Покажи мне, зеркало… (СИ) - Нури Ирада - Страница 5

Несмотря на запреты, и наказания последующие за их нарушениями, мы с Джабиром продолжали втайне общаться. Проходили недели, месяцы, годы, а мы с братом становились все ближе и ближе друг другу. Сестры, рожденные от других наложниц, были старше меня по возрасту и избегали общения, считая меня досадной помехой. Еще бы, ведь в моем присутствии они не могли как прежде обсуждать между собой мужчин и то запретное, что происходило за стенами супружеских спален. Видя мою огорченную физиономию всякий раз, как меня выставляли за дверь, старая нянюшка советовала не принимать это близко к сердцу, объясняя их поведение элементарной завистью от того, что я была любимицей хана.

В чем-то она была права, ибо как бы ни был занят важными государственными делами отец, как бы ни устал, он всегда находил время для того, чтобы навестить свою младшенькую Фарах и подарить ей очередную безделушку, при виде которой зеленели от зависти остальные обитательницы гарема. Только мне позволялось забираться на колени к отцу и разглаживая пальчиками морщинки вокруг его смеющихся глаз целовать каждую, рассказывая о том, как прошел мой день.

Ну, разумеется, были у меня и свои секреты. К примеру, мало кто знал, что в те дневные часы, что я по мнению окружающих провожу сладко сопя в своей кроватке, на самом деле я, переодевшись для удобства мальчишкой, вместе со старшим братом совершаю очередную вылазку на природу или в город.

Прошло три года. Несколько месяцев назад на мое десятилетие, к огромной зависти сестер, отец подарил мне газель. Найденная крошкой в лесу, она не знала иной жизни, как жизни в клетке. Практически полностью одомашненное животное, она стала верной подругой во всех устраиваемых мной проделках. Мы были настолько привязаны друг к другу, что, зная где в данный момент находится одна из нас, смело можно было предполагать, что и вторая крутится где-то поблизости. Теперь, мне уже не удавалась прятаться от слуг на дереве, так как моя милая Назлы, тут же начинала крутиться под ним и опираясь передними копытами о ствол, тянуться вверх поднимаясь на задних.

Но однажды, когда отца объезжающего границы не было дома, она исчезла. Еще вечером вволю наигравшись мы еле расстались перед сном, а уже с утра, я нигде не могла ее найти. Прислуге было велено прочесать всю территорию дворца, но бедняжки Назлы пропал и след.

Я была уже на грани истерики, когда одна из сестер, видя меня одиноко бредущей по садовым дорожкам, издевательски крикнула мне с верхней галереи:

— Погляди, что ты натворила, Фарах. Замучила бедное животное до такой степени, что оно от тебя сбежало.

Это было больно. Доведенная до крайности, я уже собиралась открыть рот и высказать негоднице все, что я о ней думаю, когда стала невольной свидетельницей такого, чего прежде ни за что не смогла бы себе представить. Проходящий в это самое время по галерее Джабир услышавший ее последнюю фразу, в мгновение ока оказался подле нее и схватив за горло заставил перегнуться через перила. Не обращая внимание на визги испуганных служанок, он угрожающе прошипел так, что было слышно даже мне:

— Говори, что тебе известно об этом, или клянусь Аллахом я сброшу тебя вниз.

Мне никогда прежде не приходилось видеть выражение жестокости на лице брата. Насмешку да, но такую жестокость — никогда. Застывшая на месте я продолжала глядеть вверх с все еще открытым ртом, когда до меня донеслась фраза сестры:

— Нет, брат, пожалуйста не делай этого. Неужели из-за какого-то животного ты готов убить собственную сестру?

— Даже не сомневайся, — прозвучал ледяной ответ. — Если ты немедленно не расскажешь мне что сделала с животным, то и сама в этом убедишься.

— Ничего. Я ничего с ним не делала, клянусь. Просто велела слугам оставить ворота, ведущие в горы приоткрытыми. Животное наверняка соскучилось по свободе, зачем вновь сажать его в клетку?

Она закашлялась. Это взбешенный Джабир сдавил ей горло так, что полностью перекрыл ей кислород:

— Идиотка. Оно никогда не знало свободы, ты погубила его.

