Родить по контракту: игрушка миллиардера (СИ) - Сладкая Любовь - Страница 33

— Алекс, мальчик мой, не хочешь ли ты сказать, что наша Ларочка беременна от тебя?

— Нет…

Не удержавшись на ногах, я сползла спиной по стене и села на пол.

— Точно? Ты в этом уверен?

— Ну конечно. Во-первых, Катарина, посчитай сама, все ЭТО между нами случилось неделю назад, а у девочки срок какой?

— Ага, ну да… А во-вторых?

— А во-вторых, я в нее не кончил, пожалел.

— Пожалел?

— Понимаешь, я боялся этой возможной беременности, как огня. Ведь если бы так получилось, что Лариса понесла бы от меня, то все-таки это был бы мой родной ребенок, понимаешь?

— И что из того?

— Я бы не смог тогда бросить ни его, ни его мать…

— Глупый, а аборт?

— … и аборт делать тоже не позволил бы, это же грех.

— Господи. Да оставь ты эти свои романтические сопли, — нарочито томно простонала Катарина. — Тоже мне еще мужчина. Но все равно, измена была, так что если не выгорит с тем, что я задумала, вынуждена буду представить Андрею неопровержимые факты. И тогда он выбросит эту деревенскую потаскуху обратно в ее болото.

— А мне девчонку жаль, — промычал Алекс.

Я же, сильно сжав пальцы в кулаки и, скрепя зубами, поднялась с пола. Как дошла до калитки, как садилась в машину — ничего не помню.

"Вот и верь после всего людям, — думала я, всю дорогу умываясь слезами и не видя ничего перед собой. — А сама? Как же я отблагодарила своего спасителя? Подписала с ним контракт, пообещала… И потом, ведь до сего момента — я, честная девушка, все время колебалась, выбирая между состоятельным и надежным мужчиной и этим подлым альфонсом, этим проститутом, зарабатывающим на жизнь продажей своего тела и шантажом. Все, больше никакой лжи. Я сейчас же откроюсь Андрею, признаюсь ему во всем — сама — прежде, чем это сделает его мачеха. Я не хочу больше пребывать в этой мерзости, не хочу лгать, не хочу бояться, каждую минуту ожидая разоблачения. Да, последствия могу быть ужасными, и я должна бы подумать о ребенке… Но я-то о нем как раз и думаю, именно о нем, и если…"

Открывая дверцу, Геннадий даже испугался моего вида.

— Что с вами? Может, в больницу? — всполошился он, подавая мне руку, чтобы помочь выбраться из машины.

— Нет, не надо… спасибо большое… все хорошо… — прошептала я, ощущая себя последней тварью, понимая, как же низко пала. И все ради кого? Ради чего? Вот до чего довела меня страсть и безрассудство, моя неопытность.

Высшие силы все-таки спустили меня с небес на землю…

Поднявшись в свои апартаменты, я кое-как привела себя в порядок. А потом, совершенно разбитая, упала на кровать. Ухватившись руками за волосы, продолжила рыдать.

Такой и застал меня вечером Андрей.

— Ты что это? — строго спросил он, подойдя к кровати. — Это что еще за шутки? Лара, эй.

— Мне плохо… — стонала я, не смея взглянуть в глаза обманутому мной мужчине.

— Ты ничего не ела. Что случилось… Господи, неужели?… Лариса, как твое здоровье, как малыш? С ним ведь все в порядке? Говори.

Он схватил меня за плечи и повернул к себе лицом.

— С ребенком все нормально, — прошептала я.

— Фух. Ну, тогда что? Что за муха тебя укусила? Может, кто-то обидел? Ты не должна так нервничать и плакать, ты нарушаешь условия контракта, а также — вредишь моему сыну, сейчас же успокойся.

— Андрей…

— Говори.

— Андрей… ой, не могу…

— Ну что ж такое, девочка? — и вдруг я увидела в глазах мужчины слезы. Меня это тронуло до глубины души, ведь я даже не надеялась, что он такой, что может испытывать такие чувства — ко мне.

Я никак не решалась начать этот разговор, но понимала, что говорить необходимо. Потому что рано или поздно за меня сделает это мачеха Андрея. Лучше уж я.

— На, попей воды, — метнувшись туда-обратно, мужчина протянул мне стакан с прозрачной жидкостью.

И только осушив стакан, я смогла выдавить из себя то, что было нужно.

— Понимаешь… ой, нет, не могу, не знаю, как начать, — садясь на кровати, я громко всхлипнула, а потом вытерла нос краем пижамы.

