Влюбленные в маски (СИ) - Рашевская Наталия - Страница 2

Что ее хозяин граф делла Гауденцио — известнейший в Вентимилье ловелас, интересовало ее постольку, поскольку об этом можно было посудачить на кухне с прочими слугами, а что мужчина он видный и интересный — не занимало вовсе. До сегодняшнего дня. Дня, когда он ее поцеловал, и это было так же невероятно, как если бы ее решил одарить поцелуем император Даларна, и было понятно, что привести к этому могли только чрезвычайные обстоятельства. И также было понятно, что если обстоятельства не повторятся вновь, Дамиане во второй раз его не поцеловать.

И очень жаль, потому что от первого поцелуя она решительно сошла с ума, мечтая, чтобы он продолжал в том же духе, пока не овладеет ею полностью, как обычно мужчины овладевают женщинами. Уж теперь-то Дамиана во всех подробностях заметила, насколько синьор Фабио привлекателен: сейчас у нее была прекрасная возможность рассмотреть и выразительный точеный нос, и совершенно невероятные яркие голубые глаза, цвета летнего неба в полдень, и мелкие кудрявые завитки темных волос, непослушно падающих на лоб и разметавшихся по подушке, и губы… На губы, чувственные и мягкие, смотреть было просто невозможно: Дамиана сразу будто наяву вспоминала, как он ее ими целовал вот совсем недавно.

Она резко перевела взгляд на его лоб и сразу же заметила выступившую на нем испарину, невольно протянула руку, коснувшись пальцами: капли были холодные, а лоб горячий и притом совсем бледный, слишком.

— Синьор Фабио, они ушли уже, наверное?.. — взволнованно спросила она.

— Переоденься сперва, — глухим бесцветным голосом ответил граф, окинув ее взглядом и заметив пятно крови на сорочке. — Я в порядке, — он болезненно поморщился и прикрыл глаза, безвольно обмякнув на подушках. Видимо, чтобы его слова насчет "в порядке" ни в коем случае не прозвучали убедительно.

Дамиана накинула платье и убежала хлопотать с горячей водой и перевязками. После того, как она поговорила с Эстель, Паоло отправили за синьором Лоренцо, наказав скрыть, что обращаются к нему как к лекарю, а не как к другу синьора Фабио. Суета в доме поднялась изрядная, но Дамиане сделалось легче на сердце: теперь она верила, что они со всем справятся. Да и целитель из высшей аристократии уж наверняка хорош. Так она утешала себя, отстирывая свои рубашку и платье, спеша сделать это, пока кровь к ним не присохла, и даже не задумываясь о том, что до сегодняшнего дня ранение его сиятельства вовсе не вызвало бы у нее такого уж сильного беспокойства.

Синьор Лоренцо делла Росси считался одним из лучших лекарей в городе — что, собственно, было и не удивительно, ведь магам-целителям доступны вещи, невозможные для самых умных и ученых простолюдинов, лишенных магии. Потому обычно он входил в дом пациента с куда большими достоинством и уверенностью в себе, нежели сегодня, когда узнал о ранении друга.

— Он в спальне? — спросил Лоренцо у Дамианы, открывшей ему дверь, и, не дожидаясь ответа, скинул ей на руки плащ, тут же велев: — Пришли ко мне Эстель с тазом, чистыми тряпками и кипятком.

После чего взбежал по лестнице на второй этаж, где находилась спальня Фабио. Едва войдя, Лоренцо начал сыпать вопросами:

— Что произошло? Как так вышло? Переговоры сорвались? — не дожидаясь ответа, он откинул одеяло и принялся торопливо срезать промокшую от крови повязку. — Но как такое возможно? Что за катастрофа? Это же ты. Ты же демонов уговоришь ад остудить, а тут какие-то контрабандисты.

Фабио поморщился — то ли от воспоминаний, то ли оттого, что потревожили рану.

— Я-то уговорил. Это не из-за меня случилось, а из-за господ из городской стражи. Точнее, из-за той неизвестной мне сволочи, которая их на дона Витторио натравила ровно в тот момент, когда я его самым любезнейшим образом уговаривал… По всей видимости, чтобы дон Витторио со свойственной ему прямолинейностью решил, что стражников притащил на хвосте я. Хитрая сволочь. Узнаю, кто это подстроил — такую же дырку в нем проделаю, честное слово.

Для раненого, потерявшего много крови, Фабио был чересчур болтлив, так что Лоренцо немедленно потрогал его лоб, который, разумеется, горел, будто печка. У Фабио начиналась горячка, которая лишь усиливала его природную словоохотливость.

