Мститель (СИ) - Рейн Карина - Страница 16

— Чем? — угараю я. — Газонокосилкой?

Пару минут мы тупо перебрёхиваемся и ржём, а после собираемся на учёбу. Внутри просыпается воодушевление, потому что теперь, когда в голове план мести разложился по полочкам, я не мог думать ни о чём другом, кроме того, что скоро кое-кто получит то, что заслужил.

И это точно буду не я.

Перед универом заскакиваю домой, чтобы принять душ и подготовиться к первому шагу: если девчонка ещё не думает обо мне сутки напролёт, то сегодня я это с садистским удовольствием исправлю. Тёмные джинсы, чёрный свитер крупной вязки и кожаные ботинки создали образ серьёзного человека — как раз то, что нужно, чтобы впечатлить особо сентиментальных: судя по тому, что я видел, Оля именно такая. Чёрное пальто до колен добавляло солидности к основному образу; единственное, что сюда никак не вязалось — пирсинг, который я из совершенно непонятных мне соображений решил оставить. Ухо уже не горело огнём, но приятных ощущений всё равно было мало. Самое смешное в том, что мне до сих пор удалось оставить втайне от парней и пирсинг, и байк — до сегодняшнего дня серебряное колечко в ухе надёжно скрывали капюшоны толстовок, а мотик покоился под тентом в самом неприметном углу гаража — до лучших времён. Но на всякий случай резину я сменил на зимнюю — никогда не знаешь, какая шальная идея придёт в мою больную голову.

Ерошу пальцами ёжик волос на голове — из-за этой стрижки Соколовский и дал мне соответствующее прозвище лет десять назад, которое прочно за мной закрепилось. Я ощущал себя скорее пантерой, нежели ёжиком, но переубедить парней оказалось попросту невозможно, поэтому я бросил безрезультатные попытки. В конце концов, быть Ёжиком оказалось не так уж плохо.

Торможу возле цветочного магазина — если покорять Эверест, то при полной экипировке. Прохожу мимо роз и лилий разных цветов и оттенков и почему-то застываю напротив букета сиреневых тюльпанов; мысленно пририсовываю им острые ядовитые колючки — такой своеобразный портрет Оли получается в моей голове — и уверенно выбираю именно его.

Жаль, что у тюльпанов действительно нет колючек — я бы хотел, чтобы эта хрупкая красота причинила девчонке хотя бы приблизительное количество боли, которую я получил от неё.

На парковку приезжаю одновременно с парнями, которые оценивают мой прикид — все, кроме Макса.

— Пропади я пропадом! — фыркает он. — Это что, пирсинг???

Левая ладонь, покоящаяся в кармане пальто, произвольно сжимается в кулак.

— Вот те на! — обалдевает Лёха. — Уж не поэтому ли ты эти проклятые капюшоны до самого носа натягивал?

— Отвалите, — беззлобно бросаю в ответ.

Всё, что мне сейчас нужно — это сосредоточится на своей цели, а не выслушивать обвинения, которые…

— А нам ты об этом не сказал, потому что… — начал выуживать ответ Костян

— …это моё личное дело? — таким же ехидным тоном заканчиваю предложение, и Костян хмыкает.

— Вот же блин, а я-то думал, что мы друзья и всё такое.

Я поморщился.

— Знаешь, это всё равно как если бы я требовал от тебя отчётности за каждое посещение парикмахерской.

Мой взгляд скользит в сторону Кирилла, на лице которого застыла улыбка а-ля «кое-кто влюбился», когда он красноречиво кивает в сторону букета. Я уже открыл было рот, чтобы он узнал о себе много нового, но Романова спасает Шастинский.

— У нас что, сегодня субботник? — задумчиво смотрит он на меня, хотя я вижу, что в действительности он давится смехом.

— Не понял, — вновь хмурюсь я.

— Ну а зачем ещё ты притащил с собой веник? — косит он глаза на мою правую руку, которая уже, наверно, превратила букет в цветочное месиво, и всё-таки ржёт, явно довольный своей «оригинальной» шуткой.

Приходится приложить усилия, чтобы подавить жгучее желание втащить букетом по его роже; наткнувшись на понимающий взгляд Макса, я мысленно вою и просто ухожу, игнорируя подколки, которые иглами летят в мою спину.

