Сага Форта Росс
(Книга 1. Принцесса Елена) - Петров Виктор Порфирьевич - Страница 37

Макинтош посмотрел на него искоса, точно стараясь угадать какие мысли ворошились у него в голове. Профиль головы Ротчева был отчетливо виден на фоне яркого огня из камина. Макинтошу было приятно смотреть на это красивое лицо, с тонким носом, его небольшими темными бакенбардами и симметричным, энергичным подбородком.

Ротчев очнулся, очевидно почувствовав на себе пристальный взгляд Макинтоша. Тот улыбнулся:

— Вы чертовски красивы, мистер Ротчев, — сказал он.

Ротчев посмотрел на него в изумлении.

— Никогда в жизни, — продолжал Макинтош, — я не видел так хорошо подходившей друг к другу пары, как вы и ваша жена, принцесса. Жизнь изменится здесь, будет не той, когда вы уедете. Запад Америки станет опять диким с вашим отъездом. То веяние европейской культуры, которое вы принесли сюда с собой, улетучится вместе с вами. Может-быть жизнь в Сан Франциско изменится, будет другой. Новые люди, новые веяния, может-быть они привезут с восточного побережья Америки ту культуру, которую мы знаем там. Может-быть, когда-нибудь Сан Франциско станет большим городом, культурным центром Запада, но теперь это только разросшаяся деревня. В те будущие времена, когда Сан Франциско станет большим городом и центром культуры, мы здесь, на севере, все так же будем еще долгое время жить по прежнему. С вашим отъездом мы опять уйдем в свои медвежьи берлоги на зимнюю спячку, как медведи.

Глядя на Макинтоша, можно было легко понять его слова. Со своей всклокоченной бородой и лицом, изрезанным морщинами, и ставшим пергаментным от постоянной борьбы с силами природы, он действительно походил на большого медведя — гризли, готового скрыться в пещеру для спячки. И каким контрастом он был по сравнению с подтянутым и отшлифованным, как в наружности, так и в речи, Ротчевым.

Ротчев засмеялся и потрепал его по плечу:

— Ну, ну, не грустите, мой друг. Мы все еще здесь и никто не знает, когда мы уедем. Во всяком случае я благодарен вам за ваше хорошее мнение о нас.

Он повернулся к жене.

— Леночка, не пора ли угостить наших друзей бокалами шампанского.

— Прекрасно, Саша. Я думала, что нам всем не мешало бы утолить жажду, не правда ли, синьора Сола?

Достаточно было посмотреть на правителя Ротчева и его красавицу жену, чтобы можно было сказать без обиняков, что они оба были безумно влюблены друг в друга. Разговаривая с гостями, она нет-нет, но гордо посмотрит на мужа. Часто она, любовно, следила за его жестами и движениями, любовалась его манерой говорить, ходить, и его военной выправкой. С таким же любовным восторгом, Ротчев прислушивался к серебристо переливчатому смеху Елены, упивался ее улыбками и ее мелодичным голосом.

Ротчев тихо сказал «дворецкому», охотнику, изображавшему в этот день дворецкого:

— Можешь подавать шампанское.

Гости, стоявшие неподалеку, ахнули, когда услышали магическое слово «шампанское».

— Вы сказали шампанское? Настоящее французское шампанское? Где вы могли достать его? Шампанское, здесь, в Калифорнии, нет, это совершенно невероятно. Вы, просто, кудесник, какой-то.

— Да, господа, — с гордостью заявил Ротчев, — у нас еще осталось несколько бутылок шампанского привезенного из Франции, и мы будем рады и счастливы, если вы окажете нам честь и выпьете этого вина за здоровье виновницы этого нашего торжества, моей жены, по случаю дня ее ангела!

Он повернулся к двери:

— Михаил, готово?

Раздались хлопки пробок, вылетавших из бутылок и вскоре «дворецкий» стал разносить на громадном подносе хрустальные бокалы с шипучим шампанским.

Раздался мелодичный звон бокалов, которыми гости чокались с бокалами хозяев.

— За ваше здоровье, принцесса!

— Пусть ваша красота сияет для нас и освещает нас еще многие и многие годы! — Хор голосов, приветствовавших Елену, покрывал звон бокалов. Елена улыбалась всем и слегка пригубила вина. Она редко пила, только в особо торжественных случаях и очень немного.

Ротчев вдруг, подошел к ней и сказал:

— Леночка, я выпью за твое здоровье по нашему старому обычаю!

