Остров невиновных - Шевченко Ирина - Страница 14

Фаулер остановил машину у обочины и, опустив стекло, прислушался к доносившейся со стороны моря музыке, смеху и неразборчивым голосам. Ничего подозрительного. Ничего нового. В их время было так же. Разве что машин поменьше и музыка другая…

— Я подойду один, — сказал он Джо. — Поздороваюсь, спрошу, как дела. Предупрежу, чтобы были осторожнее, наверняка ведь слышали об этом цирюльнике… Присмотрюсь. Если понадобится твоя помощь, подам знак.

— Заодно узнай, что это у них играет. На редкость мерзкая мелодия, не хочу, чтобы мне подсунули это с новыми пластинками.

На самом деле мелодия была еще ничего, легкая и ритмичная. Шагалось под нее хорошо. А вот слова — бред бредом, будто пятилетний ребенок сочинял: я люблю тебя, ты люби меня… Но что подросткам нужно, кроме любви?

Лишь алкоголь и сигареты… Много алкоголя. Больше, чем двадцать лет назад. И сигареты не только с табаком.

Фаулер принюхался, почесал нос, но все равно чихнул. Протиснулся между двумя автомобилями, с владельцем одного из которых был хорошо знаком, а потому сомневался, что мальчишка, веселившийся где-то в толпе, взял машину с разрешения родителя. Или надеялся вернуть в гараж до утра, или плевать хотел на отцовские запреты.

Появление лейтенанта осталось незамеченным. Собравшиеся на берегу молодые половозрелые, но преимущественно несовершеннолетние особи были слишком увлечены собой: танцевали, выпивали, с хохотом что-то обсуждали, целовались, шумно выясняли отношения. Резкий запах вспотевших разгоряченных тел, автомобильных выхлопов, спиртного и курева мешал обнаружить в этом сборище тех двоих, ради кого он сюда пришел, а в лицо он их не знал.

Избрав простейший путь, Фаулер вложил два пальца в рот и громко свистнул.

Человек десять обернулись. Прервали свои, несомненно, важные занятия. Толкнули стоящих рядом. Кто-то оказался так любезен, что выключил радио… Только в одной машине, но стало немного тише.

— Доброй ночи, молодые люди.

Подростки зашушукались. Некоторые отбросили бутылки и затоптали сигареты. Но большинство отреагировало недовольно и нецензурно.

Высокий, почти с Фаулера ростом, юнец отделился от компании, выступив вперед. Вот и парламентер.

— Какие-то проблемы, лейтенант?

— Никаких… э-э… — Имя мальчишки вертелось на языке. Сынок племянницы мэра. Ленни? Мэнни? — Я проезжал мимо…

— Так и проезжали бы! — выкрикнул кто-то из толпы.

Видно, смельчак еще тот, раз кричал из-за спин сбившихся в кучку девиц, старшей из которых не было и шестнадцати. Фаулер определил их возраст по макияжу: девушки постарше обычно уже умеют использовать косметику на пользу внешности, а не во вред.

— Мы что-то нарушили? — Ленни-Мэнни сделал еще шаг навстречу. — Шумим? Так от жилых кварталов далеко.

— Я же сказал, никаких проблем. — Фаулер примиряюще выставил вперед открытые ладони. — Но думаю, вы в курсе последних новостей…

— Момент! — «Парламентер» достал из кармана пачку сигарет и прикурил, показушно щелкнув дорогой зажигалкой. Судя по тому, как его качало, он был здорово пьян. — Нет, — выдохнул с облачком дыма. — Не в курсе. Мы газет не читаем. Правда?

— Правда! Так и есть! — радостно отозвалась толпа.

Толпа всегда радуется, когда у нее обнаруживается лидер и отпадает необходимость пользоваться собственными мозгами.

— Только новый анекдот слышали, — продолжал игру на публику мальчишка. — Сейчас расскажу. Угнала, значит, парочка бродяг машину. Едут на полной скорости через город, и за ними, само собой, тут же срывается полицейский автомобиль. Один бродяга говорит другому: «Посмотри, что там за нами, хвост?» А второй отвечает: «Никакого хвоста! Это же Фаулер!»

Молодняк дружно заржал.

Лейтенант скрипнул зубами.

Драку с несовершеннолетним Раннер точно не простит. Еще и родители за дитятко по судам затаскают. И дядя-мэр наверняка подключится. Пацан это знает, потому и борзеет. Те, у которых папы-мамы-дяди, как правило, так себя и ведут.

