Воплощенный ноа (СИ) - Маханенко Василий Михайлович - Страница 38

– Хорошо, предположим, мне интересно. О чем ты можешь мне поведать?

– О многом. Вернее – обо всем, что тебя интересует. Например, кто такой Владелец, где он находится и как его победить. Надо лишь договориться об оплате.

– И сколько стоит час твоей словоохотливости? – с усмешкой спросил я. Верловен знал, куда давить.

– Один вопрос – два сердечника. Ответ будет максимально полным, без сокрытия информации, арбитром будет выступать сама игра. Как тебе такое предложение? – закинул удочку старик, но клевать на нее я не собирался. Но за уточнение относительно полноты ответа – старику спасибо. Действительно, они могли быть настолько общими, что, заплатив, я так ничего и не узнаю. Однако у меня было другое предложение.

– Нет, Верловен, такой подход мне не нравится. Мне нужен час разговора и за это я готов выложить три сердечника. Ты представляешь, сколько там «Крови Дракона»?

– Да, мне известно. Всего три процента. Не хватит, чтобы заполнить кофейную чашку. Кстати – шикарный напиток! Лучшее, что я пробовал за последние тридцать релизов. На других планетах такого не было.

– И уже никогда не будет, верно?

– Это вопрос, на который ты хочешь получить ответ?

Пришлось отрицательно покачать головой.

– Как я и думал. Твое предложение неприемлемо, Марк Дервин. За твои три стержня я могу ответить на два вопроса. За меньшую оплату не стану рисковать, слишком в них мало «Крови». Ты согласен на мои условия?

Тот вариант, когда и хочется, и колется. С одной стороны, я понимал, что стержни для меня бесполезны, с другой – я понимал их ценность. Ради этой сущности на Землю явился дракон. Знать бы, сколько вообще этой крови на нашей планете? Килограмм? Тонна? Может, это не такой и уникальный предмет.

– Значит, мы попали в трудную ситуацию, – пришлось признать мне. – Я не понимаю, что ты можешь мне рассказать, не понимаю ценности крови. Мне нужно тебе довериться, но события последнего месяца показывают, что слова «функция» и «доверие» нельзя ставить в один ряд. Слишком многое потом приходится расхлебывать.

– Никто не заставляет тебя выкладывать сразу все стержни. Протестируй на одном. Уверен, результат тебе понравится. Что тебя интересует?

Верловен требовательно протянул руку, и я вложил ему два сердечника. Один за Груста и компанию, другой – за вопрос.

– Ты говорил, что расскажешь, как можно уничтожить Владельца релиза. Есть какая-то специфика в его убийстве?

– Я так и думал, что тебя больше всего заботит этот вопрос. Да, особенность существует. Ты не сможешь навредить Владельцу ни одним игровым оружием. Суть игры заключается в том, что она полностью подменяет собой физику и все правила взаимодействия существ и предметов в рамках новой логики. Наночастицы, явившиеся на вашу планету, заполонили собой почти 90 % поверхности. Да, не удивляйся. Весь воздух и вся поверхность до глубины в полтора километра не имеет больше ничего натурального. Растения, животные, игроки, даже частицы пыли – все теперь подчинено игре и ее правилам. Кроме Владельца. Он не является существом игры. Он настоящий.

– Не вижу, как это знание поможет мне в его убийстве.

– Не торопись, – осадил Верловен. – Каждый раз, когда ты используешь игровой предмет, производится расчет урона, его блокирования, траекторий полета разрядов и многого другого. Ты думаешь, что наносишь урон, на самом деле ты лишь имитируешь его. Наночастицы другого объекта подчиняются игре и выстраиваются в том виде, в котором она им прикажет. В виде дыры, опаленного или разорванного тела, в виде энергетической блокировки выстрела. Все зависит от начальных условий.

– А так как Владелец не является существом игры, то и повлиять на него игровые предметы не смогут?

– Верно! Ты будешь заливать его из лучевого оружия, взрывать, использовать предметы, которые ты думаешь, являются оружием твоего оригинального мира. Все будет бесполезно. Ты не сможешь нанести ни единицы урона.

– Постой. Оружие оригинального мира тоже изменено?

