Родить по контракту: игрушка миллиардера (СИ) - Сладкая Любовь - Страница 29

Взбираясь по винтовой лестнице, к нам сразу же заспешила женщина в темно-синем платье и алом фартучке, в руках она держала поднос, на котором стоял чайник и вазочка с конфетами.

И тут вдруг меня стошнило. Чтобы не облеваться прямо за столом я, зажав рот рукой, выпучив глаза, взглядом показала, что мне нужно.

— Ах, тебе так плохо? Понимаю, — слишком выразительно всполошилась дамочка. — Беги вон в ту дверь, там туалет.

Не дослушав до конца, я опрометью бросилась бежать в указанное мне место.

К моей радости, туалет был очень близко, потому что иначе я бы испачкала сверкающий чистотой пол. А мне этого не хотелось.

Сделав свое дело, я только потом заметила, что не совсем плотно прикрыла за собою дверь, мельком выглянула в щель — и тут увидела такое.

Оглядываясь в мою сторону, Катарина вытащила из-за пазухи стеклянный пузырек, встряхнув им, она быстро высыпала содержимое в одну из чашек. И я даже не сомневалась, в какую именно — конечно же в ту, которая предназначалась мне.

"Ах, вот так дела. Это что же, мачеха Андрея надумала отравить меня? — сначала решила я. А потом внезапная и страшная догадка пронзила мое нутро: — Да ведь она подсыпала мне противозачаточное, или лекарство, стимулятор, от которого может сорваться беременность. Срок-то еще маленький, и никто ничего не заподозрит, а врачи решат, что это обычный выкидыш. Вот так подлая стерва… Слава богу, что я вовремя все увидела".

Выйдя из туалета, словно ничего и не случилось, я подошла к столу. Сев на свой стул, внимательно посмотрела в лицо этой коварной ведьме.

— Ну и что, как ты? Тебе уже полегче? — спросила она.

— Кажется, да, — не зная, как же мне поступить, чтобы Катарина не поняла, что я все знаю, я взяла в руки чашку — ту, что стояла возле меня.

В чашке, конечно же, уже был налит чай.

— Попробуй, этот изумительный напиток мне привезли из Мадагаскара, — сказала Катарина. — Тут есть молодые почки, лепестки цветов, какая-то волшебная трава, улучшающая цвет лица и способствующая хорошему настроению.

А потом, поднеся чашку к губам, немного отхлебнула.

— Ну что же ты, попробуй, очень вкусно.

— Ой, что-то мне снова не хорошо, но я выпью… — притворившись, что меня тошнит, я схватила чашку с чаем и побежала в туалет. А там, быстро вылив пойло в раковину, сполоснула посудину. Немного постояла, слушая шум изливающейся из крана воды и глядя на свое все-таки испуганное выражение лица, и возвратилась назад.

Чтобы быть более убедительней, я поднесла чашку к губам, как бы глотая остатки чая.

— Очень вкусно, — сказала я. — Зря только побежала.

— Ты и вправду выпила весь чай?… Прямо в туалете? — брезгливо искривив губы, спросила меня хищница.

— Ну да, — в ответ я наивно захлопала ресницами. — До последней капли. Ведь он же, наверное, очень дорогой, если привезен из самого Ма… гада… каааа…

— Мадагаскара, — перебила меня Катарина. — Хочешь еще? Или вот, возьми печенье.

— Нет, спасибо, меня что-то все время тошнит, боюсь, что только зазря испорчу еду, лучше потом.

И вдруг у Катарины зазвонил телефон. Извинившись, она встала со стула и, сделав несколько шагов, повернувшись лицом к бассейну, поднесла его к уху.

Я же бросила мимолетный взгляд в сторону окна, и тут меня словно гром поразил. Потому что на бледно-желтой дорожке, ведущей от главных ворот ко входу в дом шел Алекс, собственной персоной. Он говорил по телефону, поэтому не поднимал вверх лица, но я и так его узнала. Ведь как же мне было забыть эту фигуру, эти волосы, глаза, эти пластичные движение тела…

Вдруг, словно что-то учуяв, Алекс резко остановился. А потом, скользнув взглядом по фасаду дома, быстро развернулся и скрылся в густых елях.

И Катарина тоже закончила свой разговор. Я же в этот момент схватила первый попавшийся мне под руки модный глянцевый журнал, и начала его листать, делая вид, что с интересом разглядываю страницы.

