Восьмое делопроизводство - Свечин Николай - Страница 1

Николай Свечин

Восьмое делопроизводство

Глава 1

Беспокойное время

3 января 1910 года в Херсонской каторжной тюрьме произошел групповой побег заключенных. Во время раздачи кипятка в корзиночной мастерской десять арестантов напали на двух надзирателей и обезоружили их. Отобрали ключи, открыли дверь на тюремный двор и выскочили скопом. С той стороны кто-то перебросил через стену веревку с завязанными узлами – побег готовили с воли. Каторжники перелезли наружу и кинулись к Днепру. Часовой увидел их и открыл огонь из винтовки. Ему удалось убить двоих, остальные скрылись за углом. Надзиратель Довналь, услышав выстрелы, выбежал из сторожки и погнался за арестантами. Настиг одного, и тут же получил удар ножом в сердце…

Все свободные надзиратели тюрьмы устремились в погоню. Видя смерть товарища, они не стали жалеть патронов. Четверо каторжников были убиты, пятый тяжело ранен. Только двое добрались до заранее подготовленной лодки с одеждой и провизией. На реке стоял лед, однако для парома пробили фарватер, и лодка ждала на чистой воде. Но она успела лишь отчалить от берега. Обозленные надзиратели осыпали беглецов градом пуль. Один был сражен наповал, второго, тяжело раненного, взяли.

Так из девяти вырвавшихся за стену семеро погибли, а двух подстрелили не до смерти. Последнего, десятого, обнаружили уже ночью. Он не последовал за остальными, а спрятался в котельной. И тем спас себе жизнь.

Только к утру выяснилось, что был и одиннадцатый, самый умный. Он воспользовался общей суматохой. Пока охрана гонялась за беглецами, дядя спокойно перелез через стену в другом месте. Спрыгнул с той стороны, сел в поджидавший его экипаж и был таков. Когда смотритель узнал фамилию этого ловкача, то схватился за голову. Александр Южиков по кличке Сашка Поп был известный налетчик. В девятьсот восьмом году он получил бессрочную каторгу за вооруженное ограбление ювелирного магазина. Тогда погибли охранник и двое служащих. Доказать, что стрелял Южиков, следствию не удалось, и бандит спрыгнул с висельной доски. Сыщики числили за ним еще три экса с жертвами, но присяжные отмели их доказательства как ненадежные. И вот теперь оставленный в живых зверь выскочил из клетки.

Когда Лыков получил сообщение о побеге, то сказал своему помощнику Азвестопуло:

– Серьезный человек готовил акцию. Смотри, как все рассчитал! Те десять дураков нужны были для отвода глаз, и он легко ими пожертвовал. Семь покойников среди беглецов, да еще зарезанный надзиратель. Масштабно кровь льет, сволочь. Найти бы его поскорее.

Сергей внимательно просмотрел телеграмму и согласился:

– Похоже на то. И как зовут умника?

– Узнаем, когда возьмем Сашку. Вот только…

– Что?

– Вдумайся, Сергей Манолович. Для чего вытаскивали Сашку Попа? С таким трудом, с такими жертвами. Ведь проще нанять для дела налетчика с воли. А тут каторжная тюрьма, строжайший режим… Значит, исполнителю был нужен именно этот экземпляр. Что-то готовится. Жди теперь нападений, с жертвами, стрельбой и крупными похищенными суммами.

Титулярный советник уселся поудобнее и фамильярно предложил шефу:

– А расскажите мне про экземпляра. Никогда не слышал о нем раньше. Почему кличка Поп? Налетчик-расстрига из духовных, что ли? Так не бывает.

Коллежский советник принял тон помощника (больше чем помощника – ученика) как должное. И начал излагать:

– Южиков Александр Нифонтович, сын священника. Родился в тысяча восемьсот восемьдесят пятом году в Бугуруслане. Поступил в Казанскую семинарию и почти ее закончил. Даже жениться на поповской дочке успел, сукин сын. Приход ему уже подобрали, готовили к рукоположению. Но Южиков обокрал будущего тестя, проломив ему при этом голову, и сбежал.

– Достойный персонаж, – глубокомысленно прокомментировал титулярный советник. – Недопоп перешел на нелегальное положение?