— Вот еще, замарашка, — сквозь слезы улыбнулся мне Андрей. — Как же ты мило выглядишь — вот такая, можно поцеловать тебя в нос?

— Но…. я…

Только Андрей меня не слушал, схватив за щеки, он приблизил свое лицо ко мне и, вытянув губы, чмокнул, как ребенка.

— Говори, что стряслось? Ага, дай угадаю. Ты была у моей мачехи, и она тебя обидела?

— Нет… Хотя, не совсем не так… Впрочем, совсем не так… только… Андрей, прости меня.

Не справившись с вдруг нахлынувшими эмоциями, я сползла на пол и упала перед миллиардером на колени, расстелив вокруг головы волосы.

— Да что ж случилось? Зачем ты так унижаешься передо мной? Тебе нельзя, ты моя женщина, к тому же — беременна моим ребенком, сейчас же встань.

И он, силой подняв меня на руки, усадил прямо к себе на колени.

— Андрей, я не достойна тебя, — прогундосила я в нос. — И все-таки будет лучше, если я стану на колени, мне так будет проще.

— Ну ладно, если тебе так хочется…

И снова я стояла перед ним, словно кающаяся грешница (ею я, по сути, и была).

— Прости меня, Андрей, я совершила чудовищный проступок, я изменила тебе, — выпалила я, коснувшись лбом пола.

— Что?.. Когда и с кем?

Он не кричал, но голос прозвучал сухо и сурово, и мои руки задрожали. Не имея сил держаться, я всем телом упала на пол, словно половая тряпка, и распростерлась ниц.

— Я согрешила и сильно в этом раскаиваюсь. Мне хочется даже умереть. Знаю, что не заслуживаю твоего прощения. Бей меня, называй мразью, выгони из дома. Но я хочу, чтобы ты знал, что я все осознала, что сама себе противна и омерзительна, что не понимаю, что на меня нашло и что такого никогда больше не повториться, потому что, я… люблю тебя и хочу всегда быть вместе с тобой и нашим ребенком…

— И что, твой ребенок — он не от меня?..

— Нет, Андрей, в этом не сомневайся, ребенок твой и только твой, — собрав всю волю в кулак, я все-таки посмела посмотреть мужчине в глаза, чтобы он понял, что я не вру. — Это было всего лишь раз, неделю назад, я была словно околдована… И, как оказалось, я уже была беременна от тебя. Если ты возненавидел меня теперь и хочешь наказать, знай, что я согласна даже на то, чтобы ты увез меня в монастырь, так как все равно не поверю больше ни одному мужчине в жизни и никому больше не отдамся. Для меня главное — ты и мой ребенок, и чтобы ты меня простил…

— Ну почему так? — взревел вдруг Андрей и, встав на ноги, начал ходить по комнате туда-обратно. — Как ты могла? Да что ж, я проклят, что ли?

— Прости…

А потом он остановился.

— Назови мне его имя, кто он?

— Это… Алекс, массажист. И еще… он совратил меня по приказу твоей мачехи, Катарины.

— Что…

— Они сговорились, потому что Алекс — ее любовник.

— А это что еще за новости? Объясни… И если твои слова — необоснованы, ты серьезно ответишь за клевету.

— Нет, это не ложь, я словно бабочка попала в силки, хитроумно расставленные этой коварной женщиной. И я не знаю, что сделала ей такого, что она меня так сильно возненавидела. Ведь, как оказалось, Катарина с самого начала знала о нашем контракте, она, по всей видимости, следила за мной, за нами, и вот — подослала своего шпиона, чтобы толкнуть меня на этот путь… Прости…

— У тебя что, есть доказательства?

И потом я все рассказала ему честно — медленно и по порядку. Наконец — о подсыпанном в чай порошке, как вернулась за телефоном, как подслушала; слово в слово пересказала разговор.

— Ну что ж… — запустив руки в шевелюру, Андрей выглядел убитым. — Все возможно, и если вспомнить о всех моих предыдущих женах… С ними всеми ведь тоже что-нибудь случалось. А я то — слепец, не хотел видеть очевидного, все себя обманывал, думал, что злой рок, черная судьба. Теперь мне все понятно.

— И что теперь со мной?

— Ты ни в чем не виновата, — его слова позволили мне вздохнуть свободней. — Да, конечно, несколько дней я не хочу тебя даже видеть. Но, я взрослый мужчина и все пойму, я во всем разберусь, и все будет хорошо, поверь. Ты, главное, думай о ребенке. И те слова… ты сказала правду?