Отравленный Эрос. Часть 2 (ЛП) - Уайт Рэт Джеймс - Страница 4

- Анджела…

- Нет! - oна вырвалась из рук матери. - Держу пари, это ты виновата, что я превратилась в слизняка. Держу пари, если бы я пошла одна, они бы меня впустили.

Анджела отступила назад, словно ей было противно делить пространство с матерью.

- Скажи мне, мама, что за сделку ты заключила? Как ты принесла меня в жертву? Ты уже делала это раньше, так что я не знаю, почему это меня удивляет. Ты бросила меня, потому что любила наркоту и трахаться больше, чем меня. Так что же ты сделалa на этот раз?

- Говори тише. Твари слишком близко.

- ДА, ПОШЛА ТЫ НАХУЙ! - Закричала Анджела. - Пошла ты… пошла ты… НАХУЙ!

Девушка ухмыльнулась.

- Господи, - пробормотала Глория, съежившись от звука тяжелых шагов, эхом отдававшихся в коридоре.

- Защити меня от этого дерьма, лживая сука.

- Да, что с тобой не так? - oгрызнулась Глория. - У тебя что, блядь, биполярка?[2]

Из-за острого угла появились три демона.

- Ой-ой-ой, - прошептала Анджела, но Глория была уверена, что она улыбнулась.

Первый демон держал в руках дубинку, утыканную железнодорожными шпалами. Он замахнулся ей над головой Глории, она пригнулась, едва избежав удара, вместо головы булава врезалась в стену и застряла в скале. Демон сыпнул проклятие на Глорию и дубинку и попытался вырвать ее.

- Беги!!! - закричала Глория, но второй демон уже бросился на Анджелу и схватил ее за икры.

Ряды крючков торчали из рук твари, рыболовный промысел пошел странным образом наперекосяк, и он провел предплечьями вниз по ногам Анджелы, разрывая кожу, куски кровавой мякоти прилипли к крюкам. Анджела приземлилась на живот, у нее перехватило дыхание, и она принялась рыть землю перед собой, пытаясь вырваться.

Третий демон открыл пасть и наклонился к Глории. Она не была готова к нападению, наблюдая за Анджелой, пытаясь понять, как спасти свою дочь. Внутри пасти демона была вторая пасть, похожая на крокодилью морду, а в ней - третья пасть, похожая на угря, и все три были заполнены рядами острых, как бритва, зубов.

Глория вскрикнула и съежилась, когда эти бесконечные ряды зубов поглотили ее голову до шеи, горячие лужицы шипящей, похожей на кислоту слюны прижгли ее кожу. Последнее, что она помнила, был хруст, пережевывание плоти и костей, когда ее голова была оторвана от плеч.

* * *

Глория очнулась от мимолетного воспоминания о мужчине с откинутой назад головой, испугавшись на мгновение, пока не смогла определить после быстрой проверки, что она снова цела, все ее части на своих местах и все принадлежат ей.

Она лежала на земле, снова обнаженная, как будто этим чудовищам не оставалось ничего лучшего, как украсть грязные тряпки, которые ей удалось раздобыть. Не обращая внимания на запахи - несмотря на недостаток телесных жидкостей, тело сохранило память о прошлых ароматах. Поэтому пот и напряжение породили мускусную, землистую, неприятную вонь. А сама смерть? Помимо запахов грязи и дефекационных жидкостей, от тела Глории исходил отвратительный запах разложения. Интересно, привыкнет ли она когда-нибудь к этому?

- Анджела? - Никаких признаков ее дочери. - Анджела!

Фигура, скорчившаяся в углу, свернувшаяся в позу эмбриона лицом к стене, определенно не была ее дочерью, хотя Глория понятия не имела, кто бы это мог быть. И ей было все равно.

Пока он не повернулся к ней лицом.

- О, Боже, - пробормотала она. - Папа?

Он заставил себя встать, слегка наклонившись вперед на дрожащих ногах. Его лицо было покрыто шрамами, а кости рук и ног плохо срослись.

- Глория. Дорогая, милая Глория.

Она бросилась в его объятия и зарыдала, прижимая его к себе, чувствуя радость. Она думала, что никогда больше не почувствует его прикосновения, не насладится теплом его колючего подбородка, прижатого к ее щеке. Это было так давно. Вечность назад.

- Мой Бог. Папа.

Он умер очень давно. Задолго до ее порнокарьеры и сомнительных пристрастий.

- Но, почему ты здесь? - спросил он, гладя ее по волосам.

- Слишком длинная история.