Отчего-то воровато оглядываясь, женщина села на свой стул. Удостоверившись, что я занята чтением, она вздохнула с облегчением, поднесла чашку с чаем ко рту и громко отхлебнула.

— Кто звонил? — спросила я (ведь почему-то мне показалось, что это был Алекс).

— Да так, одна знакомая, — хмыкнула Катарина. — Напрашивается в гости, но я ей сказала, что слишком занята.

— А… Ну ладно, может, не нужно было отказываться от встречи, потому что мне уже пора.

— Нет, что ты, посидим еще, — хватая конфету, возразила дамочка. — Ты ведь еще не все видела. У меня ведь тут коллекция редких картин, и я хочу, чтобы ты на них взглянула, а вдруг что-нибудь понравится, я даже могу подарить тебе одну из них — любую.

— Хорошо… — вздохнула я, внутренне дрожа от каких-то нехороших предчувствий.

"Да, это был точно Алекс, и, по всей видимости, именно он только что звонил Катарине. Только почему он тут, и что ей от него нужно? Разве только… Нет, не может такого быть. Хотя… наверное, он возвратился на работу, в свой салон, а мать Андрея — одна из его клиенток, только и всего. Но ведь тогда… Блин, это же опасно. Я обязательно должна поговорить с ним первой, чтобы не дай бог…"

Потом мы ходили по дому, и Катарина показывала мне свои сокровища: изысканную антикварную мебель в одной из комнат, огромный камин в уютной спальне (стены которой были увешаны шкурами бедных животных, поплатившихся жизнью за то, что были настолько красивыми), коллекцию оружия, старинных фарфоровых кукол, редких растений в изящных горшках, множество вышивок, картины. Катарина показалась мне немного взбудораженной, как будто бы куда-то спешила или о чем-то сильно тревожилась.

— Вот, тебе нравятся эти "Маки"?

— Да, только…

— Тогда дарю, они твои, — не дослушав меня, Катарина быстро сняла со стены небольшую вышивку, заправленную в ярко-красную рамку. На темной льняной ткани был изображен старинный узор в виде черно-красного цветка, издали действительно напоминающего это растение.

— Да, очень красиво, спасибо.

— Символ любви и изобилия, — женщина рассеянно смотрела мимо меня в окно. — Этой вышивке много лет, и даже столетий. Это еще мой муж купил ее для меня на каком-то аукционе в Канаде, я уже даже не помню, сколько оно там стоит, очень дорого.

— Тогда, может быть, не нужно… — услышав о том, что за такую безделушку отвалена куча денег, я сразу же включила "тормоз" — привет из детства: моя мама часто попрекала меня за зря истраченные деньги, тем более, если это была одежда, которая (по ее мнению) имела слишком завышенную цену. И поэтому я никогда не могла позволить себе иметь золотые украшения, хорошую косметику или духи. И только моя крестная тетя Соня, дай бог ей здоровья, могла меня побаловать тем, в чем я, как и всякая иная девушка, так остро нуждалась. Теперь-то, казалось бы, я могла ни на чем не экономить и не бояться слова "дорого", но все равно шарахалась от упоминаний о дороговизне. Слава богу, что эту фразу я услышала впервые за все то время, которое нахожусь возле Андрея, в его жизни.

— Да ну что ты, Ларочка, бери, — и Катарина оттолкнула мои, протянувшиеся ей навстречу, руки (в которых я держала картину, которую намеревалась вернуть обратно). — Повесишь в своей спальне, ведь эта вышивка излучает особенную ауру… Слушай, а как ты себя чувствуешь, ничего не болит?

— Нет, — сказала я. — Все нормально.

— Да? Ну ладно… — и взгляд женщины снова сделался рассеянным. — А мне что-то немного нехорошо вдруг стало, знаешь ли, в моем возрасте, несмотря на все процедуры и режим… Лариса, как коротка женская молодость и сила, если бы ты только знала…

— Ну, почему вы так? — хмыкнула я, разглядывая вблизи лицо Катарины — чистое, без единой морщинки. — Я бы ни за что не дала вам ваши сорок пять.

— Ах, ты знаешь? — и ее взгляд снова стал осознанным. — Ну, впрочем, что уж скрывать? Да и замуж мне за тебя не выходить.

— Хм… — я удивленно вскинула брови — при чем здесь это? Что-то мать Андрея начала заговариваться.