Спарта. Мир богов и героев - Савельев Андрей Николаевич - Страница 18

Наряду с этими анекдотами с античных времен сложилась и другая традиция – обволакивать историю Спарты домыслами и гнусными наветами. Например, такой важный источник наших знаний о Спарте как Плутарх соединял в своих сочинениях как фантазии во славу Спарты, так и фантазии, ниспровергающие эту славу. С одной стороны – образцы мужества и верности долгу, впечатлявшие всю Грецию, с другой – отвратительные истории преступлений. На самом деле Спарта была совсем не тем обществом, которое пытаются нарисовать любители красивых историй и коллекционеры нечистоплотных фантазий.

Один из римских источников, проливающий свет на действительный порядок жизни в Спарте – приписанное Плутарху сочинение «Древние обычаи спартанцев». В данном случае для нас важно не столько авторство, сколько содержание документа, который похож на краткую справку специалиста, рассчитанную на максимальную правдивость, а не на впечатление, которое должно охватить читателя. В отличие от более ранних греческих источников, в этом документе не проявляется «проафинская» позиция, хотя и возможны некоторые ошибки и неточности.

Из «Древних обычаев спартанцев» мы узнаем, что спартанцы были грамотны. Хотя и изучали грамоту только «ради потребностей жизни». То есть, не считали нужным владеть вычурным слогом для понимания отвлеченной литературы и философии.

Рассказы о том, что спартанцы были в основном безграмотны, опровергнуты и другими свидетельствами. Оказавшиеся в изгнании спартанцы, как оказалось, были способны на сочинение пространных полемических текстов с привлечением исторических данных и правовых аргументов. Плутарх в одном из своих сочинений писал о некоем архиве «лакедемонских записей». Геродот пользовался этими материалами, когда готовил список спартанских царей для своей «Истории». Он же утверждал, что знает поименно всех спартанцев, погибших в Фермопилах. Разумеется, он должен был пользоваться списками из архива. Хорошо известно, что спартанские цари хранили обширное собрание священных оракулов. Все это свидетельствует о практике записи важной информации и длительном ее хранении в Спарте.

Пренебрежение нормами гигиены у спартанцев считалось еще античными историками одной из отличительных черт их быта. Плутарх (будем считать, что «Древние обычаи» написаны именно им) вроде бы подтверждает, что спартанцы предпочитали не мыться, не меняли одежду и не умащивали тело как другие греки. Но в том же сочинении сообщается, что во время войн спартанцы носили одежды красного цвета, чтобы при ранении кровь не была заметна. Общеизвестным и засвидетельствованным у персов является факт умащивания тела маслом и расчесывание волос спартанцами перед битвой в Фермопильском ущелье. Следовательно, далеко не все спартанцы и вовсе не во все периоды предпочитали рубище. Вероятнее всего, источники, сообщившие об обычае не мыться и не менять одежду, обращали внимание на какой-либо из периодов жизни спартанца. Например, на условия военных сборов, когда лучшую одежду оставляли дома, зная, что она может быть испорчена и испачкана в процессе состязаний и тренировок.

Мы точно знаем, что спартанцы не испытывали затруднений с водой. Трудно себе представить, что они ходили рядом с водными источниками, предпочитая не смывать с себя грязь. Возможно, афинские авторы, привыкшие к особой заботе о своем теле, подмечали лишь простоту спартанского быта, в котором тело тренировали, а не холили.

А потом от афинских недоумений пошло историческое недоразумение.

Геродот сообщает, что перед битвой гоплиты полировали щиты, готовили оружие и расчесывали свои длинные волосы. Немытые волосы расчесать невозможно. Скорее всего, спартанцы все-таки предпочитали чистоту, хотя и от грязи не страдали, будучи приученными к подобным неудобствам с детства.