- Это, должно быть, ошибка.

- Да, - ответила она. - В некотором смысле. Не то, чтобы я вела хорошую жизнь. Я делала... разные вещи. Я не горжусь тем, что сделала со своей жизнью.

- Я знаю, - сказал он, запуская пальцы в ее волосы. - Я всё видел.

- Но как?

Она попыталась мягко отстраниться, но его пальцы были скрючены, и он, казалось, не отпускал ее.

- Конечно. B Aду oни показывают нам много интересного.

Глория кивнула и снова попыталась вырваться. Сейчас она чувствовала себя неловко, но решила, что все как обычно. Почти все в Aду чувствовали себя неуютно.

- О, папа, - сказала она, пытаясь насладиться его объятиями.

Прошло так много времени с тех пор, как она видела его в последний раз, и еще больше времени с тех пор, как у нее был нормальный физический контакт с кем-либо, кроме Анджелы, но даже Анджела была жесткой, сдержанной большую часть времени.

Всё ещё…

- Почему ты здесь? - прошептала она, снова пытаясь вырваться.

Но у неё опять не получилось.

Он наклонился ближе, пока их обнаженные тела не прижались друг к другу, пока она не почувствовала его горячее дыхание на своем ухе.

- Ты была не первой, - прошептал он. - Но ты была лучшей.

- Что?

- Давай не будем тратить время на пустую болтовню, - сказал он и рассмеялся, брызнув слюной ей в лицо.

Она толкнула его, все равно попыталась, но он держал её крепко, обладая какой-то странной силой, которой он не мог обладать при жизни.

- Отпусти, - захныкала она, почувствовав подступившие слезы, снова почувствовав себя маленьким ребенком, неспособным защитить себя. - Пожалуйста, - взмолилась она. - Не надо.

Он заставил ее опуститься на колени и последовал за ней, одной рукой держа ее запястья над головой, а другой блуждая, играя пальцами с ее киской. Его язык ласкал ее грудь, зубы терлись о сосок.

Она пыталась отбиться от него, умоляла остановиться.

Но он был слишком силен.

- Скажи, что хочешь меня, - простонал он. - Как и раньше. Скажи: «Трахни меня, папочка!» Скажи это.

- Нет! Ты никогда не приставал ко мне! - oна запрокинула голову и поджала ноги. - Отвали!

- Я так и планирую, - засмеялся он.

Он протиснул свои колени между ее ног и заставил их раздвинуться.

- Пожалуйста, не надо, - всхлипнула она.

Его огромный член был усеян шипами, которые разорвали ее плоть, когда он проник внутрь. Она привыкла к агонии, привыкла, что демоны трахают ее своими смехотворно большими фаллосами, но она никогда еще не испытывала такого эмоционального падения. Даже изнасилование ее мёртвыми эмбрионами было каким-то безличным – просто маленькие злобные существа. Но это... это был ее отец, и она не помнила, что он якобы сделал с ней. Ты не была первой, но ты была лучшей. Она помнила только нежного, любящего мужчину, который умер слишком рано в ее юной жизни.

Тварь ухмылялась ей, била её, жестко трахала, откусывая куски плоти от груди, жуя мягкую ткань. Рука, не удерживающая ее, сжимала и дергала другую грудь, словно пытаясь оторвать ее от тела.

Он дернулся, когда кончил, судорожно вздрагивая, ноги и задница монстра задрожали. Когда он вытаскивал свой колючий член, то разорвал свежий слой кожи в ее влагалище.

Глория всё ещё лежала на земле после того, как он выбрался из ее дрожащего, кровоточащего тела, и даже после того, как он отпустил ее. Она знала, что раны заживут. Но она не знала, как скоро сможет оправиться от этого насилия.

Она встала на колени, морщась от боли. Чудовище, стоявшее перед ней, погладило член, и он снова затвердел в его руках.

- Ты - не мой отец, - сказала она, внезапно осознав, что это невозможно. - Мой отец был хорошим человеком. Он... его здесь нет. Ты - не мой отец!!!

Глория плакала, ее тело дергалось в судорогах от боли. Это было худшее, что она могла себе представить. Почему-то она никогда не ожидала чего-то столь предосудительного, никогда не ожидала, что все может пойти так низко. Это звучало нелепо, но она почему-то ожидала, что даже в Aду найдется некий стандарт приличия, некая грань, которую они не пересекут. Инцест? Растление малолетних? Если они не были запрещены, то ничего тогда не было. Сейчас она чувствовала себя более напуганной, чем за все время, проведенное в Aду.