Василиса Премудрая. Нежная жуть в Кощеевом царстве (СИ) - Огинская Купава - Страница 37

— И чем еще кроме заговора защитного тебя ведьма одарила? — недобро спросила я. В зыбкой темноте, что мягко рассеивал легкий лунный свет сочащийся сквозь окошко, разглядеть царевича было сложно. Лишь белки его глаз странно белели, будто полные магии.

— Не твоего ума дело, — огрызнулся он. — Подымайся, я тебя вызволять пришел. Времени совсем не осталось, а она по этим чертовым землям разъезжать вздумала. Уж когда я тебя отцу твоему верну, потребую, чтобы выпорол.

Желание поднять шум, перебудить всех в избушке, приманить Кощея и посмотреть, как с царевича вся спесь сползет при встрече с настоящей силой, удалось подавить с трудом.

Вызнать, чем его Марья одарила в земли Тринадцатого царства запуская мне хотелось больше, чем просто утолить низкий мстительный порыв отыграться за его невежество и наглось.

— Она тебя магией напитала, да? Но разве так можно?

— Подымайся! — грозно рыкнул Иван, ухватив и скомкав рубаху на моем плече, треск ткани заставил меня злорадно хохотнуть:

— Это Яги рубашка. За порченную вещь перед ней ответ держать будешь, — пообещала я, вывернувшись из его разжавшихся на миг от неожиданного известия пальцев. Проворно скатилась с лавки и у противоположной стены оказалась раньше, чем царевич опомнился. — А теперь отвечай, иначе не сдобровать тебе.

— Василиса…

— Закричу. — пообещала я. И пусть Кощей ловит Ивана и обменивает его жизнь на мою. Сейчас, глядя на своего бывшего жениха, я особенно ясно поняла, насколько же лучше жених нынешний. И пусть холодный как труп и страшный как смерть, это мелочи. И обогреем и откормим…главное, что мне при взгляде на него дурно не делается.

— Кости мои она заговорила, чтобы я ни боли, ни усталости не чувствовал, из твоих волос один браслет сплела, что путь к тебе указывал, а из крысиных костей другой собрала, что невидимым меня для нечисти делает и он почти распался. — ответил царевич, с трудом сдерживать гнев. Не привыкший подчиняться, он едва терпел и утешал себя, сдается мне, лишь мыслями о том, как я визжать буду под суровой розгой.

— Чего?

Он стремительно, в раздражении подошел к окну, встал в лунном свете и дернул рукав рубахи, показывая мне нить, на которой осталось всегда четыре косточки, одна из которых наполовину почернела и взялась крошиться.

— Время истекает, нужно уходить. Возмем твою кобылу, так быстрее будет…

Я продолжала прятаться в тени, рассеянно прокручивая на пальце кощеево кольцо. И занимал меня сейчас лишь один вопрос:

— А все же как ты сюда пробрался? — хороший, к слову вопрос, правильный. Даже пусть и защищенный Марьиной магией, как он умудрился пробраться мимо двух сильнейших существ во всем Тринадцать королевстве?

— Правду говорят, дуры вы бабы, — ругнулся Иван, собираясь уже броситься на меня.

Остановил его сварливый вопрос:

— Это кто так говорит?

Царевич побелел и будто в пол врос. А следом за вопросом, окончательно добивая моего новоявленного спасителя, раздалось усталое:

— Яга, ну просил же.

— Так ить, чего ж он меня обижает? — возмутилась ведьма. — И вообще, видно ж, что девка не хочет с ним никуда идти, чего ж дальше ждать?

И из темного угла, на зависть Мышу, утратившему такую способность, показалась Яга. В рубахе провокационной длинны, с растрепанной седой косой и опасным блеском в темных глазах.

Неразборчиво что-то булькнув, Иван безвольно осел на пол. Только, смотрел при этом он не ведьму, а за нее — на хмурого Кощея, возвышавшегося за плечом Яги.

Собственно, будь я чуть впечатлительнее, тоже чувств лишилась бы…или завизжала…

Ночь вдали от источника тепла обезобразила царя.

Кожа его вновь посерела, губы высохли и растрескались, а в запавших глазах читался жуткий, звериный голод, рождая в душе непроизвольный порыв немедленно принести в честь его кровавую жертву, чтобы утолить этот голод и отвести беду.

— А вы…давно там? — спросила я, старательно проговаривая каждое слово, следя, чтобы голос не дрожал.

— С самого начала. Я этого задохлика почуяла как только он на порог мой стал, ни одна ведьминская безделушка от меня в моем же доме не укроет, — гордо ответила Яга.

— А чего ж не это… — я кивнула на Ивана не в силах верно сформулировать мысль. К счастью, этого и не нужно было, меня поняли и так.

Пожав плечами ведьма очень по-ведьмински сдала своего государства:

— Да Кощей хотел, чтобы ты сама его выбрала, по доброй воле от царевича отвернулась. Вот и ждали мы покуда ты отворот этого заморышу дашь И настоящего мужчину выберешь. А ты все тянула и тянула…

— Я не тянула, — оскорбилась поспешно, чтобы не смущаться от шальной прямоты Яги, — я вызнавала важную информацию.

— А что в ней важного? Я б и сама тебе могла все про него рассказать. Да и сейчас могу. Например, вот уж чего он тебе точно не сказал бы, так это что Марья все его глазами видит и ушами слышити. И сейчас видит, можешь помахать ей ручкой.

Мне поплохело. Это ж получается, она все знает. И про смерть царскую, и про то, что мы к Яге в гости наведались. И…про что еще она могла узнать?

Подслушивал нас Иван? И много ли услышал? А увидел?

— А сейчас, дела у нас важные есть, — вздохнула Яга и царевич упал как подкошенный. — Пусчай поспит.

— Дела?

— А ты знаешь сколько через него Марья успела узнать?

— Н-нет.

— Вот и я не знаю, а раз так, то нужно нам поторопиться.

— Свадьбу сыграем прямо сейчас, — пояснил слова Яги государь.

— Но…

В замке Кощеевом меня ждали платье, венок, волхв и хотя бы видимость соблюдения традиций.

В избушке среди пушистых елей и опасных топей меня ждал наскоро разожженый костер, остывший хлеб и скомканное бормотание ведьмы, неловко повторявшей за Кощеем слова брачного обряда. Услышав их всего единожды, он умудрился все запомнить.

Даже накинутая поверх рубахи шаль не сильно спасала от ночной прохлады и я хотела думать, что дрожу сейчас именно из-за неласкового сырого ветра.

Вот только правда была такова, что дрожала я скорее от творящегося безумия.

Свадьбу мою проводила ведьма в мрачном темном лесу, связывая накрепко с самой главной нечистью…

Поцелуй, скрепляющий наши жизни был холодным. Кощей легко коснулся моих дрожащих губ своими жесткими и сухили и обнял, сокрушенно вздохнув:

— Я бы тебя согрел, но мне и самому тепла не хватает.

— А теперь по нашим традициям, — возвестила Яга, доставая казалось из самого ночного воздуха нож, когда я уж было решила, что все закончилось и облегченно прижалась лбом к груди Кощея.

Свадебный обряд нечисти был им под стать — быстрый, неумолимый и кровавый.

Вскрыв наши вены, она смешала кровь — я даже почти не паниковала, уж больно ритуал на братание походил, а этим в отцовской дружине многие забавлялись.

Разве что дружинникам отца не приходилось пить терпкое вино, разбавленное своей и чужой кровью. Пришлось нам, от чего второй поцелуй пусть и был теплее, но отдавал медным вкусом.

Когда все закончилось я уже едва стояла на ногах, костер двоился перед глазами, а мягкий от заботы голос Яги пробивался словно сквозь вату:

— Дай руку, бедолаженька, сейчас я пошепчу, кровь и остановится.

Кощей, придерживавший меня за плечи, помогавший стоять, сам протянул ей мою кровоточащую кисть.

Того, как кожа будто сама срастается, зачарованная тихим нежным шепотом, я уже не видела, уплывая в темную тишину.

Глава 11. О царях, царствах и беспринципном шантаже

Я не помнила когда в последний раз просыпалась абсолютно счастливым человеком, но сегодня было именно такое пробуждения.

Я готова была сворачивать горы и поворачивать вспять реки, я была полна сил и крепкой уверенности в том, что день этот будет солнечным и ясным…как и вся следующая жизнь!

Дар Яги просто творил чудеса…

Потом я почувствовала тепло чужого тела и тяжесть руки. И сердце замерло.

Личность того, кто так нагло решил разделить со мной лавку была мне хорошо известна — я верила, что знаю, кто лежит позади меня. И искренне не понимала, почему он теплый.