Укрой меня от беды (СИ) - Головьева Светлана - Страница 4

ГЛАВА 3

Через час в палату возвращается Карен, толкая перед собой инвалидную коляску. При виде меня она улыбается, и я почему-то улыбаюсь в ответ. Я ее совсем не знаю, но от нее исходит какая-то добрая светлая энергия. Ей хочется довериться, хочется стать ей другом.

— Готова увидеть своего малыша? — спрашивает она, протягивая руку и помогая мне подняться с кровати. Все тело жалобно стонет, противясь каждому новому движению. Когда я, наконец, устраиваюсь в кресле, то облегченно вздыхаю.

— Немного нервничаю, но я готова. Если честно, то я очень давно его ждала, — откровенно говорю я, пока Карен катит меня по больничному коридору. По пути она здоровается с несколькими медсестрами и пациентами. Ее тут все знают и, судя по счастливым улыбкам, любят. Хоть я и знаю ее совсем чуть-чуть, но понимаю, что она из тех людей, которые притягивают к себе всеобщее внимание. Она добродушная и внимательна ко всем. Она готова потратить свое время на каждого. И это отношение к другим, окружает ее какой-то ослепляющей аурой.

Мы проезжаем по длинным белым коридорам, а потом поднимаемся на лифте на третий этаж. Там Карен завозит меня в один из кабинетов и здоровается с сидящей там женщиной.

— Привет, Джессика.

— Привет, Карен. Кого это ты к нам привезла? — добродушно спрашивает Джессика, глядя на меня. Ей около пятидесяти, округлое лицо испещрено множеством морщинок. Каштановые волосы идеально прокрашены, но видно, что это не ее родной оттенок. На ней бледно-розовая рубашка и просторные штаны, униформа родильного отделения.

— Это Софи, она хочет посмотреть на своего малыша в первый раз, — отвечает Карен за меня, помогая подняться с кресла.

— Это очень хорошо. Волнуешься? — Джессика включает монитор, пока я укладываюсь на кушетку. Спина буквально взрывается огнем, стоит мне на нее лечь. Но я стараюсь не обращать на боль внимания. Сейчас я увижу своего малыша, того кого ждала так долго.

Джессика оголяет мой живот, убирая больничную сорочку, и выдавливает на кожу холодный гель. Я вздрагиваю от неприятного ощущения, и Джессика улыбается мне. Карен стоит рядом со мной и мне от этого не так страшно. Наконец Джессика выводит на экран то, что я так давно хотела увидеть.

— Вот и ваш малыш, срок небольшой четыре, может быть пять недель, — говорит доктор, но я слышу ее как-то приглушенно. Сейчас я смотрю на этого малыша, который пока еще не больше макового зернышка. Такой крохотный, но я уже его чувствую. Чувствую, как по щеке стекают слезы, а в следующее мгновение Карен осторожно сжимает мою руку. Смотрю на нее и улыбаюсь, радуясь такому неожиданному счастью. Пусть моя жизнь только что преодолела ураган, но сейчас на небе снова вышло солнце.

Позже, когда мы возвращаемся в палату, Карен без остановки болтает обо всем на свете и ни о чем конкретно. Она, кажется, понимает, что мне сейчас нужен кто-то рядом, поэтому не спешит оставлять меня одну. Женщина помогает мне лечь на кровать и поправляет одеяло, так как делала это мама много лет назад. До того, как она превратилась в алкоголичку и забыла о том, что у нее есть дочь. От этих мыслей я невольно вздрагиваю. Что если я стану такой же, как она? Что если не смогу стать лучшей мамой на свете для своего ребенка?

— Ты со всем справишься, дорогая. Не переживай раньше времени, — заботливо произносит Карен, отвлекая меня тем самым от темных мыслей. — Бояться — это нормально. Все мы боимся не оправдать чьих-то надежд. Но если мы не будем пробовать, не будем стараться, совершать ошибки, то для чего тогда жить?

— Трудно стать хорошей мамой, когда у тебя не было хорошего примера перед глазами, — тихо шепчу я, надеясь, что Карен не услышит. Но по ее озабоченному лицу понимаю, что она все слышала.

— А ты знаешь, что тебя привез сюда Лиам Хендерсон? — спрашивает Карен, переводя тему и присаживаясь на край моей кровати. — Все девушки в городе хотят заполучить его в свои сети. Но он, ни с кем не встречается уже два года. От него ушла жена и видимо конкретно разбила его сердце. Но вот откуда, ни возьмись, появляешься ты, и он спасает тебя, как рыцарь в блестящих доспехах. Чую сейчас все девушки буду врезаться в деревья, лишь бы Лиам их заметил. Тебе очень повезло, дорогуша. Он ходячий секс. Если бы я не была замужем, то определенно закрутила с ним роман. Тем более он живет со мной по соседству.

