Принц и Мадонна (СИ) - Воск Степанида - Страница 15

Закон бумеранга в действии. Что ко мне прилетело, то от меня и улетело.

Если до этого на душе было гадко, то теперь стало еще хуже.

Прозвенел звонок на уроки. Вот только идти на занятия мне не хотелось. А вот успокоиться не помешало бы. И я поплелась в сторону кафе, располагавшегося на первом этаже. Горячий чай мне не повредит, это точно.

Я села за дальний столик, спиной к посетителям. Никого не хотелось видеть. На душе было гадко и противно, как будто мне налили в нее клея. И отчиститься трудно, и в тоже время не смертельно.

— Будете что-то заказывать? — ко мне подошла молоденькая девушка, моя ровесница. Все в академии знали ее историю. Сирота. Воспитанница детского дома. Работала в две смены, чтобы обеспечить себе достойное существование. Ни у кого ничего не просила. Любые поползновения в свой адрес со стороны парней пресекала на корню. Мне Катя нравилась. Я всегда старалась оставить ей как можно больше чаевых, хотя она и обижалась, считая это милостыней.

— Мне чай с мятой и сладкую булочку.

— Вам с маком или без?

Катя со всеми всегда была вежлива и только на "вы".

— Без.

Девушка кивнула, прежде чем отправиться выполнять заказ. Я же тупо разглядывала стену, пытаясь собрать мысли воедино. И, видимо, задумалась, что не заметила как Катя подошла.

— Ваш заказ, — девушка поставила чашку с чаем и тарелку с булочкой. Я молча кивнула. Катя помедлила, не решаясь уйти, а потом спросила. — У вас что-то случилось?

— С чего ты взяла? — убрала с лица волосы, прежде чем бросить взгляд на Катю.

— У вас взгляд, как будто вы кого-то похоронили, — тихо молвила девушка.

— Если только свою совесть, — горько усмехнулась.

— Не договорились? — спросила Катя, присаживаясь рядом.

Мы с ней не были подругами. Даже приятельницами нас нельзя было назвать. Разве что время от времени перебрасывались отдельными фразами в то время, как я обедала в кафе или же пила чай.

— Катя, вот скажи, у тебя бывало, чтобы ты обидела человека ни за что? — спросила, сама того не ожидая.

— У "ни за что" всегда есть причина, — ответила она. — Даже если на первый взгляд кажется что такой причины нет. У вас она есть?

Я задумалась, принявшись водить кончиками пальцев по краю чашки. Она была горячей, но не настолько, чтобы обжигать.

Сколько лет я знала Лилю? Почти столько же сколько самой Лиле было лет. Разница в два года позволяла мне помнить ее почти с младенчества. Еще бы мне ее не помнить, ведь нас частенько оставляли спать в одной комнате, в то время когда родители вместе что-нибудь отмечали. Название праздников не имело значения. Это мог быть Новый год или же восьмое марта. Нас с ней укладывали спать в самой тихой комнате, по мнению родителей. Хотя на самом деле, шум слышался и через закрытую дверь. Сколько себя помню, столько всегда задавалась вопросом, почему родители считали, что мы глухие. Мы все очень хорошо слышали. И не спали, когда от нас этого ждали.

— Наверное, есть. Я не задумывалась, — ответила Кате, немного слукавив.

— А вы подумайте на досуге. Может быть и найдете ответ… в себе, — ответила девушка, вставая.

Я проводила ее взглядом. Катя увидела, что в кафе зашла компания шумно переговаривающаяся между собой и заспешила к ним, чтобы принять заказ, оставив меня наедине с растревоженными мыслями.

Чай был выпит, а вот булочка так и осталась нетронутой. Кусок не лез в горло. Стоило только подумать о еде, как сразу же становилось тошно. Катя благоразумно ко мне больше не подходила. Видимо, решила, что позову если что понадобится.

Я положила подбородок на сцепленные руки и думала… думала… Ни о чем и обо всем сразу. Вместе получалось не очень хорошо.

— Зыкова, ты чего пары прогуливаешь? — рядом со мной плюхнулась Олечка Крымова. — Что-то случилось? — и во взгляде океан участия.

