Легенды о старинных замках Бретани - Балобанова Екатерина Вячеславовна - Страница 6

В доме давно никто не живет, но всегда заботится о нем и о саде кто-нибудь из отдаленных потомков любимой бабушкиной внучки Терезы.

Случайно забредшему сюда путнику охотно покажут дом, он может пройтись по длинному залу с большим очагом посредине и по целой анфиладе старинных покоев, увешанных портретами рыцарей в латах, дам в перьях и разных мужчин в красных кафтанах и женщин в узких платьях, — позднейших потомков этого рода.

Но никого не впускают в бабушкину комнату — в нее можно лишь заглянуть с порога; там стоит ее кресло и маленький столик со старинной книгой с серебряными застежками; тут же стоит и высокий деревянный подсвечник с недогоревшей толстой восковой свечой.

Против двери висит портрет бабушки, прекрасной молодой девушки с белыми цветами в руке, портрет этот словно улыбается со стены.

«Все на земле разрушается, рассыпается в прах, забывается!» — говорят люди, но это неправда: все прекрасное и доброе живет в воспоминании, и забвение не смеет коснуться его.

ЦАРИЦА БУРЬ

В море между Дуарнене и Порт-Бланком лежат знаменитые «Семь островов» с их старинными, нагроможденными друг на друга каменными глыбами, между которыми кое-где ютятся тощие и корявые сосны. В народе зовут эти острова «мостом св. Гильды». Вправо от них виднеются утесы, носящие то же имя.

Недалеко от утесов св. Гильды, по преданию, находился остров, на котором стоял большой город по имени Ис. Много рассказов о нем и до настоящего времени ходит еще среди жителей Дуарнене, Порт-Бланка, Панвенана и других приморских местечек. Нам самим пришлось встречать рыбака, который уверял, что его отец в часы отлива часто переезжал узенький пролив, отделявший острова св. Гильды от Иса, и помнил еще ту бурную ночь, когда остров этот исчез в морской глубине.

В книге ле Браза[8] приведен следующий рассказ одного моряка из Дуарнене, относящийся к 1887 г.

Рыбаки Дуарнене ловили раз ночью рыбу в этом заливе[9]. Кончив свое дело, они хотели уж поднять якорь, но не тут-то было: не было никакой возможности сдвинуть его с места. «Где-нибудь зацепился он!» — подумали рыбаки; и вот один из них, похрабрее, спустился по якорной цепи в море и отцепил якорь.

Когда он садился в лодку, он сказала, своим товарищам:

— Отгадайте, за что зацепился якорь?

— Ну, за что? за подводный камень!

— Нет, за оконный переплет!

Рыбаки подумали, что он сошел с ума.

— Да, — продолжал он, — а окно это было церковное; церковь стоит там и освещена она так ярко, что кругом нее на далеком расстоянии светло, как днем, и можно рассмотреть все морское дно. Я посмотрел в окно, в церкви была толпа народа: множество мужчин и женщин, в богатых одеждах; священник стоял у алтаря. Я слышал, как он вызывал клирошанина, чтобы тот шел помогать ему в службе.

— Это невозможно! — вскричали рыбаки.

— Клянусь вам!

Решено было пойти рассказать об этом кюре, и они пошли все вместе.

И сказал кюре тому, который нырял:

— Ты видел собор Иса; если бы ты ответил священнику и предложил себя на помощь ему вместо клирошанина, город Ис появился бы снова на поверхности моря, все его жители воскресли бы, и Франция переменила бы свою столицу!

Многие прибрежные жители убеждены, что в летние тихие ночи, когда море ясно и прозрачно, они видят иногда колокольню собора и высокие стены города; многие слышат звон колоколов на дне моря.