— Не думаю, что мне сейчас нужен мужчина, — отвечаю я, содрогаясь от воспоминаний.

— Всем нам нужно сильное мужское плечо, на которое можно опереться, — заявляет Карен, но я лишь мотаю головой. Конечно, я благодарна, за то, что он не проехал мимо и спас меня. Но я не собираюсь с ним флиртовать. Никаких мужчин, никаких отношений. Мое сердце уже изрядно пострадало, больше я не выдержу.

— Тут лежит новенькая? — слышу я молодой женский голос и поднимаю голову. В дверях стоит девушка с длинными русыми волосами, которые заплетены в тугую косу. У нее милое лицо и большие карие глаза, которые сейчас с интересом смотрят на меня.

— Чего тебе Брукс? — строго спрашивает Карен, глядя на молодую медсестру.

— Мистер Хендерсон звонил и спрашивал о самочувствии мисс Ричардс, — довольно произносит девушка, словно ей только что позвонил сам Майкл Джексон. Теперь я понимаю, что этот Лиам тут и, правда, известная личность.

— Можешь сказать, что она в порядке и идет на поправку, если он позвонит еще раз, — отдает приказ Карен, и девушка удаляется со счастливым видом, явно мечтая снова услышать голос этого загадочного мистера Хендерсона. Теперь уже и мне самой хочется увидеть, что он из себя представляет. Но я одергиваю себя, напоминая что, ни одному мужчине нельзя позволять вторгаться в мою жизнь. От них одни лишь беды.

Карен поворачивается ко мне с торжествующим видом, скрещивая руки на груди. Ее зеленые глаза искрятся, как изумруды на солнце.

— Кажется, тебе удалось обратить на себя внимание мистера Хендерсона.

— Наверняка он позвонил просто из любезности или чувства долга. Все же он меня спас, — отвечаю я, оправдывая его поступок. Но где-то в глубине души я чувствую какое-то тепло от того, что он решил узнать, все ли со мной в порядке. Глупая, глупая Софи. Так и хочется треснуть себя по голове. Неужели мне не хватило один раз обжечься, чтобы навсегда забыть о чувстве влюбленности или любви в целом. Что же мы за идиоты? Почему человек не может прожить без любви. Мы то и дело ищем человека, которому беспрепятственно отдаем часть себя, чтобы нас снова растоптали и уничтожили. Мы мазохисты, наркоманы и наш наркотик — это любовь. А любовь будет похлеще героина.

— Если ты однажды обожглась, не стоит бояться снова зажечь эту спичку, Софи, — тихо произносит Карен, пристально глядя на меня. Потом она осторожно сжимает мою ладонь и выходит из палаты. Возможно, она и права, но я не хочу проверять ее слова на себе. В глубине души я все та же трусливая Софи. Человек не может измениться в одночасье. Для этого нужно время и когда-нибудь я стану сильнее. Когда-нибудь, но не сейчас.

ГЛАВА 4

Проходит несколько дней, прежде чем доктор Нельсон решает меня выписать. Но сначала он настоятельно рекомендует встать на учет к гинекологу и регулярно проходить осмотры. Приятно, что совершенно незнакомый человек проявляет такую заботу. И я понимаю, как же мне не хватает присутствие родителей в моей жизни. Особенно сейчас, когда все развалилось на части, и я осталась один на один со своими проблемами. Пора бы привыкнуть со всем справляться самой. Но за три года замужества я отвыкла от этого. Бен всегда все делал для моего благополучия. Когда-то мы были счастливы или мне это только казалось. До встречи с ним у меня никогда не было парня. И для девочки, лишенной отцовской любви я сразу же отдалась своим чувствам, стоило мне увидеть заинтересованность во взгляде Бена. Он стал моим первым. Я отдала ему девственность, сердце и всю себя, но в итоге не получила ничего, кроме боли. Но теперь, как бы это не звучало, я благодарна ему за малыша, который стал для меня неожиданным подарком. Смотрю на свой пока еще плоский живот и улыбаюсь. Я все еще не могу до конца осознать, что внутри меня зародилась новая жизнь. Что я, наконец, получила то, о чем мечтала. Скоро я стану мамой.