Мы с Олей хоть и учились в одной группе, но никогда особо не дружили. Мы и разговаривали с ней всего лишь несколько раз за все время учебы.

— Нет. Все в порядке. Просто решила прогулять, — делиться внутренними переживаниями с Олей я не собиралась. Это не Катя, которой если что и скажешь, то все останется только между нами. Оля же скорее всего понесется рассказывать обо мне Марине. Не знаю почему, но была уверена, что и в этот раз Оля подошла ко мне по наущению подружки, чтобы вымолить прощение за случившееся на прошлом семинаре.

— А чего тебя вызывал декан? — мило поинтересовалась девушка.

Ну, точно. Марине неймется выяснить подробности, но сама-то подойти не может, вот потому и действует через Олю.

— Спрашивал телефон отчима, — соврала и не поморщилась.

Все в группе знали кем работает "папаЖора" и по возможности старались извлечь выгоду от этого.

— Да? Странно.

— Почему странно? — посмотрела на одногруппницу.

— Зачем Принцу нужен твой отчим, если у него папа министр?

А в логике Оле не откажешь. Чего-то я совсем забыла о родственных связях Датского.

— Знаешь, не всегда даже папа министр в состоянии решить некоторые вопросы, подвластные начальнику райотдела, — ответила пространно.

Пора прекращать этот бесполезный разговор.

— Так-то это так, только…

— Ты тут посиди, а я пойду, у меня дела, — и я встала из-за стола. Нашла глазами Катю, чтобы рассчитаться за заказ. Девушка понимающе кивнула.

ГЛАВА 8

Мой дом — моя крепость. После взбучки, полученной от Принца Датского, желания грызть гранит наук у меня особо не наблюдалось. Я с трудом отсидела все оставшиеся пары, мечтая об одном, чтобы меня никто не трогал, как физически, так и морально. До конца уроков настроение так и не вернулось, оставшись в кабинете декана.

— Чертов Принц, — выругалась сквозь зубы, когда в очередной раз вспомнила незаслуженное обвинение. — И ведь никому не пожалуешься, — горестно вздохнула, понимая, что сознательная изоляция от общества хороша только в исключительных случаях, а в остальных она накладывает дополнительные проблемы.

Будь у меня близкая подруга, то сейчас бы я ей плакалась в жилетку, рассказывая о несправедливости мира, но из-за ее отсутствия приходится разговаривать самой с собой, что наводит на определенные мысли о психической нормальности.

Звонок телефона прервал мои мысли.

— Кому я понадобилась? — проворчала, отправляясь на зов трубки.

Мобильник я откопала на дне сумки. Естественно, к тому времени абонент отключился.

Была у меня крамольная мысль остаться в неведение относительно звонившего, но тут же передумала. Одиночество угнетает. Даже если ошиблись номером, то я все равно поговорю с живым человеком.

Память телефона добродушно выдала мне информацию о номерах телефонов, звонивших мне в течение дня.

— Мама, — произнесла вслух, когда увидела кто звонил.

Тут же набрала номер родительницы. Сердце предательски екнуло. Неужели что-то случилось?

— Мам, привет. У тебя все в порядке? — затараторила, стоило только услышать щелчок соединения.

— Доня, детка. У нас все хорошо. Не волнуйся. Просто решила позвонить. Что-то на меня напала внезапная тоска. Причины нет, а она душит и душит. У тебя все в порядке? — на одном дыхании выдала мама.

Почувствовала. Через сотню километров почувствовала. А еще говорят, что шестое чувство это выдумки.

— Мам, все нормально, — посвящать родительницу в свои проблемы не хотела. Зачем ей они.

— Доня, ты меня обманываешь. Я слышу по голосу.

— Мам, да правда.

— Доня, не ври маме, — ее голос стал на октаву выше. — Что стряслось? Ты же знаешь, что мама твой друг. Мама всегда поможет. Подскажет если что нужно. Доня, не нервируй маму своим молчанием. Маме дурно, когда ее обманывают.

Я вздохнула. Все то она чувствует, все то она знает.

— У нас декан новый, — выдала я.

— Хорошенький? — был первый вопрос.

— Ничего так. Симпатичный.

— Ага, — приняла она ко вниманию. — Сильно старый? — по голосу слышала, что она хотела спросить иначе, но сдержалась.