Золото гуннов (СИ) - Пахомов Николай Анатольевич - Страница 5

— Заминка в том, что без вашей помощи, товарищ генерал, не обойтись. Сами понимаете: не мой уровень согласовывать вопросы взаимодействия с коллегами из Брянска… Возможно, они и рады помочь, только без одобрения своего начальника и шага не сделают, и пальцем не шевельнут…

— Как и ты, — хмыкнул Винников.

— Как и я, — не обиделся на намек Крымов. — Субординация… Кроме того, что позволено Юпитеру, не позволено быку, — ввернул старинное изречение, известное миру еще со времен Римской империи.

— Что верно, то верно, — согласился начальник управления с доводами подчиненного. — Ведь и я не могу все вопросы решить самостоятельно, — добавил для пущей объективности. — Такая у на с вами, товарищ полковник, служба. Чтобы не споткнуться, надо делать все с оглядкой… Но в данном вопросе я вас поддержу. И своему коллеге в Брянск позвоню, и, если возникнет необходимость в более высокие инстанции обратиться, — жест большим пальцем в потолок, — обращусь. Готовьте документацию, инструктируйте подчиненных. И не забудьте подробный план секретных оперативных мероприятий на утверждение принести. Завтра же, — взглянув на часы, уточнил срок исполнения.

Через сутки на оперативной квартире подразделения УФСБ по Курской области, расположенной в многоквартирном жилом доме по улице Радищева, полковник Крымов имел встречу с резидентом под псевдонимом Седой.

В комнате, на столе, скромно сервированном содержателем явочного помещения, а для всех соседей одинокого инвалида «дяди Паши дворника», початая бутылка водки, недавно извлеченная из холодильника, а потому, изрядно прослезившаяся крепкими стеклянными боками. Компанию ей составляют две вилочки из нержавейки, две стопки, несколько тарелок с порезанной на тонкие ломтики колбаской, сыром, солеными огурчиками и пшеничным хлебом. Чуть поодаль от тарелок с закуской сиротливо скучают пачка сигарет «Парламент» и пустая стеклянная пепельница. Ныне эти атрибуты доверительной беседы почетом не пользуются. В стране все больше и больше людей, завязывающих с пагубной привычкой курить. Но инструкция требует их присутствия на столе — вот и скучают…

Самого «дяди Паши», счастливого обладателя весьма нужной для общества и свободной в личных действиях профессии, не видать. Ничего не поделаешь — издержки негласной работы. Подготовил стол — и был таков. Теперь гуляет где-нибудь по Театральной площади или совершает променаж вдоль улицы Ленина. Таковы особенности конспирации: меньше знаешь — крепче спишь…

Судя по тому, как происходило общение между действующим сотрудником УФСБ и резидентом, это были старые товарищи, побывавшие не в одной переделке и съевшие не один пуд соли. Впрочем, и панибратства даже с микроскопом не разглядеть.

— Значит, Кузьмич, ты меня понял, — беря бутылку и наливая в стопки прозрачную, как слеза ребенка, жидкость, произносит Крымов. — Чтобы пошло все без сучка и задоринки… Чтобы ни пятнышка тени на наших людей…

— Не извольте волноваться, господин полковник, — тянется тонкими аристократическими пальцами за своей стопкой резидент. — Все пройдет, как говорят химики, на молекулярном уровне. До конца дней своих наши друзья в кавычках будут уверены, что решение о поиске надежного канала переброски контрабанды их собственное, а не подсказанное со стороны.

— За это и выпьем, — приходит к выводу «не переливать из пустого в порожнее» полковник. — Ибо ученого учить — только делу вредить.

И первым опрокидывает стопарик.

Курская земля, воспетая не только в песнях и народных сказах, но и в «Слове о полку Игореве», с древнейших времен являлась тем местом, на котором не раз и не два пересекались пути разных народов и культур. Если верить ученым-археологам и историкам, то по землям Курщины с востока на запад прокатились потоки ариев, среди которых находились праславяне и прарусы.

Затем своим северным крылом наш край затронули киммерийцы. Тоже вроде бы потомки ариев, но из другого колена, иного замеса. Ураганом пронеслись они на конях по просторам Европы и передней Азии. Да так пронеслись, что оставили свой след на века. И не где-нибудь, а в текстах Библии.