С этими словами, он опустился на колено, снял туфельку с ее ноги и налил в туфельку немного вина.

— За твое здоровье, дорогая, — и Ротчев выпил вино из туфельки.

Елена вспыхнула от неожиданности, смутилась, но потом нагнулась к нему и крепко его поцеловала.

Этот жест Ротчева поразил гостей. Наступила тишина, но потом, вдруг, раздался оглушительный грохот аплодисментов и громкие возгласы:

— Браво!.. Брависсимо!!!

Инесса посмотрела на своего мужа, Дона Хозе, и тихо прошептала ему:

— Как романтично! Приятно видеть, что они так сильно любят друг друга.

Дон Хозе обнял ее за талию и крепко прижал к себе.

Эта сцена Ротчева с Еленой произвела на романтически настроенных испанцев очень большое впечатление. Поклонение женщинам всегда было в крови испанцев и они все были тронуты этим красивым жестом русского коменданта.

Был очень поздний час, когда гости наконец стали расходиться. Комендантский дом был не очень большой, и конечно, не мог вместить всех гостей. Поэтому Ротчевы разместили дам на ночь в комнатах дома, тогда как мужчинам были предложены койки в большой казарме для старших рабочих и офицеров охраны форта.

Стихли глухо доносившиеся голоса гостей, все видно улеглись спать, когда Ротчев с женой, усталые, но счастливые успехом своего первого большого приема, поднялись с дивана и решили пойти в спальню.

— Леночка, отпусти Дуняшу, пусть она идет спать. Все равно она бродит как сонная муха. Она устала не меньше нас с тобой. Я буду твоей горничной сегодня. Помогу тебе лечь в постель.

Елена засмеялась.

— Ты, видно, не знаешь, как я обращаюсь со своей горничной, когда она плохо служит мне.

— Я не боюсь и не хочу никаких привилегий! Приказывай, моя госпожа!

Елена прижалась к нему.

— Как мне хорошо с тобой, всегда быть вместе. Я даже не представляю себе жизни без тебя. Как скучна и несносна была бы жизнь, если бы тебя не было со мной!

— Не очень-то расхваливай меня, солнышко, возгоржусь!.. Давай-ка, лучше, ложиться спать. Ты не знаешь наверно, который теперь час?

Елена улыбнулась и приказала:

— Ну, хорошо, моя горничная, помогай раздеваться!

— Я твой холоп, барыня!

Довольно неуклюже он помог ей расстегнуть бесчисленные крючки и кнопочки, нагнулся, снял ее туфельки с ног и надел ей на ноги теплые ночные туфли.

Елена, шутливо, пожурила его:

— Ты не очень-то умело служишь мне, холоп, — и она мягко пошлепала его по щеке. — Это мое наказание тебе за твое неумение.

— Ах, ты наказываешь меня! Ну, смотри же, — Ротчев, вдруг, схватил ее ножку и приложился губами к ней.

— Ты с ума сошел, Саша! Что ты делаешь?

Он несколько раз поцеловал пальчики на ее ножке.

— Разве ты не видишь, что я делаю? Не знаешь, как я боготворю мою маленькую принцессу!

Он поднялся, взял ее на руки и отнес на кровать.

Елена только тихо прошептала:

— Ты совсем не ведешь себя, как раб…

Он поцеловал ее в губы, потом в закрытые глаза…

ГЛАВА 10

ПОБЕГ ГРИГОРИЯ

Прошло несколько дней после отъезда гостей и жизнь опять вошла в свою обычную норму. Елена, по прежнему, занималась своими делами, старалась помочь, чем могла, жителям маленького селения Росс. Каждый день она обходила непритязательные домишки поселенцев, оказывала помощь, кому было нужно, советом, перевязкой или медикаментами. Больше, кажется, от нее ожидали помощи советами. У каждой женщины была какая-то своя проблема, которой она делилась с «княгиней», как некоторые ее называли, и Елена старалась по мере сил и возможности помогать им.

Не раз, обходя селение, она встречала Григория, который почтительно отходил в сторону и, сняв шапку, низко кланялся ей, даже может быть слишком низко и подобострастно, что очень не нравилось ей. Елена знала и видела, что никакого даже и следа подобострастия в нем не было, все это было наиграно. Достаточно было посмотреть только в его горячие, черные, насмешливые, «цыганские» глаза. Наоборот, в его взгляде было видно большое самомнение, если не наглость, и какой-то бунтарский дух, который Григорий пытался прикрыть своим низким поклоном.