— Что здесь происходит? Джабир, немедленно отпусти сестру, — на галерее показалась Зейнаб ханым. Перепуганные насмерть служанки боясь, что молодой хозяин убьет сестру, бросились за помощью к той единственной, кто имел влияние на молодого хозяина. — Вы что, все с ума посходили? Было бы из-за чего. Немедленно разойдитесь по своим покоям, и чтобы я не слышала больше о том, что вы спорите из-за животных. А ты, — увидев меня внизу, она злобно прищурилась, — если еще раз узнаю, что стравливаешь между собой братьев и сестер, велю запереть тебя в восточной башне, где раньше содержали больных проказой, поняла?

Это было уже слишком. Чувствуя, как дрожит подбородок, а глаза вопреки воле наливаются слезами, я, не желая показывать своего состояния лишь коротко кивнула и не дожидаясь позволения удалиться, бросилась прочь. Вслед, мне летели какие-то угрозы, но я их уже не слышала. Меня не пугали слова Зейнаб ханым, с недавних пор они меня злили, заставляя каждый раз поступать наперекор ее воле. Да, кто она такая, чтобы запирать меня, ханскую дочь, свет очей моего отца в восточной башне? Размечталась. Как только вернется отец, я сама ему все расскажу и тогда поглядим, кого накажут.

ГЛАВА 4

Мне удалось узнать достаточно, для того, чтобы самостоятельно отправиться на поиски своей любимицы, но не успела я добраться до ворот, как меня нагнал все еще пребывающий в ярости Джабир. Слишком хорошо изучивший меня, и ни капли, не сомневаясь в том, что я способна отправиться в горы в одиночку, он вынужден был принять решение сопровождать меня, велев прежде переодеться в более подходящую одежду. Не прошло и четверти часа, как я, переодевшись мальчишкой и спрятав длинные косы за туго намотанной чалмой в сопровождении вооруженного одной лишь саблей брата, покинула дворец.

Трудно сказать сколько времени длились наши поиски, только знаю, что к описываемому времени мы успели здорово устать и ужасно проголодаться. Тугая повязка на голове причиняла массу неудобств вызывая ежеминутное желание сорвать ее и отбросить подальше. Солнце медленно клонилось к закату. Стараясь не думать о том, как будет возмущена моим отсутствием мама, я завернула на очередную тропинку и внезапно замерла. Идущий следом Джабир не ожидающий моего маневра резко ткнулся мне в спину, отчего я, не удержавшись на ногах полетела на землю.

Созданный шум, привлек к нам внимание тех, столкновения с которыми в иное время мы непременно постарались бы избежать. Их было трое. Одетые как крестьяне, они, судя по выправке и оружию, лежавшему рядом, скорее всего раньше принадлежали к какой-то армии. Дезертиры? Шпионы? Что могло понадобиться им на наших землях, ведь мы ни с кем не воюем?

Благодаря многолетней грамотной политике гызылдагских ханов, нам до сих пор удавалось сохранять нейтралитет, не склоняясь ни в сторону персов, ни в сторону османов, умудряясь сохранить добрососедские отношения с обоими государствами. Мы ни с кем не воевали, лишь тщательно охраняли собственные границы от случайных набегов. Так что же сейчас, да еще так близко от дворца, делали чужие солдаты? Нужно было срочно уходить, пока они были заняты… Кстати, чем это они занимались?

Я уставилась во все глаза на висящую на дереве освежеванную тушу, с которой свисала знакомого окраса шкура… Нет. Этого не может быть. Это ведь не…

— Назлы, — завопила я, отталкивая от себя Джабира, тщетно пытающегося удержать меня от опрометчивого поступка. В отличие от глупой десятилетней девчонки, он прекрасно осознавал какой опасности мы подвергались, и старался увести меня подальше пока еще было возможно, но он опоздал. Те трое переглянувшись между собой, сейчас с плотоядными улыбками приближаясь к нам.

— Кто это тут у нас? Девушка? Друзья, вкусная еда и женщина — судьба явно благоволит нам.

Я не совсем понимала, что это означает. Все, о чем я могла сейчас думать так это о том, что моя любимица мертва. Эти варвары посмели поднять руку на княжеское имущество, а значит их не ждало ничего иного, как смертная казнь. Но их кажется это нисколько не волновало. Мерзко улыбаясь они продолжали приближаться к нам: