Две стороны монеты (СИ) - Каховская Анфиса - Страница 6

- Ты чудо! Опять все прошло как по маслу. Ты волшебница или гений?

- И то, и другое, - ответила она бодро, но в глазах ее были бесконечная усталость и тоска. Похоже, она была единственным человеком на корабле, которого не радовал успех.

- Может, пойдем в каюту, отметим? Тут в каюте капитана есть чудесное вино. Я такого давно не пил. Кстати, а которая каюта твоя?

- Крайняя. Прикажи выбросить оттуда все эти дурацкие платья.

- Опять был маскарад? Жаль, я не видел.

Виринея бросила прощальный взгляд на исчезающий вдали остров.

- По-моему, ты зря оставила их в живых, – сказал Угрим, проследив за ее взглядом.

- Они не доживут до утра. Ты знаешь, что это за остров?

- Тот самый? – Глаза Угрима вспыхнули.

Она кивнула и высвободилась из его объятий:

- Я лягу.

- Виринея, - спросил он ей вслед, - а если бы этот чертов Наследник приставил нож к моему горлу, ты и меня бы пристрелила?

Она сделала шаг, собираясь уйти, но он схватил ее за руку:

- Не отпущу, пока не скажешь.

Виринея с досадой вырвала свою руку:

- Да! – И ушла.

Войдя в каюту, она положила на полку виолу, которую принесла с собой, и устало села на кровать. Несколько минут она сидела неподвижно, потом стала медленно расшнуровывать сапожки, но вдруг схватилась за горло, будто кто-то ее душил, и, не справившись с собой, зарыдала.

Ворона спасло то, что он, как и большинство жителей островного Города, отлично умел плавать. Иначе ему ни за что не удалось бы добраться до острова – расстояние было слишком велико. Пошатываясь, он вышел на берег недалеко от того места, где недавно отчалила шлюпка. Ива уже пришла в себя – она-то первая и заметила плывущего к ним человека. Они с отцом старательно вглядывались в морскую даль, но Ворона узнали, лишь когда он вышел из воды. Старый Бажан нахмурился и отошел, Ива за ним. Юноша, конечно, не рассчитывал на теплый прием, и поэтому лишь устало опустился на песок. Но отдохнуть ему не удалось – его заметил Аскалон, который так и сидел возле тела друга, застыв в немом горе. Никогда в жизни ему не было так плохо, внутри все будто одеревенело. Окружающий мир перестал существовать, вокруг не было ничего, кроме боли, одной сплошной боли, от которой хотелось, но невозможно было избавиться. Он бездумно поправлял складки кителя на груди капитана, зачем-то расстегнул и застегнул пуговицу, потянул за попавшийся под руку уголочек – и вытянул голубой платочек с вышитым парусом. Аскалон сжал его в руке и, громко застонав, вскочил на ноги, не в силах выносить разрывающей его душевной боли. И тут увидел одного из тех, кто был ее причиной.

Аскалон так быстро подбежал, что Ворон еле успел подняться, но в следующую секунду покатился по песку от страшного удара. В приступе ярости Аскалон не замечал ничего вокруг: не было мыслей, чувств, осталось лишь желание отомстить. Будь на месте Ворона кто-то другой, он бы от такого натиска растерялся, но Ворон с раннего детства привык постоянно защищать свою жизнь – он вырос в самых бедных кварталах без родителей, и если бы у него не был в совершенстве развит инстинкт самосохранения, он бы ни за что не дожил до своих двадцати с небольшим лет. Он мгновенно вскочил на ноги и от следующего удара успел уже уклониться. Но и Аскалон, почувствовав сильного противника, перестал беспорядочно размахивать руками и повел грамотный, построенный по всем правилам, поединок. Профессиональные занятия борьбой хороши тем, что в критическую минуту подсознание само начинает руководить действиями человека, не требуя от него никаких мыслительных операций, которые часто не успевают за действиями. Движения Аскалона стали четкими, а удары сильными и точными. Но и Ворон не оставался в долгу, и хоть в тактике он явно уступал, но опыта у него было гораздо больше – ведь в жизни он имел дело не с инструкторами и вежливыми партнерами, а с настоящими бандитами, которые нередко были вдвое старше и сильнее его. Он отступал, забираясь все выше на скалу, надеясь, что в конце концов Аскалон устанет и прекратит свои атаки. Но движимый отчаянием, его противник не ослабевал, и Ворон понял, что тот не отступится, пока не убьет его.

