Укрой меня от беды (СИ) - Головьева Светлана - Страница 11

— Расскажи мне, что с тобой произошло, — тихо произносит она.

Я не могу на нее смотреть, стоит мне только подумать о том, что действительно произошло, как все мое тело покрывается мурашками. Меня охватывает холодный и липкий страх. Я вижу Бена в каждом незнакомом мужчине, которого встречаю на улице или в магазине. Он следует за мной по пятам, сводя с ума и заставляя оглядываться каждый раз. Мои телесные раны почти зажили, но душа до сих пор разорвана в клочья. Он хорошо преуспел в моем уничтожении. Но кое-что ему все же не удалось у меня забрать. И это он никогда не получит. Кладу ладонь на свой живот, стараясь защитить моего малыша от всех невзгод этого мира.

— Не бойся, мы сможем тебя защитить. Но тебе обязательно нужно с кем-то поговорить. Если не хочешь со мной, то мы можем найти хорошего психолога. Если ты будешь хранить все это в себе, то легче тебе не станет. Я знаю, что в своей машине ты была босиком, и много ран не совпадало с аварией. Кто тебя обидел, Софи?

Вкрадчивый и осторожный тон Карен действует на меня успокаивающе. Я поднимаю голову и встречаюсь с ее печальным взглядом. Она многое сделала для меня. Протянула руку помощи, когда я в ней больше всего нуждалась. За последнее время Карен Чапман стала не просто моей подругой, она стала моей сестрой. Возможно, она и не сможет защитить меня, но я хочу ей довериться. Ведь она права, вся боль, что я ношу в себе словно отравляет меня изнутри. Я больше не хочу бояться и оглядываться, подпрыгивать от каждого шороха и стука. Мне стоить оставить прошлое позади и начать по-настоящему жить, надеюсь, что мой муж меня никогда не найдет.

— Мой муж меня бил, — начинаю я свой невеселый рассказ, заново переживая свои три года замужества. — Сначала он просто грубил, мог унизить словами. Бен хотел детей, это было его главным приоритетом. Но я как назло не могла забеременеть. Он ждал почти два года, но потом его терпение стало заканчиваться. За словесной грубостью, пошло насилие. Иногда он занимался со мной сексом, жестоко и грубо, стараясь, каждый раз воплотить свою мечту в реальность. Но беременность так и не наступала. Тогда муж стал меня бить. Сначала несильно и постоянно извиняясь за свою чрезмерную вспыльчивость. Но в тот вечер, — я вытираю слезы, рукавом кофты и глубоко вздыхаю, стараясь снова не разрыдаться, — в тот вечер он перешел все границы. Мне сильно досталось и что-то буквально вспыхнуло во мне. Как будто какой-то другой человек занял мое место. Кто-то сильный и достаточно смелый, чтобы постоять за себя. Я ударила Бена осколком, втайне желая его убить, но я лишь разозлила зверя. И все же я смогла сбежать от него. Села в машину босая и в изодранной в клочья одежде, и просто ехала, мне было неважно куда, главное подальше от него. Не знаю, каким чудом я проехала так далеко, но вот я здесь и всем сердцем надеюсь, что больше никогда не увижу Бена Пэриша.

Я замолкаю, в тишине окружающей нас слышу мерное гудение холодильника, на стене тикают часы в такт моему сердцебиению. За окном уже темно, фонарь освещает сумрачный сад, а через открытое окно просачивается влажный ночной воздух. Тонкая штора, закрывающая окно тихонько колышется при каждом дуновении ветерка, и я сейчас ощущаю себя как она. Сейчас я такая же легкая, болезненный груз спал и теперь не сдавливает грудь, как прежде. Теперь я могу вздохнуть полной грудью. Даже страх куда-то отступил. Я знаю, что он все еще где-то там, прячется, выжидает, но теперь мне уже не так страшно.

— Ты должна подать на него в суд, Софи, — наконец произносит Карен, но я смотрю на нее с ужасом.

— Нет, я не буду этого делать. Ты не понимаешь, — встаю на ноги и подхожу к открытому окну, не глядя на подругу, я отвечаю, — я не хочу его видеть, никогда больше. Я решила остаться тут, чтобы спрятаться. Я не готова встретиться с ним, и открыто объявить ему войну. Мне просто хочется начать новую жизнь, хочется выносить и родить этого малыша подальше от его горе-папаши. И мне совершенно не хочется увязнуть в судебном деле против него. Мне это не нужно, уж точно не сейчас.

