Черные слезы - де Камп Лайон Спрэг - Страница 4

Среди этих страниц были фрагменты какой-то черной мессы, предназначенной для вызова неумирающего демонического создания из темного царства по ту сторону звезд, из хаоса, который, по словам древних магов, царил за границами космоса. Одна из этих месс содержала упоминание о «облюбованном месте демонов, проклятом дьявольском Ахлате в Красной Пустыне, где могучие безумные колдуны вызвали себе на горе в наземную сферу Демона из Потустороннего Мира… Ахлат, в котором Неумирающее создание правило рукой ужаса с тех самых дней… обреченный, проклятый Ахлат, отвергнутый истинными богами, превративший все земли вокруг себя в выжженную пустыню…»

Варданес все еще сидел на песке у головы своей тяжело дышащей кобылы, когда воины с угрюмыми лицами схватили его и понесли вниз с гряды каменистых холмов, которые окружали город, — вниз, в цветущую долину фиговых пальм о лотосных прудов — вниз, к воротам Ахлата Проклятого.

5. РУКА ЗИЛЛАХ

Конан поднялся медленно, но в этот раз по-другому. Раньше его пробуждение было болезненным, он с трудом открывал склеившиеся веки, щурясь от огненного солнца, медленно вставал в полный рост и шел шатаясь через раскаленные пески.

В этот раз он проснулся легко, с блаженным чувством пресыщения и комфорта. Под его головой лежали шелковые подушки. Плотный навес с кисточками бахромы защищал от солнца его тело, которое было чистым и обнаженным, если не считать свежей набедренной повязки из белого льна.

Он мгновенно вскочил с чувством сильной настороженности, словно животное, чья выживаемость в диком мире зависит от этой способности. Он осмотрелся вокруг подозрительным взглядом. Первой его мыслью было, что смерть взяла его и что сейчас его дух несется за облаками в первобытный рай, где Кром, бог его народа, сидит на троне между тысяч героев.

Рядом с его шелковой кушеткой стоял серебряный кувшин с свежей, чистой водой.

Спустя мгновение, Конан поднял свое мокрое лицо от кувшина, понимая, что каким-бы ни был рай, в котором он находится, он реальный и осязаемый. Он глубоко напился, хотя состояние его горла и рта говорило ему, что его уже не мучит обжигающая жажда, как во время его блужданий по пустыне. Наверно, какой-то караван нашел его и отнес к этим палаткам для лечения и оказания помощи. Посмотрев вниз, Конан увидел, что его руки, ноги и торс начисто отмыты от пустынной пыли и смазаны целебным бальзамом. Кем бы ни были его спасатели, они кормили и лелеяли его, пока он бредил или спал на пути к выздоровлению.

Он огляделся вокруг палатки. Его большой палаш лежал поперек сундука из черного дерева. Он бесшумно подкрался к нему, словно осторожная кошка джунглей, затем замер, услышав за собой звяканье воинской сбруи.

Однако музыкальный звук исходил не от воина, а от стройной девушки с глазами молодого оленя, которая только что вошла в палатку и стояла, глядя на него. Темные яркие волосы свободно спадали до ее талии и на этих косах были нанизаны крошечные серебряные колокольчики. От них и исходило это слабое позвякивание.

Конан быстро осмотрел девушку: молодая, почти ребенок, стройная и милая, с бледным телом, которое соблазнительно просвечивалось из под прозрачного покрывала. Драгоценные камни искрились на ее тонких белых руках. По золотым браслетам и по взгляду ее больших, темных глаз Конан предположил, что она принадлежит близкому к шемитам народу.

— О! — вскрикнула она. — Ты еще слишком слаб, чтобы стоять! Тебе нужно больше отдыхать, чтобы восстановить свои силы! — Ее язык был диалектом шемитского, полный архаичных форм, но все же достаточно близкий к шемитскому, чтобы Конан мог его понимать.

— Глупости, девочка, я вполне нормально себя чувствую, — ответил он на том же языке. — Это ты позаботилась обо мне здесь? Сколько времени прошло с того времени, как вы нашли меня?

