Город негодяев - Робертс Джон Мэддокс - Страница 26

– Пойди и найди какого-нибудь кузнеца с раскаленным железом, может быть, тогда ты и выживешь, – с отвращением бросил ему Конан. – Впрочем, наплевать! Никто из вас не в состоянии достойно умереть.

Однако светлобородый оказался более крепким орешком, нежели Конан мог предположить. Левой рукой он занес вверх свой меч, а потом резко повернулся, пытаясь полоснуть Конана острием с правой стороны. Это был хитрый прием, трудный даже для мастера фехтования. Однако светлобородый мастером вовсе не был. Конан просто сделал шаг вперед и повернулся вместе с этим человеком, будто в танце. Оказавшись за спиной у своего противника, Конан протянул руку и схватил его за подбородок. Другой рукой он взял его за затылок, а затем сильно и резко повернул его голову. Шейные позвонки хрустнули. Бандит рухнул на тела двух своих приятелей.

Не позволяя себе расслабиться, Конан быстро огляделся. Глупо было предполагать, что, раз он убил своих непосредственных врагов, поблизости не могло оказаться их дружков. Над толпой повисло гробовое молчание.

Никто не сделал ни одного угрожающего движения. Конан угрюмо кивнул, наклонился и вытер лезвие об одежду светлобородого, с удовольствием измазав в крови красную кожаную куртку, после чего, не глядя, бросил меч в ножны и неспешно двинулся назад, к таверне.

Делия пыталась было встретить его приветственными речами, когда он сел на свое место, но не нашла слов. Он снял крышку с блюда и приступил к еде, с удовлетворением отметив, что пища была все еще горячей.

– Я поняла, что ты сильный, – выдавила наконец Делия, – когда вчера ты поднял меня на пьедестал. Я понимала, что ты безумен, когда ты с такой легкостью принял вызов этих троих убийц. Но я никогда не думала, что человек может быть столь молниеносным!

Конан налил себе в кубок подогретого вина с пряностями.

– Человек, чье ремесло – война, бродящий по миру в одиночку, как я, и должен быть быстрым. Редко когда мне выпадала роскошь иметь верного товарища, которому я доверял стоять у себя за спиной или биться рядом со мной плечом к плечу. Поэтому я давным-давно научился бить быстро и не размышляя. Первым никого обычно не трогаю, но если кто нападает на меня, то, как правило, умирает.

– Однако же с последним ты расправился голыми руками, – сказала Делия.

– Один и к тому же лишившись руки, он уже был не опасен. Надо заметить, что, не будучи воином, он под конец все-таки проявил доблесть.

– Ого, – сказала Делия, – сюда идет Ермак. Что это ему нужно?

– Поговорить со мной, – ответил Конан, спокойно откусывая хлеб.

Человек в полудоспехе остановился возле стола. Левая рука его замерла возле рукояти меча. Он не поклонился, не поздоровался. Он просто стоял и в упор рассматривал Конана своими холодными серыми глазами – глазами профессионального убийцы.

– Недурное представление, киммериец, – сказал он.

Конан пожал плечами:

– Иным оно и не могло быть. Ведь они заставили меня обнажить меч.

Его собеседник мрачно ухмыльнулся:

– Да брось ты! Ведь не хочешь же ты сказать, что это был бой? На мой взгляд, просто истребление червей. И только настоящий воин мог проделать это с такой ловкостью. Мой человек Невус говорил мне о тебе. Скажи, ты ищешь работу? Если да, то предлагаю тебе место в моей банде.

– В настоящее время у меня есть работа, – ответил Конан. – Но все может измениться.

– Если будет желание, разыщи меня. Сделать это легко. – Он повернулся к Делии: – Где сейчас скрывается Максио?

Она закинула голову и опустила веки, глядя не то на Ермака, не то на кончик собственного носа.

– Где находится мой мужчина – его дело. Если он захочет, чтобы я сказала это тебе, он мне об этом сообщит.

– Ну раз так, то счастливо вам обоим оставаться, – сказал Ермак.

Делия слегка поежилась, глядя на его удаляющуюся фигуру:

– Это тебе не какой-нибудь растяпа в доспехах и с мечом, которым он не умеет пользоваться.

