В условиях обмана (СИ) - Мур Элиза - Страница 21

— Пойдем, потанцуем, — говорю подруге, пока та о чем-то мило разговаривает со своим парнем.

Полина целует Никиту в губы и уводит меня за руку в толпу. Сколько все-таки здесь народа? Человек сто? Нет, глазомер у меня плохо работает. Не больше пятидесяти или сорока, не знаю. Не думаем сегодня, Вика, расслабляемся.

И я расслабляюсь. Мы танцуем под типичную клубную музыку, но она явно мне нравится. Удивительно, даже алкоголя не нужно. Виляя бедрами в сторону, мы с Полиной смеемся, изображая иногда смешные движения или просто так. Разве нужны поводы для радости?

Где-то в другом углу замечаю Сашу. Черт, я ведь ему СМС-ку так и не отправила. Остается надеяться, что он в курсе моего присутствия здесь.

Саша стоит и разговаривает с парнем, которого я не знаю. Они попивают какой-то напиток, а рядом с ними пристраивается какая-то девушка, у которой волосы до задницы, явно наращенные. Парни не обращают на нее внимания. Она обменивается парой слов со вторым парнем, а затем обращается к Саше, кладя руку к нему на грудь. Он переводит взгляд на нее и слушает без единой эмоции на лице. Рука девушки во время разговора медленно и аккуратно опускается ниже, и когда она уже в миллиметре от ремня, зажмуриваю на секунду глаза и возвращаюсь в танец. Расслабилась я, значит. Пригласил меня, а может ведь и сам провести хорошо время с какой-либо девчонкой. И отчего мне стало так неловко и неуютно? Необходимо снова расслабиться, и как можно скорее.

— Не хочешь выпить? — Предлагает Полина, подойдя ближе ко мне. Мотаю головой, сегодня я точно не собираюсь. — Я тогда сейчас приду, — она подмигивает и исчезает в стороне импровизированного бара.

Срочное расслабление нужно как никогда. Снова возвращаюсь в танец, иногда прикрывая глаза. Танцы — вот что мне сейчас может помочь. И уже ничего нет, кроме меня, танцпола и музыки. Но тут в мое пространство вторгаются чьи-то руки. Они держат меня за талию, подстроившись сзади. Оборачиваюсь и не узнаю подошедшего человека

— Ну что же ты перестала танцевать? — Встречаюсь с прищуренным и неприлично следящим за мной взглядом незнакомого парня с хитрой улыбкой. Он подходит ближе, пока я стою как вкопанная. Надо дать ему отпор, что же я молчу?

— Предпочитаю танцевать одна, — сглатываю, когда его руки снова оказываются на моей талии.

— Сегодня я изменю твои предпочтения, — он начинает двигаться в такт.

Поддаюсь, но стараюсь, чтобы между нами было минимум сантиметров тридцать. Похоже, плохо стараюсь, потому что уже чувствую его дыхание и тепло его тела. Ладно, меня же никто не заставляет делать что-то, кроме танца, поэтому просто двигаю бедрами и плечами. Парень пошло улыбается, обнажая свои зубы. Кажется, он уже пьян.

Его руки переходят на мою пятую точку. В животе все переворачивается, и теперь я точно не расслаблена. Пытаюсь убрать его руки, но они лишь сжимают мою задницу. Приоткрываю рот от удивления и неудовольствия, переставая танцевать.

— Руки убери, пожалуйста, — сдвигаю брови к переносице, все еще держа свои руки на его руках. Он точно пьян, чувствую от него запах алкоголя.

— Зачем? — Наклоняется и шепчет на ухо: — Она у тебя такая упругая, так бы и…

— Либо ты убираешь руки, либо я тебе тресну по яйцам, — он снова смотрит мне в глаза.

— Какие мы грубые, — пытаюсь ударить по причинному месту, но он во время сдвигает ноги и хватает меня за бедро. — Я тоже люблю пожестче.

— На счет три я разбиваю тебе лицо, — он хрипло усмехается моей смелости, даже не думая отступать. — Раз, — он проводит рукой по бедру. — Два, — пытаюсь выбраться из объятий.

— Проблемы? — Раздается голос по правую сторону.

Мы смотрим на того, кто подошел: Александр, мать твою, Андреевич, в первый раз в жизни я очень рада тебя видеть. Моргаю, словно передаю послание SOS азбукой Морзе. Пока мой кавалер отвлекся, освобождаюсь от его хватки.