— Нет, чужеземный господин, это был мой отец. Я Зиллах, дочь Еноша, лорда из Ахлата Проклятого. Мы нашли твое тело среди бескрайних песков Пустыни три дня тому назад, — ответила она, закрывая свои глаза шелковыми ресницами.

«О боги!» — подумал он, но это была порядочная девушка. Конан не видел ни одной женщины уже много недель и сейчас откровенно изучал выпуклые контуры ее гибкого тела, соблазнительно спрятанные под прозрачным покрывалом, яркий румянец на ее щеках.

— Так это твои приятные руки заботились обо мне, да, Зиллах? — сказал он. — Я благодарен тебе и твоему отцу за ваше сострадание. Я был очень близок к смерти, честное слово. Как вам повезло наткнуться на меня? — он безуспешно попытался вспомнить про город, называемый Ахлат Проклятый, хотя ему казалось, что он знает все города в южных пустынях, если и не посетив некоторые из них, то по крайней мере услышав о них.

— Это было не случайно; мы искали тебя, — сказала Зиллах.

Глаза у Конана сузились, когда его нервы напряглись, предчувствуя опасность. Что-то в неожиданном отвердении его сурового, бесстрастного лица говорило девушке, что он был человеком с быстрой, животной вспыльчивостью, опасным человеком, не похожий на мягких, кротких горожан, которых она знала.

— Мы не причиним тебе вреда! — возразила она, поднимая одну тонкую руку защищаясь. — Лучше следуй за мной и мой господин все тебе объяснит.

Какое-то время Конан стоял, напряженно размышляя, не Варданес ли послал этих людей по его следу. Серебра, которое тот получил от туранцев, хватило бы на то, чтобы купить души с пол сотни шемитов.

Затем он расслабился, сознательно успокаивая кровь, которая забурлила в нем. Он взял свой меч и перебросил перевязь через плечо.

— Тогда веди меня к этому Еношу, девочка, — сказал он спокойно. — Я послушаю его рассказ.

Она вывела его из комнаты. Конан расправил свои обнаженные плечи и пошел за ней.

6. СУЩЕСТВО ИЗ ПОТУСТОРОННЕГО МИРА

Енош сосредоточенно изучал морщинистый, выцветший от времени свиток сидя в кресле из черного дерева с высокой спинкой, когда Зиллах привела к нему Конана. Эта часть палатки была завешена темной пурпурной материей, толстые ковры заглушали их шаги. На подставке, сделанной в виде переплетенных змей из мерцающей латуни, было установлено черное зеркало удивительной работы. Сверхъестественный свет струился из его черных глубин.

Енош поднялся и приветствовал Конана вежливой фразой. Это был высокий пожилой мужчина, стройный и прямой. Его голову покрывал белоснежный льняной головной убор. Его лицо носило печать возраста и размышлений, а в темных глазах можно было прочесть усталость от долгой печали.

Он предложил своему гостю сесть и приказал Зиллах принести вина. Когда формальности были выполнены, Конан резко спросил:

— Почему вы стали искать меня, о Шейх?

Енош бросил взгляд на черное зеркало.

— Хотя я и не чародей, сын мой, я могу использовать некоторые средства не совсем естественные.

— Как получилось, что вы искали меня?

Енош поднял тонкую, с голубыми прожилками вен руку, чтобы успокоить подозрительность воина.

— Будь терпелив, мой друг, и я все объясню, — сказал он спокойным, глубоким голосом. Подойдя к низкому столику, он положил рядом свиток и принял серебряную чашу вина.

Когда они выпили, старик начал свою историю:

— Давным-давно коварный колдун из этой ахлатской земли затеял интригу против древней династии, которая правила этой землей со времен падения атлантов, — сказал он медленно. — Коварными словами он внушил народу мысль, что их монарх — слабый, потакающий своим слабостям человек — их враг, и люди поднялись и бросили глуповатого короля в трясину. Объявив себя жрецом и пророком Неизвестных Богов, колдун притворился, будто на него снизошло вдохновение. Он утверждал, что один из богов скоро спуститься на землю, чтобы править Ахлатом Праведным — как только его позовут — в образе человека.

Конан фыркнул.

— Вы, ахлатцы, кажется, не менее легковерны, чем все остальные нации, с которыми я встречался.

Старик слабо улыбнулся.