– Я и сам вижу, – сказал Конан.

Она улыбнулась:

– И вправду. Это ты, наверное, и без меня понял. Такой воин, как ты, узнает другого воина с первого взгляда.

– Слушай, есть одна штука, о которой ты мне можешь рассказать, – сменил тему Конан.

Она одарила его взглядом, который, видимо, должен был изображать лукавство:

– Да? А что это за штука?

– А ты не беспокоишься о том, что может подумать твой мужчина, Максио, когда узнает, что тебя так часто видят в моей компании?

– Я ему не жена и не рабыня, – горделиво заявила Делия. – Он мне не указывает, куда ходить и на что смотреть. Я женщина свободная.

– Я вот думаю, с чего это, интересно, Бомбас посылал своих легавых за мной? – обронил Конан.

Она презрительно фыркнула:

– В самом деле? Не будь наивным. Он боится тебя, потому что боится всего и вся. Кроме того, он не знает, кто ты такой на самом деле. Смотри, как бы он не принял тебя за королевского шпиона, присланного следить за ним и выяснить, что же здесь происходит.

Конан опустошил свой кубок и поставил его на стол.

– Не думаю. Убивать того, кто ведет расследование, глупо. На его место пришлют другого, только и всего. Кроме того, если бы он подозревал во мне королевского шпиона, он, скорее всего, предложил бы мне взятку.

– А если он и вправду предложит тебе взятку?

– Ну что же, я, конечно, ее приму.

Делия снова громко расхохоталась, а затем встала:

– Ну ладно, мне пора. Если понадоблюсь, найдешь меня. Обычно в это время суток я здесь, на Площади. Ну а если захочешь встретиться со мной в другой обстановке, – она оперлась руками о стол и наклонилась вперед, позволив Конану заглянуть за вырез ее платья, – меня можно найти на улице Столяров. Мои окна выходят прямо на фасад. Над ними нарисован знак солнца с расходящимися лучами. Если я буду одна, из того окна, что прямо над знаком, будет свисать белый платок. – Она выпрямилась и добавила: – Ночью, в темноте, белое легко разглядеть.

С этими словами она повернулась и вышла.

Конан был приятно удивлен этим страстным приглашением. Однако жизнь приучила его к осторожности. Прежде чем принять приглашение такой женщины, стоило поглядеть на этого Максио. Конан подозревал, что Максио собирается оставить свою подругу, поэтому-то она и ищет ему замену. Если так, то хорошо. В противном же случае могут возникнуть осложнения.

Конан поднялся с места и покинул таверну. На Площади он увидел, как несколько унылых рабов городского управления тащили телегу по направлению к трем неподвижным телам, лежавшим в растекающейся луже крови. На спине у каждого из рабов была корзина, а с руки свисала тряпка. Когда киммериец появился на Площади, из резиденции городского головы никто не вышел, из чего Конан заключил, что, по крайней мере, в настоящее время власти решили не вмешиваться в его дела.

Он свернул на аллею, зажатую с одной стороны храмом, с другой – стеной, окружающей дом и сад Ксантуса. Через ворота в стене Конан услышал, как кто-то окликнул его свистящим шепотом. Киммерийца это вовсе не удивило.

– Эй, чужеземец! Воин! Иди сюда.

Это был пожилой раб в потрепанной ливрее.

– Что тебе? – спросил Конан.

Раб высунулся из ворот и первым делом боязливо оглядел аллею, чтобы удостовериться, что никто за ними не следит. Затем повернулся к Конану:

– Иди сюда. Мой хозяин хочет поговорить с тобой.

Конан не мог припомнить, чтобы за столь короткое время с ним желало бы поговорить такое количество людей, наперебой приглашающих его к себе. Впрочем, этот старый раб по крайней мере не угрожал ему оружием. Пригнувшись, Конан скользнул в низенькие ворота и оказался во внутреннем дворике, который когда-то был, должно быть, просто очаровательным. Сейчас же здесь царило запустение. Кусты разрослись, не подстриженные садовником; все поросло травой, деревья роняли сухие листья на выщербленные плитки, которыми некогда был вымощен дворик. С одной из олив с глухим звуком шлепнулся переспелый плод. Раб закрыл за Конаном ворота и заложил их на засов.