Одержимая тобой. Часть 1 (СИ) - Адриевская Татьяна - Страница 50

Дверь кабинета начальника открывается, и готовый к уходу Леонид Вячеславович улыбается мне свежей и сияющей улыбкой. Видимо дела в компании идут хорошо, и это сказывается на его внешнем виде. Я слышала, что начальник заполучил на дубляж ещё парочку крупных долгосрочных проектов, и теперь поёт всем серенады.

— Уже закончила, Катюша? Думаю, такими успехами, я дам тебе ещё один проект. Будешь вести параллельно. — Он улыбается и добавляет: — Естественно не бесплатно.

— Я могу ознакомиться?

— Позже, — мужчина протягивает мне папку. — Ты сегодня до восьми? Это нужно будет передать Беляеву. Он на совещании, но должен будет вернуться. Отдашь лично в руки.

— Хорошо.

Довольный и цветущий начальник уходит домой, а я зависаю над новым переводом. Все-таки главная героиня слишком опрометчива! Я негодую над её последним поступком. Сериал все больше интригует непредсказуемым сюжетом, неудивительно, что он настолько популярен по всему миру.

Меня отвлекает звонок местного телефона. Я удивленно кошусь на него. Обычно после шести вечера все телефоны замолкают.

— Алло.

— Катюша, это Оксана!

Оксана… с недавнего времени я стала ненавидеть это имя….

— Привет ещё раз!

— Извини, что беспокою, — взволнованно тарахтит девушка. — Ты не могла бы мне помочь?

— Да конечно, что случилось?

— Я забыла отнести новый материал на укладку. Леонид мне голову оторвёт завтра. Ты можешь незаметно подложить бумаги, что лежат на моем столе в красной папке, в ячейку Ольги?

— Хорошо, не переживай, все сделаю.

Оксана выдыхает с облегчением и засыпает меня словами благодарности. Так, через пару минут я оказываюсь в отделе дубляжа, где редакторы готовят укладку, а актеры озвучивают героев. Я подхожу к широкому шкафу без створок и выискиваю ячейку Ольги. В ней одиноко лежит одна единственная папка. М-да, незаметно подложить, конечно, не получится, но надеюсь утром Ольга не станет поднимать шум.

Я с удивлением замечаю, что мне тоже завели ячейку. Она, конечно же, пустует, но открытие оказывается безумно приятным. Так же как и в нашем отделе, кабинет здесь двойной, с той разницей, что второй кабинет предназначается непосредственно для озвучки. Признаюсь за все время работы в студии, мне ни разу не доводилось побывать тут. Любопытство берёт верх, я оглядываюсь, и тихонечко крадусь к заветной двери. Не заперто!

Просачиваюсь внутрь и включаю свет. Небольшое помещение почти пустует. Крохотный подиум с пюпитром и большим студийным микрофоном располагается прямо напротив широкого монитора. По другую сторону находится стол с широкой бандурой, усыпанной бесчисленным множеством маленьких рычажков и кнопочек, и два широких монитора. Я некоторое время разглядываю оборудование, затем поднимаюсь на низенький подиум и заглядываю на листки, зажатые пюпитром. Кругом идеальная чистота. Ни пылинки!

Перед глазами перевод моего сериала, немного отредактированный редактором для идеального произношения. срываю его с пюпитра и усаживаюсь на кресло, закинув ноги на краешек стола с оборудованием. Почему бы немного побалдеть, пока никто не видит?

Какого это, быть актером дубляжа? Менять голос до неузнаваемости, подражать интонации героев. Я уже наизусть знала голоса актеров сериала, что переводила, и легко вхожу в образ.

— Не бойся, теперь ты навсегда избавишься от опеки Росса. — Озвучиваю я Тодда, низким, тягучим голосом, и хихикаю над собой — интересненько.

— С вами приятно иметь дело! — начинаю петь тоненьким голоском Эммы, подражая её вульгарному тону.

Совсем осмелев, я двигаю к себе микрофон, продолжая коверкать голос до неузнаваемости — почти как игра, только не своя, а подражание чужой. Это так завораживает, что я не замечаю, как читаю два листка собственного перевода, старательно следуя всем указаниям сценария.

Всхлипываю, озвучивая плачущую Анну над могилой ее умершего возлюбленного, как раздаётся громкий стук о дверной косяк. Вскрикнув от неожиданности, я так резко убираю ноги со стола, что с жутким грохотом кувыркаюсь назад вместе с креслом на колёсиках. Тараню собой тонкую ножку пюпитра — он со свистом падает рядом. А сверху, точно на макушку, со звонким стуком приземляется микрофон! Из глаз сыплются искры.

