Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Детство 2 (СИ) - Панфилов Василий "Маленький Диванный Тигр" - Страница 51


51
Изменить размер шрифта:

Снимаю квартиру вместе с парой алжирцев. Такие себе чёткие пацанчики, ну да не мне пенять. Нормально всё.

— Русский! — Окликнул меня по возвращению с курсов Ахмед, выгуливающий во дворе малолетних отпрысков, — Зайдёшь посмотреть? Течёт!

— Хоть сейчас!

— Сейчас нет, — Замялся тот, — дома только жена, а женщине наедине с чужим мужчиной, сам понимаешь…

— Звони, подойду!

Так вот и кручусь. С утра курсы, по вечерам приспособился в гетто подрабатывать. Сюр полный, вот уж чего не ожидал от «Прекрасной Франции». Иначе представлялось себе, сильно иначе.

А с другой стороны и удобна подработка такая. Местные, в гетто, всё больше криворукие и ленивые. Если и могут сделать что-то хорошо, то будут делать это до-олго…

Сантехника, мелкий ремонт по электрике и бытовой технике, да хоть и обои поклеить! Заработки разовые, но для «поддержания штанов» хватает. В обрез.

Хотя в последнем больше учёба виновата. Как-то затянула. Мыслишки появились — сдать экзамены пусть и не в Сорбонну, так в один из колледжей. Есть программы и для иностранцев. Хоть бы и по сантехнической части, но инженером. Диплом европейского образца, и… себе-то уж что врать!?

Самореализация, мать её. Шанс. Назло всем. Спившимся к херам одноклассникам; классной, мать её, руководительнице и всем, кто предрекал мне пролетарско-помоечную жизнь.

* * *

Дурацкий сон! Присыпается иногда такое, што ни уму, ни сердцу. Куда ево приткнуть? Пляски снящиеся на пользу денежную пошли, да и железячные сны тоже ничего так, интересно! Как с машиной вожусь, к примеру. Ни хренинушки ведь не понимаю, но интересно! Кажется, што вот- вот пойму, а тогда и ух! И ведь когда-нибудь пойму, вот ей-ей! Пусть не сразу, а только краешком, но мне бы только ухватиться за самый кончик, а там и размотаю весь клубочек железячный.

А это так, только душу разбередил. Вылезает такое, из прошлой жизни, и начинает орёл Зевесов клевать, только не печень, а душу и мозг. Кто я, да как, да как там родные… не помню ведь никого и ничего, а беспокоюсь ведь!

Хуже нет такой ситуации! Не помнишь ничего и никого, а беспокоишься. Сюр! Иррациональное бессознательное.

А ещё постоянно спросонья сигареты искать начинаю. Тогда ещё курить бросил, и крепко помню, што навсегда. И по новой! Проснулся, и хотение до табака. Откуда такая зацикленность на табачище!? Вылезает же! Правда, и проходит быстро. Пять минут, и как и не было.

Встал после вчерашнего позднёхонько, чуть не к восьми утра. Хоть и вернулись вчера до полуночи, но до-олго заснуть не мог.

Усталость такая, што малость ноги не подкашиваются, а перед глазами купцы да Иваны, да в голове песенки вертятся раз за разом. И так бывает.

— А? — Заворочался Санька под скрип пружин, — Щас, минуточку… а?! Он резко вскочил, озираясь по сторонам.

— Где?! А… Егор… У Владимира Алексеевича, да?

— Да. Спи.

Санька лёг вяло и поворочался, но вздохнул, да и встал решительно.

— Никак! — Пожаловался он, — А устал ведь! Будто в одиночку баржу разгружал.

— Такая же ерундистика. А прикинь? Не сюда ночевать, а в Трубный, к мастеру? Вот ей-ей, до самого утра бы народ развлекал! Сперва песни, а потом и о купечестве со всеми подробностями. Бабы, они такие! Кто как сидел, да кто во што одет. Все соседи пришли бы!

— Успеют, — Страдальчески перекосив физиономию, сказал дружок, — дадут ещё жару!

— Хоть не сразу!

— Так себе утешение! — Санька преисполнен скепсиса и невысыпания.

— Другово нет!

Заночевали мы вместе, на моей постели — благо, маленькие ещё, помещаемся. Хотя уже так себе, тесновато. Ну да всё не вповалку на нарах!

Встали, оделись, умыли морды лица. Саньке такое в диковинку — эко, водопровод! Клозет! Такое себе умывание получилось — экскурсия с лекцией.