— Молчи уж, потом все расскажешь, — сурово сказал Лоренцо и принялся осматривать рану, осторожно водя над ней руками, после чего с облечением сделал вывод: — Совершенно не опасная рана. Тебе повезло, сейчас залатаю — через три дня и думать забудешь, что дырявый был.

— Была б опасная, я б до дому не дошел и все остальное не провернул бы, а подобрали бы мое безвольное тело господа стражники где-нибудь на Костиеро, — пробурчал Фабио.

— Какое еще остальное? — невольно заинтересовался Лоренцо, очень выразительно, как он умел, изогнув бровь.

Фабио тут же затрясся от смеха, прикрыв лицо рукой.

— Потом расскажу, — пообещал он. — Сперва важное… — но тут наконец явилась Эстель со всем необходимым, и Лоренцо строго велел:

— Все, действительно, потом расскажешь, а сейчас лежи молча и спокойно. И не хихикай.

— Синьор Лоренцо, с синьором Фабио все будет в порядке?.. — обеспокоенно осведомилась Эстель, хлопоча возле кровати, и сокрушенно покачала головой, глядя на бледное лицо Фабио.

— Абсолютно, можете не беспокоиться. Очень простая рана, даже без моего лечения проблем с ней не было бы. Ну, разве что, могла бы начаться гнойная лихорадка, уж этого трудно без магии избежать, однако я затем и здесь, чтобы этого не случилось. И, кстати, рана все еще грязновата, я должен ее промыть, помогайте.

Рану Лоренцо обезболил магией, а потом, с Эстель на подхвате, ловко промыл, за чем с любопытством наблюдал Фабио. Отправив служанку с испачканными в крови тряпками восвояси, лекарь магически дезинфицировал рану и принялся "склеивать" разошедшиеся ткани, заставляя их подобраться друг к другу так же, как до ранения. При точной подгонке можно было зарастить рану вовсе без шрамов, и раз уж все оказалось несложно, Лоренцо не торопился и старательно добивался именно такого результата.

— Все, — в конце концов сказал он, — еще какое-то время будет заживать, но, в принципе, все с тобой будет отлично, счастливчик. Несколько дней полежишь — станешь как новенький.

— Несколько дней, — Фабио горестно всплеснул руками. — У меня дел полно на службе, срочных.

— Ну, Чезаре попроси твои срочные дела перехватить, — предложил Лоренцо. — Неужто он откажется?

— Чезаре меня даже от своры демонов спасти не откажется, — признал Фабио и печально вздохнул.

— Ну вот, так что лежи. Ешь в ближайшее время побольше говядины и кролика, хорошо бы в тушеном виде и с красными овощами. На вино не налегай, но если уж будешь пить, тоже красное. Тебе нужно восстанавливать кровь.

— Опять ты заставляешь меня пить чай, — жалобно проворчал Фабио с самым скорбным видом.

— Ничего, потерпишь, — непреклонно ответил Лоренцо. — Ты скажи лучше, ты и впрямь, что ли, успел по дороге на мостовой поваляться? Тебе будто нарочно в рану грязь набивали.

— Нигде я не валялся, совершенно нормально до дома дошел, даже голова не кружилась. А вот встречались мы с доном Витторио в том еще местечке. Портовый склад — это тебе не публичные купальни, — Фабио вздохнул. — Когда туда стража вломилась, я сперва хотел убраться поскорей через окно, я ж совсем близко к нему стоял — но моментально сообразил: если так сделаю, они там точно все решат, что визит господ из охраны порядка — моих рук дело. Подставить шею под ножи бандитов или под суровую руку закона — хорошенький выбор. Словом, я попытался найти компромиссное решение и начал потихоньку отступать к задней двери, ввязавшись в драку. И у меня почти вышло, благо, дуэлировал один на один. Но тут подлетает второй, и я гляжу — ба, да это Никколо. Вот только знакомых мне там не хватало. Отвлекся, демоны разрази, тут меня первый и достал в бок, я на какие-то мешки грязные спиной упал, пыль столбом сразу. Это меня и спасло, да еще то, что там темный угол был: с меня чуть капюшон не свалился, и Никколо меня узнал, конечно, но в клубах пыли да в полумраке родную мать с герцогом Тревизским спутаешь. Того, первого, я в руку ранил, а Никколо стоит столбом, рот как рыба открывает. Я рванул тут же, и как только вскочил так быстро с дырой в боку — сам не знаю. Чего со страху не сделаешь. До двери в два счета допрыгнул — ну и все… Бежал бегом до Чильеджи, там уже не смог. Но за мной никто не гнался, домой потом заявились.