Альтернативная история всего (СИ) - Перемолотов Владимир Васильевич - Страница 3

— Видать, ты все же мой сын…

— А? — проорал не понявший хода папашиных мыслей Ирокезов младший.

— Движок в разнос пошёл.

Спустившаяся ночь укрыла арену воздушной драмы.

Через 28 часов Ирокезовы были чёрт знает где, неизвестно на каком расстоянии от Амстердама. Порох в мешке кончился, и им пришлось садиться в каком-то лесу. Сразу после приземления сон сморил путешественников. Проспав ещё 16 часов. Ирокезов старший проснулся в отличном расположении духа. Ирокезова младшего рядом не было.

— Эй, сынок! Не выяснил ли ты где мы и далеко ли до Амстердама? — зычно крикнул он в сырую темноту обступавшего со всех сторон леса.

— Нет ещё, — донеслось из кустов, сквозь шуршание бумаги.

— А чего ты там делаешь?

Ирокезов младший вышел из кустов, неся в руке стебель какого-то растения.

— Маис кушаю, папенька.

— Маис?

Молния сверкнула в мозгу Ирокезова старшего.

— Знаешь ли, сынок, где мы? Это же…

Так, задолго до Колумба и викингов, европейцами была открыта Америка.

Глава 3

Что Парис был красавцем, придумали позже.

В действительности дело было иначе — он был одноногим.

Только это и спасло его от мобилизации во время Второй Пунической войны.

Крепкие мужики, запасшись кто чем, пошли громить Карфаген, а Парис остался в родном городе. Деваться ему было некуда, и чтобы гипесексуальный юноша не злоупотреблял вином и одинокими женщинами, папаша, служивший там вроде как старостой, пристроил сына на почту.

Выдали Парису старый велосипед, оставшийся еще от 6-ой экспедиции с Фомальгаута и начал он развозить новости. Сразу надо оговориться, что грамотность не входила в число достоинств жителей Трои, и поэтому работы у него было немного. Чаще всего Парис из-за этого сидя на почте, просматривал открытки пришедшие транзитом. Именно здесь Судьба и приготовила ему сюрприз.

Однажды на почту пришла письмо для Ирокезовых. Парис оседлал машину и погнал на окраину, где жили герои.

В этот раз Ирокезовы на войну не пошли.

Объяснялось это просто: все кругом знали, что если взять их в долю, то дело кончиться слишком быстро. Бывали уже случаи. Войны-то толком не получалось, а происходило простое избиение противника, да и, что неприятнее всего, своим тоже доставалось. Причем как-то так получалось, что решали кто в конфликте прав, а кто нет сами Ирокезовы.

До заветной двери Парис добрался быстро — почтовый велосипед в уличном движении имелпреимущество даже перед колесницами сенаторов.

Ирокезовы, сидя на прогретой солнцем гранитной завалинке, занимались мирным делом — ремонтировали пороховые двигатели — исконное свое средство передвижения. Кругом лежали части диковинных механизмов, воняло пороховой гарью.

— Здорово, Ирокезовы! — приветствовал их Парис. — Бог в помощь!

— Бога нет! — мрачно отозвался Ирокезов младший. Мрачность его была вызвана вчерашним проигрышем на скачках. Он лизал ободранный палец и волком смотрел на почтальона. — Чего надо, одноногий?

— Тут вам депеша.

Парис разорвал конверт и остолбенел. С картонки на него глядела женщина изумительной, ошеломляющей красоты. Золотые волосы, голубые глаза… Ног видно не было, но они подразумевались такой длинны и красоты, что почтальон чуть сознания не потерял.

Ирокезов старший, видя замешательство Париса, грубо выдернул из его рук открытку, чем вернул юношу к жизни.

— Кто это? — Спросил ошеломленный Парис. Ирокезов, углубившись в чтение открытки, ответил:

— Тутанхамон XII. Сволочь бородатая. Бомж посмертный… — он повернулся к сыну. — Опять пирамиду строить просит.

Несколько мгновений Ирокезов младший соображал, а потом надулся словно клещ.

— Опять в кредит? Да за кого он нас держит? За финикийцев?

Папаша не ответил.

— Не поедем, папенька! Его дед нам еще за прошлое должен! За деда с отцом еще не рассчитался, а тоже помереть, как порядочный норовит.

Прочитав открытку, Ирокезов перевернул ее и без любопытства стал рассматривать картинку, словно она могла помочь в принятии решения.