— Владимир Алексеевич ранёхонько севодня ушли, — Певуче доложила горнишная, накрывая на стол, — сказали, што в редакцию по вашимделам! Мария Ивановна незадолго до того, как вы встали, ушла, скоро должна прийти. А вот Наденька дома, приболела.

— Доброе утро, — Вяло поздоровалась вылезшая из спальни Надя, — жар у меня!

— Переволновалась вчера за вас, — Сдала её горнишная, на што хозяйская дочка почему-то надулась.

— Да мы и сами за себе переволновались, — Примирительно отозвался я, пиная Саньку под столом.

— А? Ага! Переволновались, — Закивал Чиж, — событие-то какое! Эвона, да ещё и в один день! Вечер даже.

— А… — В Наде заборолось любопытство с гордыней.

— Как? — Закончил за неё. Девочка словно нехотя кивнула, но глаза-то горят!

— Ну… — Собрался с мыслями — так, штоб лишнего не сболтнуть. Ни к чему ей знать про едкие комментарии собственного папаши касательно купчин. По секрету потом в гимназии, а оттуда и на весь город! И обида потом у их степенств на Владимира Алексеевича. А с Иванами и вовсе!

— Интересно… да, интересно было! — Повторил я, начав рассказывать про купчин, о судействе, да о реакции на наше выступление — с бородами во ртах от смеха, но без персон. Песню повторять не стали — слыхала уже вчера, на капустнике.

— … с Хитрованцами-то? — Жму плечами, — Да так же, как и с купчинами.

— Кхм, — Санька уставился на меня, буровя взглядом.

— Ну, — Поправляюсь, — для меня! Знакомые такие физиономии и обстановка, ну и так! Разве только слова матерные от восторга чаще вылетали. А так вполне себе.

Снова жму плечами.

— Да и папенька твой, такой себе… вполне себе на равных среди Иванов, — Вижу выразительные глаза девочки и понимаю, што несколько тово — перестарался с похвалами ейному папеньке, — Ну то есть не совсем прямо на равных, а будто в сторонке, но вполне себе!

— Сам запутался, и нас запутал, — Проворчал Санька, отодвигая тарелку, — Уважительно к нему, вот што! Не как к подельнику, кровью проверенному, а как к человеку из совсем другого… другой…

— Стаи, — Подсказал я, скалясь во все двадцать восемь.

— Пусть стаи, — Хмыкнул Чиж, но всё-таки запнулся, подбирая слова.

— Вроде как на Кавказе! — Подхватил я, — Немирные горцы и русские офицеры вместе сидят. Перемирие по какому-то случаю.

— Много чести, горцев с разбойниками ставить, — Заворчала Надя.

— Много… да не сбивай меня! Я тебе хоть какую-то анало… — Санька прыснул безграмотно, на что я наградил его уничижительным взглядом, — аналогию предлагаю. В общем, любви меж ними нет, но уважение такое себе присутствует, пусть даже и не во всём. Такой себе чужинец среди этих волчар, но при таком авторитете, што половина Иванов позавидует.

Я для чего разливаюсь-то? Не только и даже не столько для Нади, хотя и не без тово. Уважает девочка отца, ну и пусть себе — есть за што. Вполне себе хороший человек, так почему бы и не да?

Чуть не в первую голову для горнишной рассказываю. Она такая себе сплетница записная, чуть не первеющая на Москве, што дядя Гиляй её иногда «коллегой» называет, да и не так штобы шутя! Один только недостаток — сплетни от Татьяны во все стороны летят. Насквозь.

Не со зла, а просто язык длинный, при полной бабьей бестолковости по части молчания. С большой оглядкой при ней разговаривать нужно, но зато и эту… дезинформацию удобно в уши чужие вдувать. При репортёрской профессии опекуна очень полезно выходит!

Владимир Алексеевич сам хоть и говорун такой весь, а где надо, так и молчок, притом железный! Рядышком вокруг да около обскажет, и вроде как и да, но только потом понимаешь, што ничего и не сказал.

Я бы такую бабу языкатую не терпел, а ему вишь — удобно! По репортёрской надобности. Придёт она с рынка поутру, так все новости городские расскажет. И обратно через неё… што- то там.

Плохо понимаю пока, но дядя Гиляй обещал подробней рассказать за дезинформацию, агентурную работу и работу со слухами. Да не просто сбором и этой… фильтрацией, но и с формированием оных. Интересно! На Хитровке вроде и было такое, но как-то очень уж по- простому, без науки.