Магия пространства (СИ) - Ермакова Светлана Олеговна - Страница 7

— Известите Вугтоков о моём согласии и опишите мой завтрашний режим дня. Утром — приём визитёра из дворца, потом обед и тихий час, вечером — ужин. Пусть сами найдут окно во времени, чтобы я ничего в своих планах ради них не меняла. И ещё — сообщите об этом бабушке. Думаю, ей нужно будет присутствовать при их визите.

До позднего вечера рассматривала карту нашего герцогства. Оказывается, оно немножко граничит с герцогством Гилбрейт. Нарисовала красное сердечко на этой границе, но получилось мрачновато — чёрная линия границы походила на разрыв этого сердечка, проглядывая даже через тёмно-красный карандаш, которым я его густо затушевала.

Интересно — откуда это во мне, все эти сердечки, другие проявления детскости, которые я порой и не отыгрываю специально? Я же взрослая женщина. Похоже, наши тела как-то влияют на состояние душ. Бытие определяет сознание, если следовать утверждению основателя исторического материализма. Хотя… и взрослым женщинам и мужчинам моего родного мира тоже присуще порой обмениваться смайликами-сердечками.

Долго в этот раз ночью я не тренировалась, надо было выспаться до визита целителя, хотя и не понятно, зачем я-то им так понадобилась?

Утром стало понятно. Знакомый мне по отплясыванию на королевском балу маг-целитель пришёл не один. С ним явился невзрачный господин, которого нам никто не стал представлять, обойдясь кивком доктора — "это со мной". Но я-то и этого господина знала. Доводилось быть им допрашиваемой в присутствии короля.

Значит, вот вы как, ваше величество, да? Отправили сюда главного следователя под предлогом визита целителя. Это уже больше похоже на то, чего я ждала от вас. Не прошёл даром наш с Уррием тяжкий труд по составлению письмеца во дворец, не прошёл… Вот и решили вы посмотреть глазами следователя на его автора. Ладно, покажемся во всей своей детской милоте.

Проводили их к герцогине, целители стали её осматриваться и на своём тарабарском языке медицинскими терминами разговаривать, а следователь как бы невзначай, токмо из любопытства да сочувствия, задавал вполголоса вопросы горничной и дворецкому, да меня периодически позыркивая. Что было с герцогиней и со мной до покушения, что сталось после… Были им вскрыты прелюбопытные факты о моём абсолютном безумии и радикальном преображении. Держу покерфейс и глазками хлопаю — я не причём, оно само так получилось.

— Я распорядилась, господин доктор, — гордо и радостно объявила я нашему целителю, — вам сейчас принесут какао и пряники в форме зайчиков!

Старушку полечили, в целебный полусон погрузили, все гости выпили по чашке какао с пряничком, да и откланялись. Даже следователь пряник сгрыз, не побрезговал сирот объедать. Видать счёл, что хорошо тут потрудился, компромат нарыл.

За завтраком с прессой ознакомилась. Центральная новостная газета трубила о состоявшейся уже помолвке Винсента с принцессой Асель. Ещё я узнала, что его высочество возвращается домой чтобы проводить принцессу Маэлис, которая навсегда покидает родную страну через несколько дней. Большинство статей было о подготовке страны и двора к этому событию. Была и маленькая заметка о том, что герцог Тонлей по-прежнему содержится под арестом, и что следствие по его делу практически закончено. Автор статьи, ссылаясь на неназванные источники, выражал уверенность в том, что суд над герцогом состоится в ближайшие дни.

Не успела я приступить к газете герцогства, как дворецкий доложил о новых визитёрах, уже препровождённых им в малую приёмную залу. Ну что же, пора официально познакомится с биологическими предками Эвелис. От экономки я доподлинно знала, что те её никогда раньше не видели. Хотя я-то их видела, всё на том же королевском балу.

— Проводите и бабушку туда же. После этого доложите мне.

Церемония и выход — наше всё. Чем знатнее аристократы, тем более "всё". Здесь считается дурным тоном выйти к гостям тогда, когда ещё не все собрались для разговора. Если ты основной персонаж этого приёма, конечно. А я в данном случае он и есть.