Издали за ними с волнением наблюдали Бажан с дочерью. Прошло несколько минут, и стало ясно, что Ворон в этой схватке проигрывает. Ослабленный долгим плаванием, он с самого начала нетвердо держался на ногах, а теперь стал чаще и чаще падать. Его удары все реже попадали в цель, зато Аскалон уже почти не промахивался. Его лицо стало спокойнее, на нем теперь отражались хладнокровие и уверенность – он видел, что побеждает. Еще несколько ударов – и Олех будет, хоть частично, но отомщен. Аскалон бил без передышки, не давая противнику подняться. Но Ворон не сдавался, он не привык сдаваться. Собравшись, он вдруг выгнулся и с такой силой ударил Аскалона ногой по колену, что тот не удержался и покатился по камням. Тяжело сглотнув, Ворон встал и посмотрел вниз: его противник лежал без движения.

Подбежала Ива, стала теребить лежащего, но тот не реагировал.

- Ты убил его, - прошептала девушка подошедшему Ворону и повторила громче. – Ты убил его!!

Подошел Бажан, проверил пульс и сказал:

- Он жив.

- Жив? – У Ивы слезы полились из глаз. – Ты уверен? Тогда надо перенести его на траву. Помнишь, мы видели корзину? В ней было одеяло.

Она помчалась к берегу. Там действительно стояла корзина, единственная, которую успели выгрузить из шлюпки. Бандиты не обратили на нее внимания. Ива расстелила на траве одеяло, и мужчины перенесли на него бесчувственного Аскалона. Ворон отошел в сторону и тяжело опустился на землю. Ива нашла в корзине еще одно одеяло и, свернув, положила его раненому под голову.

- Папа, что нам делать? Нас найдут?

- Конечно, котенок. Мимо будет проплывать какой-нибудь корабль и заберет нас.

- Но у нас нет ни еды, ни пресной воды. Сколько мы продержимся?

- Кажется, в корзине была бутыль с водой. Да, вот она. Ты хочешь пить?

Ива сделала небольшой глоточек.

- Теперь мы наверняка продержимся до тех пор, пока не придет помощь. Только надо экономить воду, да? Папа, а вдруг они нас не заметят?

- Заметят, - успокоил ее отец. – Мы будем кричать, махать руками.

- Не заметят, - сказал подошедший Ворон. – Корабли обходят этот остров стороной. Надо разжечь костер.

- Правильно, - обрадовалась Ива. – Дым наверняка увидят.

- Только здесь очень мало деревьев, - Бажан оглядел остров. – Надолго этого не хватит.

- Соберем, сколько сможем, - отозвался Ворон, - а там посмотрим. Вы мне поможете?

- Конечно, - с готовностью ответил Бажан. Он-то понимал, что сейчас не время сводить счеты. – Ты побудь с раненым, - сказал он дочери. – Придет в себя – дай немного воды.

Ива послушно кивнула. Она присела на краешек одеяла и следила, как удаляются мужчины. Но они почему-то не спешили приступить к делу. Остановившись невдалеке, они о чем-то тихо переговаривались. Ворон что-то рассказывал ее отцу, показывая на скалы, и Ива заметила, что отец несколько раз тревожно посмотрел в ее сторону. В ее душу снова стал закрадываться страх, и она уже собиралась пойти и спросить, в чем дело, но тут Аскалон шевельнулся и кашлянул. Ива бросилась к нему.

- Ива? – Аскалон сделал попытку подняться, но заскрежетал зубами и вновь опустился на одеяло. – Что со мной?

- Вы не помните? Вы упали и…

- Да, да. Помню. Кажется, я что-то сломал себе. Долго я был без сознания?

Ива подумала:

- Точно не могу сказать. Довольно долго, - она достала бутыль. – Выпейте воды.

Аскалон с трудом приподнялся и сделал несколько глотков, даже не поинтересовавшись, откуда вода – на это у него просто не было сил. Левую руку и бок рвала на части страшная боль, и он еле сдерживался, чтобы не застонать, боясь напугать девушку. Но чуткая Ива все равно поняла, насколько ему плохо, и глядя на его страдания, сама мучилась от того, что не может помочь.

- Ива, простите меня, - прошептал Аскалон.