Дом с Привидениями и другие Президентские ужасы (ЛП) - Ли Эдвард - Страница 2

Робби, нахмурившись, впился взглядом в баранку.

Просто загорала, да? От загара кожа не становится ярко-оранжевой.

Что если она больна какой-нибудь жуткой хуйнёй, и проходит курс химиотерапии? В конце концов, что он о ней знает? Они знакомы меньше недели.

Он свернул на бульвар Мартина Лютера Кинга.

Её кожа - цвета моркови! - продолжал он визжать про себя.

Неудивительно, что она согласилась пойти с ним сегодня вечером в тот кинотеатр под открытым небом, где можно посмотреть фильм, не выходя из автомобиля. Кэрон Энн ненавидела такие кинотеатры.

- Отвратительное место, - как-то сказала она, когда он предложил ей туда прошвырнуться, - для быдла.

Ну, а сейчас она вдруг взяла, да и согласилась, и ведь, ёксель-моксель, понятное дело почему. В “Пилигриме” никто не смог бы разглядеть её стрёмную, оранжевую кожу.

Это было их третье по счёту свидание, и парни из “Taco Bell”, закусочной, где они недавно познакомились, уверили Робби, что три - это счастливое число и сегодня ему точно повезёт. Пока же всё у них ограничивалось невинными шалостями: немного рукодрочки с её стороны, немного старых добрых писькачмоков от него в ответ. Но, Боже, как же она была красива. Стопроцентная калифорнийская блондинка, ну, в данный момент стопроцентное ярко-оранжевое нечто.

Робби время от времени искал взглядом какую-нибудь выбоину в асфальте дороги, в попытке заехать в неё колесом, и украдкой понаблюдать как подпрыгнут и затрясутся эти большие сочные дойки четвёртого размера. Правая рука Робби хорошо прокачалась за время, пока он думал о них, и сегодня вечером, если повезёт, я увижу эти сиськи во всей красе. Надежда Робби росла вместе с выпуклостью у него в штанах, но потом выпуклость немного сдулась.

Боже, прошу, пусть они не будут такими же оранжевыми как её кожа! - взмолился он про себя.

Робби интуитивно чувствовал, что она думает примерно о том же. Кэрон Энн была та ещё болтушка. Трещала о всякой херне не переставая, но сегодня она была необычно молчалива. Лишь изредка, жалуясь на свою внезапно окрасившуюся в апельсиновый цвет кожу.

- Ну, я правда не понимаю, - снова проныла она, разглядывая своё предплечье. - Три дня назад оно было коричневое, а сейчас оранжевое.

В небе над ними закровоточил закат.

- Стоп, я понял, - Робби с надеждой взглянул на неё. - Ну, конечно же, тебе просто попался какой-то левый лосьон для загара.

Она повернула к нему своё хмурое, оранжевое лицо.

- Чё?

- Ну, я про эту хрень, ну, как её, типа быстрый загар, втираешь в кожу и БАЦ! через пару минут ты загорелая, как негр, и не надо весь день валяться под солнцем.

- Ты в своём уме? - она чуть не задохнулась от возмущения, - я не пользуюсь этими штуками, у меня натуральный загар.

Ага, натуральный, ты похожа на ёбаную морковку, куда блядь ещё натуральнее?!!

Робби попытался взять себя в руки и успокоиться.

Ну, какая девочка признается, что мажется кремом для искусственного загара? Это для них равносильно признанию, что они ненатуральные блондинки, а перекрашенные, сто пудово это - хреновый крем.

Но, Робби разгадал загадку. Просто она втёрла его слишком много, вот и эффект - оранжевая кожа.

- Ну, и какие фильмы мы будем смотреть? - спросила она, словно стараясь быстро сменить тему.

Робби наконец увидел выбоину и крутанул руль. Бинго!

- Ну, “Сарай голых мертвецов”, “Трое на одном крюке для мяса” и “ Кладбищенские бродяги”.

- Что? Нет, только не фильмы ужасов, - Кэрон Энн скривилась.

Одновременно с этим она скрестила на груди руки, и её футболка натянулась ещё сильнее, подчёркивая аппетитные формы.

- Я терпеть не могу ужасы, Робби.

- Послушай, ты же сама предложила туда прокатиться, помнишь? “Пилигрим” - единственный кинотеатр под открытым небом в этом округе, все остальные снесли нахрен, ещё хрен знает когда, - Робби решил пойти ва-банк. – Но, не хочешь, как хочешь, нет проблем, пойдём в другое место. Можно потусить в “Hilltop” или пойти в “Multiplex”, там крутят кучу разных фильмов.

