Пути-дороги (СИ) - Борисов-Назимов Константин - Страница 50

– Ответь, а твои коллеги по цеху, как к подобному творчеству относятся? – осторожно поинтересовался я.

– Ой, знаешь, Ваня, в основном своем восторгаются, как точно и тонко смогла передать то или иное. Нет, критиков тоже хватает, случается и ругают, но сами-то ничего создать не в состоянии, а то, что пишут оставляет равнодушным всех вокруг. Но, знаешь, на своих именах они выезжают, получают дорогие заказы и с них живут.

– Кать, а ты заказы получаешь? Портреты пишешь? – задумчиво спрашиваю, а у самого в голове крутится какая-то неосознанная мысль.

– Ты чего? Кто же мне закажет портрет? У бедняков денег не хватит, а благородные господа не желают выглядеть в таком свете. Правда, – она лукаво улыбнулась, – веду сейчас с одним строителем переговоры, тот проникся идеями равенства, а картины ему мои очень понравились. Гонорар сулит хороший, но пока не сходимся в видении сюжета.

– Если я тебя попрошу приостановить работу в том ключе, в котором сейчас пишешь, скажем на неделю или две, согласишься? – потер я переносицу и пояснил: – Пойми, твои полотна не просто работы художника, они могут бить по мне и окружению. Если подозрения не подтвердятся, то, – развел руками, – продолжишь. А пока напиши что-нибудь красочное, доброе, у себя в кабинете повешу. Для брата-то на такую малость пойдешь?

– Уговорил! – заулыбалась девушка. – Для тебя, так и быть, напишу! К тому же, ты у меня врач, а пациентам на тоску смотреть нельзя.

– Молодец, – довольно улыбнулся я. – Да, еще одно, ничего и никому из своих работ не продавай. Ну, тех которые написаны в стиле, который наблюдал в галерее.

– Это еще почему? – подозрительно уставилась на меня Катерина.

– Пару недель, больше не прошу, хочу кое в чем разобраться.

На этом мы и договорились, но если Катька показала всем своим видом, что сделала мне одолжение, то я остался недоволен нашей встречей. Не ожидал, что головную боль сестрица устроит мне с такой стороны. Ко всему готовился, в том числе, что девушку столица развратит, ухажеры голову вскружат, а она в подоле принесет и на груди станет рыдать. Увидел перед собой уверенную даму, состоявшуюся художницу и... упрямую, с неприемлемыми взглядами. Может и правда подойти радикально? Отвезти ее к отцу с матерью на перевоспитание? Сбежит же ведь и уже ко мне не придет, наверняка обзавелась дружками, которые засоряют мозги. Да и не дело с Катериной так поступать, она нашла свое призвание, но чуть-чуть сбилась с пути, на который мне вернуть ее необходимо. Как это сделать? Есть пара задумок, но изначально мне переговорить с Симой требуется. Черт! Еще же не написал докладную с расчетами и выводами для императрицы, а то, что Ларионов мне устроит аудиенцию – не сомневаюсь. Кстати, столичных новостей почти не знаю, а это опять недоработка с моей стороны. Катька уже давно упорхнула по своим делам, я же еще чашку кофе себе заказ и сижу, дымлю папироской и намечаю ближайшие планы. Подозреваю, что зря этим занимаюсь, жизнь диктует свои условия и преподносит неожиданные повороты, однако без планирования хрен чего достигнешь. Подозвал официанта и рассчитался с ним, после чего вышел из ресторана и подозвал разносчика газет:

– Мне все сегодняшние номера газет и, если есть, могу купить и вчерашние.

– Господин! Один момент! Готовьте деньги, я мигом обернусь! – обрадовался паренек. – Уважаемый господин, а старые газеты вам за какие дни нужны?

– Дня за три-четыре, – подумав ответил.

– Журналы тоже возьмете? – с затаенной надеждой спросил разносчик.

– Возьму, – согласно кивнул я и полез за портмоне.

Пацаненок мне выдал кипу сегодняшних газет и журналов, после чего попросил подождать пять минут и скорым шагом удалился. Прождал я его минут десять, но был вознагражден ворохом старых нераспроданных номеров журналов и газет. Окончательно рассчитавшись, махнул извозчику, который тотчас подъехал и попросил отвезти в больницу.

Одно радует, скоро предстоят разъезды по городу, а пролетка числится за контрразведкой, приличная выйдет экономия! Смеюсь, конечно, но копейка – рубль бережет.

