ни одного бравиума. И принесла же их нелегкая как раз накануне красной луны, когда ему надо как следует сосредоточиться, подготовиться!