— Здорова, — незнакомец снова притягивает меня к себе за талию, но стоим мы теперь, прижавшись боком. Прикусываю губу и цепляюсь своей рукой за его, но опять не могу убрать. Неловко. — Никаких проблем, вот танцую с девушкой. Как сам? Сто лет тебя не видел.

Не знаю, насколько хорошо они знакомы и насколько хорошо они общаются, но Саша не очень доволен. Он хмурится, смотря то на меня, то на парня. Просто забери меня.

— Надеюсь, столько же и не увидимся, — Саша берет меня за запястье и буквально отдирает из лап этого парня, чем вызывает у него недоумение.

— Что ж, — незнакомец пожимает плечами и становится пофигистичным, смотря на меня. — Не жалко. Орех у тебя, конечно, зачетный, но в целом… второй сорт.

— Рот закрой, пока зубов меньше не стало, — Саша сильнее сжимает мою руку и выглядит теперь не то, чтобы недовольным, а очень злым. На его шее выступает вена, а вдох становится глубже.

— Да, похер на вас, — махнул приставучий парень рукой. — Трахайтесь хоть прямо здесь, — и медленно уходит.

Саша подается вперед, словно хотел все-таки выбить ему пару коренных зубов, но останавливается. Хватаю его за руку, чтобы не собрался в итоге завершить начатое.

— Пойдем на воздух, — предлагаю ему, пока он еще следит за тем парнем, которого уже потеряла из поля зрения.

Саша кивает, отпускает мое запястье и берет теперь за кисть, выводя из помещения. Поднявшись на первый этаж, мы заходим в лифт. Почему не на улицу? Может, на крышу? Спрашивать точно не стану, Саша еще не остыл. Он отпускает мою руку, пока мы едем наверх, на самый верхний этаж. Значит, крыша.

— Спасибо, — вглядываюсь в его лицо, которое все еще выражает недовольство.

— Не за что, — следует от Саши очень холодный ответ. Ему точно надо на воздух.

12. Верность

Мы поднялись на крышу, откуда открывается неплохой вид. Уже стемнело, много светящихся окон. На самой крыше светит лишь один не самый яркий светильник. Здесь даже слышно музыку, которая доносится сюда эхом.

Саша сразу же закуривает, встав на краю крыши около небольшого ограждения. Пассивно курить я не собираюсь, поэтому остаюсь стоять неподалеку. Он оборачивается ко мне, оглядывает снизу вверх, снова вниз и резко останавливается на глазах. Затягивается, бросая сигарету поближе к краю крыши, и придавливает, выдыхая дым. От его прежнего напряжения не осталось и следа.

— Почему ты не остался с той блондинкой? — Я скрещиваю руки на груди и подхожу к Саше.

— Какой блондинкой? — Мы присаживаемся на деревянную лавочку, сделанную из обычной доски, лежащей на бетонных блоках.

— Да так, — пожимаю плечами, смотря в пол.

Молчим. И зачем я спросила его про ту девушку, он все равно не ответит. Снимаю каблуки, теперь мои ноги просто свисают с лавочки, не доставая до пола. Напеваю под нос песню, которая точно играла там, внизу. Слова там были английские, я их и не помню, поэтому просто мычу мелодию.

— Как вчера доехала до дома? — Спрашивает Саша, а я поднимаю голову.

— Да нормально.

— Вик.

— Да? — Смотрю на него.

— Почему… — его взгляд устремлен на город, пока он формулирует мысль. Потом мотает головой и снова обращается ко мне, — Какое качество ты ценишь в людях больше всего? — Задумываюсь.

— Человечность.

— Что ты под этим понимаешь?

— Ну всякий должен понимать, что все мы люди. В мире, слишком материальном мире нельзя забывать о духовной части человека, его эмоциях, чувствах. Также это, наверное, и искренность. Хотя бы перед самим собой.

— Понятно, — слегка улыбается.

— А ты? Что для тебя важно?

— Верность, — я издаю короткий смешок, и он смотрит на меня вопросительно из-за такой моей реакции. — Что?

— Извини, просто ты и верность. Это последнее, что я могла бы представить.

— Вот как? Ты же совсем не знаешь меня.

В принципе он прав, но разве недостаточно того, что я уже знаю? О какой верности может идти речь, если он меняет девушек, как перчатки? Тут явно нет никакой верности. Чего бы я там о нем не знала, ясно одно — он не однолюб. Следовательно, то качество, которое он ценит в людях, не распространяется на него самого. Неужели он предпочитает верность от других, но свободу для себя? Даже не знаю, что хуже.