Первым делом отправляюсь на поиски Оли; чтобы игра выглядела правдоподобно, мне придётся допустить в свою голову мысль о том, что она мне нравится даже несмотря на то, что она сделала. Меня всё ещё бесила её двойная игра под названием «я тебя не помню», но я решил не зацикливать на этом внимание, потому что в конечном итоге она узнает о том, как я её ненавижу.

Ловлю себя на мысли о том, что мне хочется завести календарь только для того, чтобы зачёркивать в нём квадратики до дня достижения моей цели.

Замечаю Олю, выходящую из гардероба. Сегодня на ней толстый свитер мятного цвета и светло-голубые джинсы в обтяжку, заправленные в чёрные замшевые сапоги; её волосы забраны в высокий волнистый хвост, на лице — мечтательная улыбка. Точно такая же расползается и по моим губам, когда я представляю, как разобью её мир к чертям собачьим.

Девушка тоже замечает меня. Её глаза удивлённо распахиваются, а губы приоткрываются, и я чувствую уже привычное мазохистское желание впиться в них поцелуем. Хмыкаю собственным мыслям, потому что… Чёрт, а почему бы не совместить приятное с полезным? Ведь Оля привлекает меня в физическом плане, так почему я должен отказывать себе же в собственных желаниях?

Она нервно осматривается по сторонам, будто не верит в то, что я смотрю именно на неё. А зря: при других обстоятельствах я бы уже давно утащил её в свою пещеру и сделал самой значимой частью своей жизни. Её щёки розовеют, когда я начинаю медленно сокращать расстояние между нами, и готов поклясться, что её сердце колотится как сумасшедшее. Меня одолевает жгучее желание подтвердить своё предположение, и я не вижу ни одной причины, почему не должен этого делать: прикладываю левую ладонь к её груди — в аккурат там, где, как я и предполагал, сердце колотится, словно лопасти вертолёта. От моего прикосновения дыхание Оли учащается, а я мысленно одобрительно хлопаю себя по плечу: уже даже сейчас девушка полностью в моей власти.

— Привет, — выдаю ей самую обаятельную из своих улыбок.

Её сердце делает кульбит под моей ладонью, а дыхание и вовсе останавливается; мне приходится оторвать от неё руку, чтобы щёлкнуть перед её носом пальцами. — Ты здесь?

Оля часто моргает и трясёт головой, а я приписываю себе ещё один балл — если честно, я малость сомневался в том, что она купится на такое поведение с моей стороны. Но, чёрт возьми, она это делает, и я доволен сильнее, чем был бы Дэвид Бекхэм, если б забил гол с другого конца поля.

Протягиваю ей букет, и она принимает его чисто на автомате, потому что продолжает смотреть на меня во все глаза.

— Привет, — выдаёт она хриплый ответ, и я чувствую, что готов взвалить её на плечо и самолично довести её голос до хрипоты. — Спасибо.

Провожу пальцем по её губам, ловлю её влажный вздох и, кажется, из последних сил сдерживаю животный рык, рвущийся наружу откуда-то из груди, и хвалю себя за то, что именно сегодня надел длинное пальто, потому что по-другому скрыть свои желания по отношению к ней не удалось бы. Хотя что-то подсказывало мне, что рядом с ней это пальто будет нужно мне каждый день до тех пор, пока моя месть не состоится.

Я мог хотеть её в любом случае, но это не значит, что я забыл о том, почему я с ней.

— Ты занята сегодня вечером? — спрашиваю, не отрывая взгляда от её губ.

Даю руку на отсечение, что её вдохи сквозь полуприкрытые губы — самая сексуальная вещь, которую я когда-либо видел.

— Смотря с какой целью ты интересуешься, — нервно отвечает Оля.

Хм… У меня в голове крутился с десяток возможных вариантов, и ни один из них нельзя было назвать приличным словом.

— А с какой целью нормальный здоровый парень может интересоваться? — подначиваю её и с удовольствием замечаю, как расширяются её зрачки. Она хмурится — замечаю лёгкое изменение в изгибе её бровей — но я не даю ей возможности отправить к чертям мои старания. — Как насчёт кино?

«Неет, как насчёт того, чтобы я трахнул тебя прямо сейчас в любой свободной аудитории?» — проносится в голове, но, разумеется, я оставляю эту фразу только в пределах черепной коробки.