"Бабушка рядышком с дедушкоой" — вспомнилась мне старая песенка. Сидят в креслицах, нарядные, начёсанные. Герцогиня начёсанная, а герцог просто причёсанный. У герцогини сумочка на запястье малюсенькая висит, живо мне мой утраченный фиолетовый гранат напомнила. Делаю книксен. Здравствуйте пожалуйста. Сажусь на диванчик рядом со старушкой Тонлей. Смотрю выжидательно — рассказывайте, зачем пришли.

Герцогиня Вугтокк вдруг резко поднесла к глазам платочек.

— Ах, как можно было скрывать от нас такое прелестное дитя… Этот ужасный человек…

— Пожалуйста, не расстраивайте мою бабушку, — попыталась пресечь я дальнейшие стенания, — Герцог Тонлей — её сын, и он сейчас томится в узилище в ожидании страшного суда.

— Но мы тоже твои родные бабушка и дедушка, — ответила герцогиня, мгновенно просохнув глазами, — и наша дочь, твоя мама, вообще умерла рядом с этим ужасным человеком.

Я вздохнула. Суду всё ясно, для них я не авторитет.

— Нам бы хотелось видеть тебя почаще, — подал голос герцог, — не расстраивая твою больную бабушку. Поэтому лучше ты к нам приходи со своей гувернанткой. Кстати, где она? Должна всегда сопровождать тебя. А то дочь рассказала, что на катке с тобой был какой-то согнутый в три погибели мужчина…

— Хорошо, я буду приходить, — постаралась я уйти от скользкой темы.

— Раз в месяц, — вдруг отчётливо сказала, как отрезала наша больная, неприязненно глядя на Вугтокков.

Вот что целительство животворящее делает с людьми!

— Это несерьёзно, — качнул головой герцог.

Ну всё, пошла плясать губерния. Сейчас начнут торговаться и скандалить, обвиняя друг друга во всех смертных грехах. Что я тут вообще делаю?

— Если я больше вам не нужна, так я пойду тогда, — сказала я, — У меня ещё официальная газета нашего герцогства осталась недочитанной.

Пауза, осознание всей неуместности своего поведения. Ну я на это надеюсь.

— Ты читаешь такие газеты? — удивился герцог.

— Да вот, учу одновременно буквы и как управлять герцогством.

— Какая прелесть — восхищённо расплылась бабка Вугтокк.

— И много ты уже науправляла? — посмеиваясь, спросил дедуля.

— Вчера уволила личных слуг папеньки, выдала им рекомендации, — похвасталась я, — а позавчера разрешила баронессе Риндокк не выходить замуж за виконта Зетта.

— За что ты с ними так?

— А как же ещё нашему герцогству процветать?

— Прошу простить, господа, — возник вдруг дворецкий с особо важным видом, — их милость маркизу Эвелис требуют во дворец к его величеству. Срочно! Коляска из дворца ожидает у наших ворот.

Вот это поворот! Почему такая срочность? Или — что там напел королю этот пронырливый следователь? А ведь явно — напел!

— Я еду с внучкой! — отважно выпятил тщедушную грудь герцог.

Ну пусть едет, раз хочет. Я б всё равно не смогла от него отвязаться, это не секретарь Уррий, из которого я могу верёвки вить.

Вдруг бабуля Тонлей меня схватила за руку и красноречиво так посмотрела.

— Я попробую, бабушка, — вздохнула я.

Ну здравствуй, горбатый мостик, здравствуй, большой фонтан, здравствуйте, дворец с крыльцом, на котором я когда-то провожала барона Каднея и получила приглашение от Винсента погостить у него дома. Прямо как родное мне тут всё.

А, нет, не всё. Господин Шаддок с его пенсне мне совсем не родные. Я грозно уставилась на него. Вот только попробуй меня втолкни сейчас в кабинет к королю! Я не посмотрю на его величество и герцога, развернусь и так пну тебя по ноге!

Эх, жаль, не рискнул.

— Простите, ваша светлость, — сказал трусоватый, как оказалось, Шаддок, — но его величество желает поговорить с маркизой наедине.

— Но она же ещё ребёнок, разве возможно?.. — поразился герцог, уже было намылившийся гордо представлять мои интересы у короля.

— При всём уважении, я не слышал, чтобы вы были назначены опекуном маркизы, — придерживая дверь, парировал королевский секретарь, страстный любитель ставить аристократов на место.