— Ладно, это твое решение, я в любом случае тебя поддержу, — Карен подходит ко мне и приобнимает меня за плечи, — хочешь, выпьем чаю?

— Нет, спасибо. Я лучше пойду спать, день был тяжелым. Спасибо, что помогаешь мне, Карен, — обнимаю ее, чувствуя уже привычный жасминовый аромат.

— Как я уже сказала, ты часть этой семьи. Мы все тебя любим и всегда поможем, — доброжелательно произносит подруга.

— Мне очень повезло врезаться в то дерево, — говорю я, и мы обе тихонько смеемся.

— Это правда.

— Спокойной ночи, Карен, — говорю я, выходя с кухни.

— Увидимся утром, дорогая, — она подмигивает мне, и я ухожу в свою спальню.

В эту ночь я впервые сплю спокойно. Никаких страшных снов, лишь сплошная пустота и я очень ей рада. Лучше не видеть ничего, чем ледяные глаза Бена Пэриша.

ГЛАВА 7

На следующий день за завтраком все ведут себя как обычно. Ричард читает газету, время от времени отвлекаясь, чтобы вытереть рот Лукасу, который сидит рядом с ним. А Карен пьет простой черный кофе, приглядывая за Джулианом. Мальчишки за обе щеки уплетают горячие блинчики с джемом, делая это не очень аккуратно. Я сижу немного поодаль от них, в конце стола и наблюдаю за этой семейной идиллией. В такие моменты я не могу ничего с собой поделать, начиная сравнивать семью Карен со своей. Наши семейные завтраки закончились, когда мне было пять лет. Именно тогда мой отец решил, что ему надоела старая семья и пора бы завести новую. Он нашел себе идеальную женщину с идеальным ребенком. Она занималась йогой и владела своим центром, где обучала людей всей этой восточной чепухе. Она всегда ходила в обтягивающих штанах и коротких топах, а белоснежные волосы подвязывала шелковым платком. В тот момент у меня была кукла барби точь-в-точь похожая на папину пассию. Первые месяцы папа забирал меня на выходные, пытаясь усидеть на обоих стульях, глупо надеясь, что все мы сможем стать дружной семьей. Но если я и была не против его мечты, то вот его новая подружка всегда смотрела на меня с пренебрежением. У нее была дочка абсолютная ее копия, красивая снаружи и гадкая внутри. В общем, сестрами мы с ней не стали, как и подругами. Вскоре папа просто перестал меня забирать. Потом стал реже звонить, а однажды забыл про мой день рождения. Тогда я и поняла, что осталась без отца. А чуть позже от меня начала ускользать и мама, превращаясь в какую-то чужую женщину, от которой постоянно пахло перегаром. И когда она променяла меня на своих новых дружков, то я окончательно смирилась с тем, что моя жизнь навсегда изменилась. У меня больше не было поддержки. Никто не переживал о том поела ли я, никто не заботился обо мне когда я болела, всем было наплевать, когда я получила высший балл за экзамены, и конечно же никто не радовался, когда я сама поступила в один из лучших колледжей страны. Я навсегда осталась одна.

— Софи, ты не голодна? — спрашивает Карен. Я выныриваю из своих печальных воспоминаний и смотрю на подругу. Стол уже опустел. Ричард с мальчишками ушли и сейчас их голоса доносятся с улицы. Хлопают дверцы машины, и Лукас с Джулианом над чем-то хохочут. Потом их смех стихает и слышно, как машина отъезжает от дома, шурша шинами по асфальту.

— Нет, что-то не хочется.

— Тебе нужно хорошо питаться, — говорит подруга, включая свой профессиональный тон. Она стоит передо мной в медицинской униформе темно-зеленого цвета. Из нагрудного кармана у нее торчит ручка и электронный пропуск в виде пластиковой карточки с ее фото. Подруга допивает свой кофе и ставит пустую кружку с фотографией мальчишек в раковину. — Если не будешь есть сейчас, то плотнее пообедай. Не забывай, что тебе нужно питаться за двоих.

— Хорошо, так и сделаю. Просто сейчас меня немного подташнивает, — встаю из-за стола и иду мыть свою кружку.

— Тошнота пройдет, помню, с мальчиками меня рвало каждое утро первые три месяца, — подруга улыбается и ободряюще хлопает меня по плечу, — потерпи немного и станет лучше. Ты сегодня поедешь в библиотеку?