— Елена, жена царя Менелая. А? Парис? Хороша баба?

Парис в ответ только икнул.

— Хошь, женю?

Несмотря на потрясение, разума Парис не утратил. Как разговаривать с Ирокезовым, чтоб добиться желаемого он знал.

— Слабо тебе…

Ирокезов, рассчитывавший услышать «Да» и посмеяться над убогим, стремительно повернулся к почтальону и, побурев от негодования, переспросил:

— Мне? Слабо?

Судя по тону, которым были произнесены эти слова, за ними должна была последовать прежесточайшая трепка, однако обошлось. Опережая действия Ирокезова старшего, Парис печально кивнул не свою ногу. Ирокезов враз остыл.

— Черт с ними, с ногами! Знаешь, что у мужика самое главное?

Покраснев, Парис кивнул.

— Покажи! — Потребовал Ирокезов младший.

Парис показал. Ирокезов старший глянул краем глаза и остался доволен.

— Так вот с тем, что у тебя есть, я из тебя греческого героя сделаю! В книги попадешь, в газеты! На. Дарю.

Он сунул ему в руку открытку с Еленой.

— Через два часа отъезжаем. Иди, соберись.

Через два часа из ворот Трои выехали трое.

Парис мчался на казенном велосипеде, а Ирокезовы крутили педали самодельного тандема. Заглушая свист ветра Ирокезов старший то и дело орал что-то вырывавшемуся вперед Парису, но до того долежали только обрывки фраз:

— Я Менелая давно… Сволочь…. Добром не отдаст… Красть будем… Как два пальца….

Ирокезов младший в разговоре участия не принимал. Сидя позади папаши, он, манкируя прямыми обязанностями, играл не лютне запрещенный к распеванию романс «Любовь гладиатора».

Царь Менелай жил в маленьком городишке из сострадания к которому, история не сохранила его названия. Ирокезовы и Парис прибыли туда только под утро. Оставив своих спутников у одного из знакомых, Ирокезов старший пошел побродить по городу и разнюхать что тут и как. Вернулся он быстро и с озабоченным видом.

— Успели вовремя. У тебя, оказывается, есть соперник.

— Ноги! Сколько у него ног? — спросил Парис мерявший всех одной меркой и заплакал, не дожидаясь ответа.

— Дались тебе его ноги… — Поморщился Ирокезов старший.

— Что за конкурент? — поинтересовался Ирокезов младший.

— Черт его знает. Какой-то датский принц.

— А-а-а-а, — протянул сын. — А нам он ничего плохого не делал?

Ирокезов старший пожал плечами.

— Ну, значит, не успел еще, — успокоил свою совесть Ирокезов младший. Они немного помолчали.

— Странные у них тут нравы, — удивился вдруг неожиданно пришедшему озарению Ирокезов младший. — Женщина замужем, а у нее столько поклонников…

— Азия… — меланхолично откликнулся Ирокезов старший. — Чего ж ты хочешь?

Парис упал духом. Принц, да еще с обеими ногами? Такого барьера ему не перепрыгнуть.

Увидев, что дух Париса упал ниже плинтуса, Ирокезов старший пришел в себя.

— Не робей, одноногий. Как обещал, так и сделаю.

Красть Елену решено было ночью….

Подойдя к дворцу, налетчики столкнулись нос к носу с призраком.

— Никак туман? — спросил Ирокезов младший.

— Я призрак, — с достоинством ответило приведение.

— Чей же? — поинтересовался вежливый Парис.

— Я тень его отца, — отрекомендовался фантом.

— Будешь под руки лезть — перекрещу, — пообещал Ирокезов старший, заопасавшийся, что призрак начнет вредить. Призраков он не опасался, а вот вредителей…

— Я посмотреть пришел, — робко возразил призрак.

— Без сопливых обойдемся? — спросил Ирокезов у сына, не сводя взгляда с привидения. Подумав, тот кивнул.

— Обойдемся.

— Видишь — обойдемся… А подглядывать будешь — все одно перекрещу!

Ирокезов начал злиться.

— Тьфу на вас, — обиделся призрак. — Мне самому их отношения вот где.

Он чиркнул туманной ладонью по туманному горлу.

— Это меняет дело, — пошел на попятную Ирокезов старший. Одним взглядом оценив возможности нового помощника, он дал ему задание напугать стражу.