– Ты невнимательно меня случаешь – наночастицы пронзили землю на глубину полутора километров. Они заменили все, еще за несколько месяцев до старта игры. Все эти ядерные взрывы, что нанесли урон по городам, на самом деле были работой наночастиц.

– Не вяжется. Один из игроков получил мутацию из-за радиации. Это тоже работа мелких роботов? Они еще и излучение умеют делать?

– Речь о Ворте? Этот игрок оказался ошибкой, из-за чего его и удалили. По логике, во время ядерного взрыва должна быть радиация, она и симулировалась в городе. Ворт пытался лечиться, одновременно его излучали. Один протокол наложился на второй, из-за чего произошел небольшой сбой. Мало кто в мирах, куда приходит игра, пользуются ядерными боеголовками, этот процесс не до конца был протестирован. Но сейчас корректировки внесены и такое больше не случится. Пойми, Марк Дервин, Земли, что ты помнил, больше не существует.

– Однако Владельца все же можно уничтожить? Как? Ты не ответил на мой вопрос.

– Повторюсь – ты невнимателен. Наночастицы проникли почти везде, но именно что почти. Десять процентов площади земли оказались вне зоны их действия. Это участки, на которых не было телефонных вышек. Я могу показать тебе эти области. За отдельную плату. На этих участках можно найти ваше оружие и использовать его в битве с Владельцем. Только так его можно уничтожить. Ничем другим.

– Это же бред. Ты говоришь о глуши, в которой никаких людей не живет. Откуда там оружие?

– То мне неведомо, но клянусь игрой, это единственный шанс хоть как-то навредить Владельцу релиза. Ни одно из оружий, основанных на наночастицах, нельзя нанести урон существу, не являющегося частью игры.

– Я убил его сына, но он был частью игры.

– Все верно. Драконы – одинокие создания. Летают между планетами в одиночестве. Все, кто явился с ним на планету – создания игры. В том числе и сын. Насколько мне известно, Владелец текущего релиза поглотил своих детей сразу после их инициации. У вечных существ свои понятия морали и логики.

– Как насчет команды? Они тоже из игры?

– Это отдельный вопрос, который ты еще не оплатил.

– Тогда нужно уточнение. Ты сказал, что только оригинальное оружие может уничтожить Владельца. Я знаю, что в соседнем гексагоне находится Подземелье, пройти которое может только натуральный игрок, причем без единого игрового предмета. И проходить он его будет в своем оригинальном виде. Можно ли вытащить оттуда что-то, что навредит дракону?

– В этом релизе есть Подземелье «Последний шанс»? – искренне удивился Верловен. – Это новость… Нет, я об этом не знал. Это настолько же редкая вещь, как радужная жемчужина, что ты нашел… Появление одного предмета в рамках релиза уже редкость, а два – что-то из разряда уникального. Такого на моей памяти никогда не было. А это без малого три сотни релизов.

– Ты не ответил, – настоял я, заметив, что Верловен умолк.

– Да-да, не ответил, – спохватился старик. – Такое Подземелье действительно может дать тебе оружие, лишенное наночастиц. Вот только защищают его лучшие ваши воины. Я не до конца знаю логику формирования защитников, но общая суть заключается в том, что были выбраны лучшие из лучших и в момент старта игры перенесены в эту локацию. В этих людях и их оружии нет ни крупицы наночастиц. Предвосхищая твой вопрос – они не могут покинуть эту зону. Они привязаны к ней навечно. Не хочу беспокоить тебя советами, Марк Дервин, но на твоем месте я не стал бы туда соваться. Это опасно. Очень опасно. Если ты умрешь внутри, игра не сможет тебя возродить. Для нее ты будешь жив.

Вы получили доскональный ответ на свой вопрос.

Верловен осекся и вопросительно посмотрел на меня. Вроде как старик еще хотел что-то сказать, но система включила ему режим «молчания».

Я открыл виртуальный инвентарь и посмотрел на сердечники. Их осталось всего тринадцать штук. Нет, сейчас тратить их на вопросы я не хотел. Для начала эти вопросы надо придумать. Например, местоположение Владельца я, к слову, уже знал. Спасибо Виллиану – он и его банда, являясь личной гвардией этой твари, слишком часто зависали в соседнем гексагоне. И точка их зависания была одна и та же у всех.