Стараясь прийти в себя от боли и унижения, я поднимаю глаза и встречаюсь с шокированным взглядом Беляева, который однозначно жалеет, что стучит по косяку. Слева от него я вижу движение и к своему ужасу понимаю — он не один. Ко мне спешит Дмитрий Савицкий собственной персоной. Я жмурю глаза и чертыхаюсь. Сколько можно выставлять себя посмешищем перед ним!

— Ты в порядке? — тихо спрашивает он, помогая мне поставить пюпитр и микрофон.

Кажется, этот вопрос он задаёт мне почти каждую нашу встречу. И почему со мной что-то происходит именно когда он рядом! Я не отвечаю, заливаясь краской, и поспешно встаю, отряхивая ушибленную задницу.

— Я прошу прощения… — нервно обращаюсь я к Беляеву, тщетно стараясь справиться с нахлынувшим приступом смеха.

Поглядываю на растерянного Дмитрия. Его выражение лица становится последней каплей — спрятав лицо в ладони, я позволяю тихим смешкам вырываться из моего горла, а потом начинаю хохотать как ненормальная. Чертовски стыдно, но я не могу остановиться.

Мужчины заметно расслабляются, и Дмитрий говорит все так же тихо:

— Ты ходячее бедствие, Катя.

— Вот так, Дмитрий Александрович, проводят свободное от работы время наши переводчики! — комментирует Беляев, в его голосе отчетливо слышатся озорные нотки.

— Очень увлекательно, — подхватывает Дима. — Саморазвитие, это похвально!

В его темных глазах сверкают весёлые искорки. Они как всегда завораживают…

— Меня попросили принести материалы на укладку… — оправдываюсь я, потирая макушку. — Тут было открыто… и я… немного увлеклась… извините!

— Раз уж мы наконец-то нашли тебя, — продолжает Беляев. — Я бы хотел получить документы, что оставил для меня Леонид.

— Ох, да конечно!

Я проношусь мимо улыбающихся мужчин, негодуя своему очередному позору. Ладно Беляев, но Дмитрий! Что он здесь делает? Как долго они наблюдали за мной? Сколько успели услышать? И почему я не додумалась хотя бы закрыть дверь!

Влетаю в кабинет, хватаю со стола папку и чуть не сшибаю лоток накопитель с бумагами. Сегодня все идёт наперекосяк! Стрелки на часах оповещают о том, что мой рабочий день заканчивается через пять минут, а я вместо перевода кривляюсь в студии дубляжа!

Я почти налетаю на Беляева в дверном проёме и вручаю ему доверенную папку.

— Простите! — пищу я, чувствуя, что уже далеко не красная, а бордовая.

— Завтра ты приходишь к девяти? — уточняет мужчина. — Я бы хотел тебя видеть у себя в кабинете сразу же.

— Э-э-э, я отпросилась у Леонида Вячеславович до двенадцати! Он дал разрешение.

Завтра у меня намечается очередной кастинг. В этот раз на роль убитой невесты в детективном сериале. Серия должна будет выйти в прокат не раньше следующего месяца, поэтому контракт с группой «Тихого ангела» я не нарушаю.

— Хорошо, тогда в двенадцать жду тебя у себя.

Я киваю и трусливо отвожу взгляд за спину Беляева. Туда, где стоит Дмитрий. Он наблюдает за мной с веселой улыбкой на лице. Как всегда слишком неотразим и великолепен. Интересно, когда он виделся со своей Оксаной и зачем пришел сюда? Я зло щурюсь, прогоняя ревнивые мысли. Разыграл настоящую трагедию после моего признания, заявив, что не станет обманывать Свету, и в то же время даже не попытался скрыть свою интрижку на стороне.

— До свидания, — сдержано прощаюсь я и возвращаюсь к столу, собирая сумочку.

— До завтра, Катя, — кивает Беляев.

Дверь почти беззвучно закрывается. Я шумно выдыхаю и падаю в кресло. Наверняка меня накажут за выходку в студии. Надеюсь, за подобное не увольняют! Денег совсем нет, я спустила все свои пожитки на подарок для Светы, и очень рассчитывала на аванс в конце этой недели.

Через десять минут я стою в предлифтовой. Табло над металлическими блестящими дверьми оповещает о скором прибытии лифта. Остаётся всего парочка этажей, как со мной ровняются. Мне не приходится даже оборачиваться, в блестящем отражении дверей на меня смотрит Дмитрий.