В Спарте считалось, что теплые бани разнеживают тело и допустимы только для больных и стариков. Тем не менее, бани там были, если уж кому-то они были доступны. Считается, что после Пелопонесской войны теплые бани распространились и в Спарте, и даже стали почти ежедневной процедурой. Таким образом, фантазии о «грязных спартанцах» можно считать этнографической выдумкой тех, кто еще в античности в своих сочинениях либо стремился к скандальности, либо отражал в них фобии своего окружения.

В «Древних обычаях» развенчивается ложь о том, что спартанцы были совершенно чужды искусствам. Напротив, спартанцы относились к музыке и пению с большим вниманием. По их мнению, эти искусства были предназначены ободрять дух и разум человека, помогать ему в его действиях. Плутарх пишет, что язык спартанских песен был прост и выразителен. В них – похвалы людям, благородно прожившим свою жизнь, погибшим за Спарту, и осуждения тех, кто бежал с поля боя. В песнях восхваляли доблести, свойственные каждому возрасту. В Спарте было три хора: старцев, мужей и мальчиков.

С реформами Ликурга связано приобщение войска к музыке. Музыкальное сопровождение военных упражнений, как считалось, способствовало единству спартанцев. Песни в Спарте, как и многое другое, служили военному делу. Спартанские марши побуждали к мужеству, неустрашимости и презрению к смерти. Спартанское войско сопровождали флейтисты, которые играли во время битвы, ободряя воинов. А перед сражениями первую жертву царь, как пишет Плутарх, приносил Музам, прося сообщить воинам мужество для совершения подвигов.

Музицирование было возведено в Спарте в священный ритуал. Плутарх сообщает о суровых наказаниях для тех, кто пытался отступить от канона и ввести что-то новое в музыкальное и песенное искусство.

Простота нравов спартанцев делала их непримиримыми к разного рода выдумкам. Это отразилось на неприятии театрального искусства, в котором спартанцы видели опошление и подмену священных ритуалов, которые превращались либо в шутку (комедия), либо в фантазию (трагедия). То и другое ставило под сомнение священные законы, без чего ни шуточный, ни драматический сюжет не могут обойтись.

Спартанцы предпочитали другие зрелища. Это был либо священный ритуал, либо состязание в мужестве, физической силе и выносливости. Причем, в условиях опасности войны спортивные состязания уступали место военным. Спартанцы теряли интерес к олимпийским победам и сосредотачивались на «неолимпийских» видах состязаний.

Плутарх не указывает на какие-то особые жестокости в жизни спартанцев. Наказания могли быть суровы, но не жестоки. Для иностранцев это чаще всего было изгнание, а для спартанца самое страшное наказание – лишение прав гражданства. Тем не менее, и это не означало какой-то катастрофы и невозможности жить. Во многих источниках указывается, что позорное бегство с поля боя означало лишь всеобщее презрение.

Спартанцы, не способные пройти школу по подготовке воинов, не лишались возможности жить. Они лишь теряли права решать судьбу Спарты – не принимали участия в народных собраниях и не занимали государственных должностей. И, напротив, неграждане, призванные в гоплиты и отличившиеся в сражениях, могли получать права гражданства, не проходя суровой школы спартанского воспитания с детства.

За различные провинности в Спарте применялись весьма мягкие, но позорные наказания. Например, провинившегося заставляли ходить вокруг алтаря и петь позорящую песню, специально сочиненную к этому случаю. Это обстоятельство доказывает, что спартанцы вовсе не были чужды сочинительству. И позорящее пение, вероятно, отражает один из жанров.

Возможно, именно к этому жанру относятся строки, приведенные в «Древних обычаях». Здесь упоминается об изгнании из Спарты поэта Архилоха, который сочинил такие вирши:

Наверняка это сочинение появилось именно в жанре «позорной песни». Версия об изгнании наложилась на сюжет в качестве предания о моральных установлениях спартанцев. Разумеется, в Спарте такую песню по доброй воле не стал бы петь ни один гражданин. И поэту не пришло бы в голову сочинять то, что никто не стал бы петь, и что могло быть воспринято как жестокая насмешка над местными порядками и моральными нормами.