Территория бога. Пролом - Асланьян Юрий Иванович - Страница 52

— Почему ваш бог все время молчит? — спросил Югринов Бахтиярова. — Почему он ничего не говорит? Не пишет? Прочитай мне хотя бы одну мысль вашего деревянного бога.

Алексей молчал. Он смотрел в звездное небо, чуть выше языков пламени. Они сидели тогда у костра, который разожгли у подножия останца на Чувале, курили и жевали пикшу — черную водянистую ягоду.

— Бог ничего не обязан нам говорить, — наконец ответил манси с печальной железной улыбкой, — он должен порождать мысли…

Бывшие советские руководители, как купюры, не обеспеченные собственным достоинством, до подмышек потели при слове «деньги». Ни начальник милиции, гостивший в доме Зеленина, ни глава администрации — никто не пощадил его потом, даже не поговорил. Шпана. Потому что денежных людей много — порядочных мало. Да и не всё можно купить у нас — денег не хватит. У нас в России. Конечно, за миллион можно приобрести любого патриота. Речь не о патриотах. О каком миллионе, Господи, тут идет речь? Да за стакан «Агдама»…

Конечно, китайцы едят китов, поэтому их так называют. Это утверждает мой сын Сашка. А если ты жрешь малосоленого хариуса? Тогда у тебя должна быть харя с усами. Должна быть, а нету. Трудно все это понять. Как говорит Сашка, мой сын, «глупый ты — из лепешки сделан». Совсем как вогул сделан.

Там, за морями-океанами, люди зарабатывают десятки миллиардов долларов исключительно за счет собственных мозгов. Василий смотрел на депутата Законодательного собрания области, сидевшего на крыльце дома: трейдер, посредник, спекулянт. Это все, на что способны мозги, ограниченные черепной коробкой советского производства: «А кто имел „Победу“ или ЗИМ, тот был вообще неотразим!» Люди, жирующие за счет ближних, они подозревают, будто ничего другого, более достойного, в природе не существует. Вот в этой природе, которую они называют окружающей средой, а Россия представляется им совокупностью дотационных регионов и ясачных территорий.

Историки потом напишут: человеческое достоинство было настолько утрачено, что даже попытка его проявления вызывала снисходительную улыбку российских бизнесменов, вознесших собственное жлобство на уровень национальной идеологии. Василий вспомнил историю, которую рассказал телохранитель депутата по прозвищу Холера. Во время приватизации Чусовского металлургического завода из Москвы чартерным рейсом прибыла команда бандитов с карманами, набитыми баксами, зажигалками и пистолетами, сунула ствол в подбородок главному оппоненту, местному журналисту, и заставила три тысячи людей работать на себя. Переодетые в кашемировые пальто коммунисты. Страну они, быть может, не погубят, а вот народу похоронят много. Ни интеллекта, ни достоинства — сплошная ущербность сознания. Выбирают минеральное сырье и в образовавшийся карьер свозят ядерные отходы со всего мира. А себе покупают землю на юге Франции или Испании. Козлы винторогие. Пусть от голода, вегето-сосудистой дистонии и белокровия дохнут чужие дети. Баи, бояре, ублюдки от накрутки. У нас должны быть элитные школы, кинотеатры, рестораны! Дети элиты будут учиться в английских университетах — в графстве Оксфордшир. А всех, кто против, эта элита размажет по боевой броне своего черного БМВ!

Прослушивая магнитную пленку с записью зеленинских ответов на мои вопросы, читая его письма, изучая уголовное дело и разговаривая со свидетелями, я надеялся понять этого человека, которого ни разу в жизни не видел. Узнал: по мере возможности он старался стать православным человеком, но, кажется, с самого детства ощущал какую-то древнерусскую тоску — и сегодня был готов принять мансийское язычество. Василий читал «Велесову книгу», но пришел к выводу, что это поэтично изложенная летопись. Он чувствовал: русскому воздуху не хватает обрядов и сокровенных знаний, которые были накоплены в дремучих тысячелетиях. Почвенник и сторонник национальных традиций, он считал, что история — это вытеснение милосердных цивилизаций бандами выродков и извращенцев. В результате вогульские монотеисты исчезли, скрылись вместе со своими идолами с европейской территории под напором православных. Только Бахтияровы остались. И сама русская церковь кровью окрасила гусеницы идеологии тех идолов, которых привезли в страну из Англии и Германии, застив свет длинными бородами.

Полуослепший, полуглухой вогул Николай Бахтияров, отец Алексея, перед смертью, как оказалось, произнес — будто на прощание: «Вы уйдете вслед за нами». Старый шаман так сказал, вогул Николай. Страшное дело.

Работать надо, а не «ура!» кричать. В тот же день я пришел в редакцию и взялся за обработку материалов. Пришлось скрупулезно отбирать факты, поскольку фактуры хватало на повесть, а я был ограничен газетной полосой А3 пятничного выпуска. При этом детали и аргументы следовало показать и сформулировать таким образом, чтобы на меня кто-нибудь не накатал какой-нибудь иск. Чтобы не накатали, не накатили, не наехали. И чтобы у меня не появилась вероятность проиграть процесс. Если он будет. Помнится, на моего друга Славу Дрожащих обиженные руководители предприятия написали иск на миллиард рублей морального ущерба, а потом снизили до восьмисот тысяч. «А какая мне разница, — индифферентно отреагировал Слава, — что восемьсот, что миллиард». И я его понимаю, поскольку наш реальный диапазон находится между буханкой черного хлеба и автобусным билетом.

Я опирался только на то, что было в уголовном деле, а также на диктофонную запись своего разговора с Гаевской, Поповым и адвокатом. На запись опирался с оглядкой. Субъективный женский взгляд на то, что происходило в тайге, чувства, гиперболизированные трагедией, и конечную истину, никому не доступную, — все надо было учесть. В конце всех концов я не Бог, чтобы судить людей, даже не судья, коэффициент эффективности которого равен размеру мзды. И разве Бог имеет право приговаривать людей к смерти? Он кто такой? Из какого страшного века нам удалось выкарабкаться живыми! Нам удалось. Тут один положил в Чечне сто тысяч, а ему — мотоциклетный эскорт, пенсию в долларах и липовый мед с белым хлебом. И все это вместо нар на последней ныробской зоне. За что Зеленина? Неужели России действительно пришел конец? Вот, был один человек… Да, опять один.

Правда, какой-то гений сказал, что мы не имеем права на такую арифметику. А на что мы вообще имеем право? Мы имели и будем иметь только одно право — защищаться. А защита может быть неадекватной, когда проводится в состоянии аффекта. Они насилуют наших жен, избивают детей и звонят по телефону, чтобы готовили гроб, а мы не можем взять в руку ничего тяжелее авторучки или стакана с водкой?

Я должен был защитить Зеленина. Но что я против суда, милиции, государства, общественного сознания выжившей из ума, деградировавшей империи? Он уехал на самую окраину мира, но они нашли его — браконьеры бытия.

Он стал царским егерем, стрелком из-под Санкт-Петербурга, белогвардейцем. Или настоящим революционером?

Он медленно накинул плащ с капюшоном и ушел в серое пространство между волком и собакой.

Я понял потом: Идрисов состоял в партии ВКПП — Всемирной коллаборационистской партии предателей. «Коллаборасьон» с французского переводится как «сотрудничество». Члены этой легальной, но не заявленной в официальных реестрах организации стараются поддерживать между собой мирные и даже любовные отношения. «Вы все тут передохнете, а мне ничего не будет!» — говаривал Идрисов за зверобойным чаем. Он знал: если завтра кто-то не даст, то те продадут, предадут, опустят вниз — и двинутся дальше. Таковы правила элитной игры. Поэтому давал — и сам ставил.

Официально они называют себя фашистами или коммунистами, прокурорами или ворами в законе, они называют себя демократами, патриотами и даже интеллигентами, а на самом деле это одна порода людей, которую очень легко определить: они всегда живут лучше, богаче и дольше других. Понятно, чтобы так благоденствовать, надо находиться в состоянии публичной или латентной, но постоянной агрессии. Проигрывают или погибают они только потому, что живут с абсолютной уверенностью в собственном уме и удачливости. Вспомните вывод Алёши Копытова: чаще всего в горах пропадают мастера спорта, потерявшие элементарную осторожность. Или потому, что у соседа по партии реакция оказалась более стремительной — во время очередного дележа. Поэтому в гробу у них случается очень удивленное выражение лица. Паразиты, вампиры, кровососы, которые действуют на всех уровнях мирового социума — государства, корпорации, семьи. Живут за счет других, используя реальных созидателей культуры. Они живут, но постоянно чувствуют присутствие рядом с собой членов подпольной группы молчаливого сопротивления, свободных егерей, неторопливых одиночек…