Сижу в кабинете, дверь пришлось закрыть на ключ, одолели пациенты и персонал, все хотят меня видеть. Больные почему-то непременно желают, чтобы их лично осматривал и чем богаче дама или господин, тем громче они о себе заявляют, прямо с крыльца слышно! Молоденькие врачихи и сестры милосердия обращаются по каждому пустяку и норовят глазками хлопать и «стрелять», да каждая вторая подчеркивает, что у нее нет ни жениха, ни парня. Это они на меня охоту что ли объявили? Да и хрен с ними, не до них. Газеты с журналами, как ни странно, не принесли особых новостей. Смакование измен, банкротств и новинок на рынках – все, как всегда. Правда, несколько статей, написанных со слов министров, где они отдают должное императрице, которая делает все возможное, чтобы предотвратить войну, меня порадовало. Неужели вняли моим словам и пытаются листовкам революционеров свое слово противопоставить? Подано все не слишком хорошо, сухо и слащаво, но хоть что-то. Попалась мне на глаза и статейка моей попутчицы до Берлина. Вероника Знающая или как пробивную мадам зовут – Вера Степановна Жукова из «Великого светского сплетника» описывает свою командировку в Германию. Слава богу, про меня ни слова, а вот про порядки враждебной нам империи и их жизнь, поет соловьем, превознося все и вся. Нет, спорить не стану, император сделал много отличных дорог, на улицах чистота и порядок. Но и в Москве не хуже! Для чего же об этом так красочно читателю лапшу на уши вешать? Впрочем, известно давным-давно, что хорошо там, где нас нет.

– Странно, – озадаченно сказал я сам себе и отложив журнал, достал чистые листы бумаги.

Блин, ну не люблю я писанину, а в особенности планы переносить на бумагу. Однако деваться некуда, приходится этим заниматься. И когда же наконец изобретут шариковую ручку? Пером могу только подписи ставить, больше пары предложений написать не получается. Макаешь перо чернильницу, потом осторожно на бумаге выводишь буквы или цифры, так обязательно забудешь, что чернила быстро заканчиваются, противный скрип бьет по ушам. Быстро не попишешь, а пару раз глубже перо в чернильницу макнешь и получаешь жирную и красивую кляксу, которую требуется промокнуть. И не важно из чего перо изготовлено, приобретал дорогие, даже из золота, думая, что они-то уже будут вести себя не так. Хрена два! Разницы никакой, кроме как престиж повышается. Приходиться пользоваться карандашом, но его требуется подтачивать часто.

Пару часов спокойно поработал, на стук в дверь внимания не обращаю, потом сходил на кухню и перекусил, после чего заглянул к Серафиме. Девушка в ворохе бумаг зарылась, что-то подсчитывает и на мое появление никак не отреагировала.

– Гм, – кашлянул в кулак, привлекая внимания. – Сима, голубушка, – подражая Портейгу, начал я, – этак вы себя загубите. От работы необходим отдых, а вы, насколько понимаю, даже домой не заглядывали.

– Ходила, Лизу проведала, отдохнула и назад вернулась, – ответила та, а потом попросила: – Иван Макарович, хоть вы не говорите со мной как с маленькой. Семен Иванович, не проходит дня, чтобы нотацию не прочитал.

– Что, в самом деле похоже?! Удалось мне подражать нашему дорогому профессору?!

– Так вы подражали?! – спросила, а потом рассмеялась моя младшая компаньонка.

– Сима, слушай, давай уже ко мне на ты обращайся, а то к выканью не привыкну.

– Хм, могу, но не на людях, но если собьюсь, то прости, слишком уважаю, – ответила девушка, а потом прищурилась: – Иван Макарович, ты же с какой-то просьбой пожаловал, так?

– Ничего-то от тебя не скроешь, – сделав обескураженный вид, покаялся я. – Да, имею просьбу личного характера.

– Так озвучь, – улыбнулась мне девушка, но сразу предупредила: – Учти, в ресторан с тобой не пойду, Анзора жду.

– Да приедет он, – отмахнулся я, а потом понял, на что она намекает. Ну, нужно отдать ей должное, смотрит твердо, но вся напряглась. – Серафима Георгиевна, ты меня за кого приняла? Девушка ты красивая – спору нет, но, прости, у друзей подруг не отбиваю.