Ужас затопил её тёмно-синие глаза.

- В “Hilltop”, в ночной клуб? В “Multiplex”, где у билетных касс толпятся сотни людей?

Нет, вот как раз туда ей сейчас хотелось бы меньше всего, ни с кожей ярко-оранжевого цвета, в который её перекрасил этот самый долбаный контрафактный крем “Загорай легко!”. Она поёрзала в кресле и через какое-то время буркнула:

- Ладно, может эти фильмы будут не так плохи, как их названия.

Йес-с!

Робби припарковал “Mustang” подальше от экрана, в самом тёмном углу площадки, почему-то вспомнив, как ещё совсем недавно, где-то лет пять назад, его тайком привозил сюда Кейдж Джордж в багажнике своего “Plymouth Barracuda”, в обмен на упаковку дешёвого пива, купленного на деньги, которые Робби тырил из кармана пиджака своего папы.

Вот это были деньки! Но и сегодняшний день не промах. Ведь так?

Вот, какая сочная тёлка сидит сейчас рядом с ним. Перед началом первого фильма на экране появился Джеймс Вудс, который с серьёзным лицом предупредил американскую молодёжь о вреде кокаина. После чего потребовалось не так уж много времени, возможно всего пять минут, чтобы растопить лёд мрачного уныния Кэрон Энн. Темнота сыграла свою роль, и она наконец соизволила заняться старой доброй проверенной рукодрочкой. В темноте ведь не видно, что её кожа была цвета моркови.

Они слились в объятиях друг друга.

От одного только аромата её шампуня, к югу от брючного ремня Робби, тут же образовалась уже знакомая припухлость, а когда эти большие и сочные, умопомрачительного четвёртого размера, сиськи прижались к его груди и их губы встретились, Робби вздрогнул и замер. Всего один поцелуй, даже не поцелуй, а слюнявый школьный засос - и крепость уже готова была сдаться на милость победителя, но…

- Робби, в чём дело?

Но что он мог ей ответить?

Её губы на вкус были как… Как морковь.

* * *

- Ма-а-ам! - в глазах Джинни Страйкер стояли слёзы. - Гораций ничего не ест, я за него волнуюсь.

Прижав кролика к груди, словно это была ваза из драгоценного хрусталя, она шагнула на кухню, как предвестник Апокалипсиса, трагически вещающий о приближении конца света.

- Ну, думаю, ему не нравится новый корм из той большой коробки, которую ты купила на распродаже.

- Корм для кроликов, это корм для кроликов, солнышко, он везде одинаковый, - ответила её мать, пихая последнюю тарелку в посудомоечную машину “Kenmore”.

Папа лежал на диване в зале и смотрел бейсбол.

- Сраные “Янки”![2] - заорал он, - уберите с базы этого мудака, если долбаный Рипкен просрёт ещё один хоум-ран[3], я лично добегу до “Camden Yards”[4] и засуну биту ему в жоп…

- Фил! - прикрикнула на него мисс Страйкер, - прекрати немедленно!

Плечи Джинни поникли. Никому из её родителей не было дела до бедного Горация.

- Мама, он не ел целый день, ему не нравится эта еда.

И тут вдруг её осенило. Салат! Гораций всегда с удовольствием ел листочки салата.

- Мама, а у нас есть салат? Гораций его точно скушает.

- Сейчас я посмотрю, солнышко, - мать улыбнулась Джинни вымученной улыбкой и открыла дверцу холодильника.

- Ура! Сейчас мы тебя накормим, Гораций, - но улыбка матери быстро увяла, и она закрыла холодильник.

- Прости, Джинни, я забыла, что он у нас закончился.

Слёзы хлынули из глаз двенадцатилетней Джинни.

- Обещаю, я куплю салат завтра, плюс возьму ещё пару других коробок с кроличьим кормом, - мать погладила Джинни по голове, - не плачь, вот увидишь, завтра твой Гораций будет лопать так, что за уши не оттащишь.

- Я поспорил с долбаным Чиззмором на ящик пива, что вы выиграете эту игру, - не унимался в зале отец. - Мне опять поить его бухлом за свой счёт? И где, ёб вашу мать, Майк Мусина?[5] Вы ж его купили. Из всех вас, криворуких уродов, он один может сделать нормальную подачу! Господи Иисусе, да вы там что, в штаны друг другу насрали?!