— Смешно, — кивнул Фаулер, дождавшись, пока веселье вокруг поутихнет. — Бродяги, значит, машину угнали? Так давайте о них и поговорим.

— А давайте вы поедете, куда вы там ехали? — в тон нему предложил Ленни-Мэнни. — Мы здесь отдыхаем. А хотите поговорить, так делайте это, как положено. По закону. Вы ведь закону служите, да?

— Фаулер! Служить! — вякнул из темноты еще один остряк, и безмозглое стадо опять разобрал хохот.

Выкрики «служить!» повторялись раз десять, и каждый — как экзамен на выдержку. «Это же дети, — говорил себе Фаулер, в то время как лицо его наливалось кровью. — Вот подрастут немного… урою недоносков!»

А сейчас что? Развернуться и уйти под их насмешки? И завтра в городе будет новый анекдот?

Обойдутся.

Хотят по закону — будет им закон. От каждого второго разит виски и ганджей. У девятерых из десяти наверняка нет с собой документов. А он не обязан помнить каждого в городе в лицо, знать, как зовут и сколько там ему лет, и тем более верить на слово в таком важном деле, как установление личности.

Он прикинул, что легко скрутит четверых-пятерых, включая их предводителя. Если повезет, то в суматохе Роджер Кирк и Люси Адамс как-то себя проявят. Тогда и с этим вопросом разберется. А если нет…

Музыка стихла неожиданно. Вместо бодрой песенки из динамиков послышался зловещий шум, свет автомобильных фар на миг погас, чтобы в следующий сделаться в несколько раз ярче, и детишки оторопело примолкли. Вырвавшееся у Фаулера ругательство прозвучало практически в полной тишине.

— Надеюсь, ты это не о моей маме, — походя бросила появившаяся на освещенном пространстве ведьма. И, не дожидаясь ответа, который ей не понравился бы, переключилась на молодняк: — Развлекаетесь? Можно с вами?

Радиоприемники выдали звук, напоминающий предсмертный хрип. Следом со звоном разорвалось несколько бутылок.

Фаулер ругнулся повторно. Мысленно.

Просил же ее! По-хорошему! Но нет, снова примчалась спасать его от злых старшеклассников!

— Доброй ночи, миз Гарнет! — Предводитель тупоголовых пришел в себя и нацепил на физиономию наглую ухмылку. — Тоже проезжали мимо?

— Именно. Но я еще не решила, будет ли эта ночь доброй.

Глаз у Ленни-Мэнни заметно дернулся, но губы по-прежнему кривились в глумливой улыбочке.

— Ой-ой, тетенька, не бейте нас! — запищал он, и дружки поддержали неуверенным смехом.

— Не буду, — пообещала она голосом, идеально сочетавшимся с хрипением приемников. — Я не обижаю малышей. Могу только помочь. Полечить, например.

Щелкнула пальцами (показуха для показушника) — мальчишку согнуло пополам и вывернуло наизнанку… образно выражаясь…

— Пьет много, — объяснила такое решение Джо. — Вредно в его возрасте. Можно еще кишечник почистить… Всем. Процедура бесплатная, но бегать в процессе неудобно, так что не советую даже пытаться.

Стоило признать, с детьми Джоан Гарнет ладила неплохо, но у Фаулера это вызывало только глухое раздражение. Словно опять увидел мир вверх тормашками с того дерева…

— Только посмейте! — взвизгнула какая-то девица. — Мои родители…

— Будут рады узнать, что ты тратишь карманные деньги на ганджийскую дурь, — закончила Джо.

— Ничего я…

— Тогда сама им расскажешь, за какие заслуги парни угощают тебя сигаретками?

— Мы просто отдыхаем, — всхлипнула уже другая девчонка. — Мы не делаем ничего плохого.

— Не оправдывайся! — оторвался на нее приятель. — Завтра она оправдываться будет! Что? — Он выступил вперед, задвинув подружку за спину. — Думаете, вам это с рук сойдет? Мои родители, если что, в курсе, где я и с кем. Ганджу не курю, пью только пиво… Показаний к промыванию нет. Но вы рискните, миз Джо, рискните. Штаны я отстираю, а вы-то потом отмоетесь?

— Ой, она и не от такого отмывалась, — подхватила очередная визгливая девица. — Только пованивает до сих пор. Моя мать столько порассказать может…

Знал Фаулер матушку этой особы, причем не с лучшей стороны. Говоря откровенно, лет двадцать назад ее многие парни в городе знали. Со всех сторон. И что же она теперь может рассказать о Джоан Гарнет?