Старики рассказывают[10], что в море, на высокой скале, недалеко от того острова, где стоил город Ис, находился хрустальный дворец гордой и злой «Царицы бурь». Стены дворца ее были из стекла, а окна и двери из серебра. Ярко блестел замок ее при солнце, отливая тысячью цветов, ярко блестел, он и ночью, когда всевозможные лампы освещали его пустынные залы; тянулись эти залы вдоль всего дворца, а посредине самого большого и самого пустынного зала находился огромный очаг; но даже его высокое пламя казалось холодным, — так было все мертво и мрачно в этом замке, несмотря на весь блеск его прозрачных стен. Вокруг замка зрели гранаты и персики, виноградные лозы ползли по его крыше; миндаль цвел круглый год, и аромат его разносился далеко по окрестностям, а широколистный гигант, банан, словно отдыхал, прислонившись к, колонам террасы и заглядывая в пустынные залы.

Все было так прекрасно здесь, а между тем, люди, хоть когда-нибудь случайно заглянувшие сюда, бежали со страхом подальше от этого места.

Очень скучала в своем дворце Царица бурь. Была она дочь воздуха и моря; повелевала стихиями; все ветры слушались ее, — но была она осуждена на вечное одиночество, а потому завидовала людям и ненавидела их всей душой.

Летала она по прибрежным утесам и перебегала со скалы на скалу, подкарауливая запоздавшие лодки и насылая вихри и ураганы на суда, подходившие близко к утесам св. Гильды; заманивала она неопытных моряков яркими огнями своего дворца, и направляли они свои корабли на этот свет, и разбивались они об утесы и скалы. Много губила она людей, много невинных душ находили себе могилу на дне моря благодаря ее злобе, но и этого казалось ей еще мало: вылетала она из своего хрустального дворца, вызывая ураган; глаза ее горели, как, угли, красное платье развевалось по ветру и властный голос ее покрывал голос бури. «Раздавлю, уничтожу. Здесь мое царство!» — кричала она, и со страхом прятались все, кто где мог, услыша ее голос, и отвечали ей только предсмертные стопы и вопли несчастных, застигнутых бурей в ее владениях.

Жители Иса знали владычицу хрустального дворца и редко направляли свои суда к утесам св. Гильды, всегда тщательно обходя их подальше, а потому почти никогда не попадались ей на глаза. Но и между жителями Иса был таки один смельчак, — еще юноша, моряк Кадо: любил он кататься по морю на своей маленькой лодочке, часто приставал у утесов св. Гильды, вскарабкивался на них и подолгу лежал на самой высокой вершине, любуясь морем. И вот, раз на заре, в страшную бурю, увидала его владычица хрустального дворца, увидала, как отважно боролся он с волнами, и только покрикивал могучим голосом, когда лодка его взлетала на их высокие гребни: «Выше, выше!», словно вызывая на бой саму Царицу бурь.

Велела она ветру стихнуть и долго смотрела вслед храброму юноше, и сердце ее разгоралось, разгоралось, пока не вспыхнуло ярким пламенем, — она полюбила!

Дни и ночи подкарауливала она его из окна своего дворца, забыла о бурях, и никогда еще море не бывало таким тихим, как в это время. Но Кадо не выезжал на своей утлой ладье, мать его была больна, и не было у него свободного времени.

Раз вечером проскользнула сама Царица бурь в город, и там, в маленьком садике, под густым каштаном увидала она Кадо: он сидел, обнявшись с очень хорошенькой девушкой, и говорил ей о своей любви.

Страстью и ненавистью разгорелись глубокие бездонные глаза Царицы бурь, но Кадо и не подозревал этого, ничего не знал он о ней, кроме того, что много народа губила она. Сам же он любил Катик, хорошенькую дочь соседки: вместе росли они в детстве, вместе играли на берегу моря и слушали по вечерам вой бури, посылаемой злой владычицей хрустального дворца, да рассказы старой Фант обо всех ее злодеяниях. Незаметно подросли дети и стали женихом и невестой. С самого их детства все наперед уже знали, что это так и случится.

Мать Кадо выздоровела, и все было уже готово к свадьбе. Поехал жених приглашать своих друзей и знакомых с того берега, но вместо того, чтобы ехать обычным путем, каким ездили все жители Иса, смелый Кадо направился к утесам св. Гильды — переход был тут вдвое короче, и хотелось ему вернуться поскорее к своей Катик.