Устами пророка Иезекииля о них сказано: «…И поверну тебя, и вложу удила в челюсти твои, и выведу тебя и все войско твое, коней и всадников, всех в полном вооружении, большое полчище, в бронях и со щитами, всех вооруженных мечами…».

В память о себе киммерийцы оставили не только поговорку о «мраке киммерийском», но и курганные захоронения вождей, и населенные пункты с названием Кимры. Взять хотя бы город Кимры в Тверской области или Керченский пролив, который долгое время назывался Киммерийским.

Прошли века и киммерийцев «потеснили» скифы, которые тоже якобы имели арийские корни. По крайней мере, так считают некоторые историки.

Скифы — это греческое название всех племен, проживавших в определенный исторический период на территории современной России, знавших уже не только бронзу и оружие из нее, но и железо. А племена скифов, по сведениям тех же греков, точнее, древнегреческого историка Геродота, были разные. Это и меланхлены, и будины, и гелоны, и сколоты, и савроматы, и невры… И добрый десяток иных, часть которых проживала на территории Курского края.

Скифы, как и киммерийцы, оставили свои курганы с погребением вождей и видных воинов племен. В том числе и на Курщине. А еще они оставили в наследство последующим этносам склонность к злоупотреблению спиртными напитками. Это качество у них еще древние эллины отмечали, специально показывая своим отрокам пьяненьких скифов, омерзительных и гадких до скотского состояния. Воспитывали отвращение и неприятие к спиртному. Только запретный плод всегда сладок — и сами греки попивали…

Но пришло время, и скифов сменили племена сарматов и алан, часть которых называлась роксоланами или росоланами. А тех в свою очередь — племена готов, двигавшихся со стороны Скандинавии на юг, к берегам Черного, Азовского и Средиземного морей. Однако и готам не удалось задержаться надолго — их оттеснили далеко на запад конные полчища гуннов. Последних, если верить историкам, со временем сменили авары и хазары.

Хазарский каганат распростер свои территории от предгорий Кавказа и Поволжья до Днепра и побережья Черного моря. Протянул он свои щупальца и в земли восточных славян. Из песни слов не выкинешь: брали, брали хазары дань с полян, северян, вятичей и радимичей. По шелегу и белице.

Шелег — ясное дело, мелкая серебряная монета. А вот белица?.. То ли белка, которую в ту пору наши далекие предки чаще называли векшей, то ли белоликая девица — красный товар. Ученые до сих пор до хрипоты спорят…

Что-что, а спорить ученые умеют. Хлебом не корми — дай поспорить! Впрочем, разве одни ученые?.. У нас все любят спорить! Особенно, когда предварительно пообщаются не со святым, а со спиртным духом. Ох, жива традиция, доставшаяся в наследие от скифов! Ох, жива!.. Неизгладима, неистребима…

Но вот пришел из Новгорода в Киев князь Олег, прозванный Вещим, и, как сообщает нам великий классик, «отмстил неразумным хазарам». Мол, нечего на чужое зариться — самим не очень-то хватает… На чужой каравай рот не разевай! И по мусалам их, по мусалам…

А тут наступил десятый век — и русский князь Святослав Игоревич, прозванный Воителем, хазар и прочих степняков «выдворил» за пределы Руси. Мы и сами ныне с усами… А чтобы не сомневались, расширил границы Руси до берегов Волги и Черного моря.

Впрочем, на их место тут же попытались «приладиться» печенеги, нахлынув половодьем из-за Волги. А с 1054 года по их следами — половцы, с которыми русским князьям и русским людям пришлось долго воевать.

И куряне, жившие на порубежье со Степью, исключением из правила не стали. Воевали, еще как воевали! И с печенегами, и с половцами. Не зря же о них так тепло и с гордостью повествуют строки бессмертного «Слова о полку Игореве».

Впрочем, с половцами, возможно, и справились бы: многие из них породнились с русскими князьями. Многие приняли православную веру. И совсем уж многие познали вкус в винах заморских и медовухе русской. Чувствовалось духовное сближение, определяемое в наше время тремя словами: «Ты меня уважаешь?..» Но тут в 1238 году по землям Курщины прокатились орды монголо-татар… Ох, как еще прокатились!.. На века оскудела народом русским земля Курская, на века осиротела да опечалилась…