– Да. Он объявился в Москве на Хитровке и стал там популярной личностью. Грехи отпускал, венчал блатных…

– Как это?

– Ну понарошку, в виде шутки. А в паузах грабил. Московская сыскная тогда была не в лучшем виде – ею правил Мойсеенко[1]. Сашка сошелся с продажными надзирателями и чувствовал себя вполне вольготно. Потом началась заваруха, именуемая вооруженным восстанием. Поп совершенно обнаглел. Он собрал шайку и начал громить кассы. Тут уже были жертвы – Сашка перестал церемониться и показал истинное нутро. А оно у него неприглядное… Три человека погибли, прежде чем Южикова взяли. Начальство в Первопрестольной сменилось, а он и не заметил! Пришел Аркадий Францевич[2], стал наводить порядок. И укатал наглеца. До суда дошло лишь одно дело, и на смертную казнь улик не хватило. Укатали Сашку, народ облегченно вздохнул. А теперь все надо начинать заново.

Азвестопуло бодро подхватил:

– Чай и не таких ловили! Поймаем. Однако, Алексей Николаевич, вопрос-то остается.

– Остается, – согласился Лыков. – Зачем неизвестному умнику понадобился именно Сашка Поп?

– Думаю, бандита вытащил с каторги кто-то из друзей. Постороннего с таким трудом не выручают – тут личная связь.

– В каторгу уехала вся шайка, четверо налетчиков, – сообщил коллежский советник. – Дознание вели тщательно, я видел материалы. Тот, кто организовал побег, прямого отношения к делу не имел. Но, похоже, стоял близко.

– Маклак? – предположил Сергей. – Хорошо кормился с ребят и хочет вернуть те добрые времена?

– Что-то я не помню случая, чтобы скупщик краденого выручал с каторги обычного маза[3]. А ты, Сергей Манолович, слыхал про такое?

– У нас в Одессе было. Мордка Гляйвиц по кличке Шкилет подготовил побег налетчику Степану Ворошилову.

– Да ты что? – удивился Лыков. – Так много с него доходу имел?

– Имел, но не в одном доходе дело. Гляйвиц хотел выдать за Степку свою дочь. Там чувства и все такое, вот старик и ввязался. Парня через две недели поймали и опять засадили. Но молодые успели обвенчаться!

– Разговор не про то, – обрезал помощника шеф. – Побег был из подследственной тюрьмы? А у нас с каторги, что много сложнее. И романтической подкладки пока не видать. Э-эх! Надо смотреть акт дознания по делу шайки Южикова. Вдруг да обнаружим того сердечного приятеля, который ради друга пошел на такой риск.

Сыщики поговорили о бежавшем налетчике, и забыли. Никто им ловить Сашку Попа не поручал, а своих дел у Лыкова с Азвестопуло имелось в избытке. Но через две недели негодяй сам напомнил о себе.

18 января в Плоцкой губернии средь бела дня было совершено нападение на денежную почту. Все произошло на двенадцатой версте от города Бельска. Возок с ценным грузом направлялся в Рынин, его охраняли пятеро драгун. Налетчики церемониться не стали и бросили в конвой какую-то необыкновенно мощную бомбу. Трех солдат и ямщика убило на месте, два драгуна получили смертельные ранения. В руки экспроприаторов попало более 55 тысяч рублей казенных денег.

Один раненый умер в госпитале через день, а второй протянул неделю. К нему успел приехать чиновник Восьмого делопроизводства Департамента полиции Томилин. В департаменте он отвечал за идентификацию преступников по системе словесного портрета. Томилин привез умирающему фотографии 48 налетчиков, которые могли быть причастны к нападению и на которых имелись материалы в картотеке. В последний момент Лыков догадался присоединить к ним данные на Сашку Попа – и неожиданно попал в точку.

Драгун доживал последние дни и знал это. Он хотел отомстить убийцам за смерть свою и товарищей. Из последних сил раненый дожидался полицейского чиновника. Томилин улучил момент, когда умирающий был в ясном сознании, и разложил перед ним на кровати фотографические карточки. Драгун перебирал их восковыми пальцами, и с каждой новой из него будто выходила жизнь… Оставался последний портрет. Страдалец долго не хотел его смотреть, шептал чуть слышно: