В целом мире нет места для тебя (СИ) - Лещенко Ирина - Страница 18

Плюнув на все свои домашние «надо», я доехала до набережной и приготовилась погулять долго и с толком.

Ничем принципиальным наша набережная от других не отличалась, зато она была длинная, очень длинная, а в холодное время года, да еще и в середине рабочего дня практически безлюдная. Именно то, что надо.

Солнце светило, с речного порта доносилась негромкая музыка, замерзшая река ближе к берегу становилась почти прозрачной и зеленоватой, из этого чистого льда торчали кусты, брошенная лодка вмерзла у причала, слегка накренившись. Я медленно брела, засунув руки в карманы, и даже наушники доставать не хотелось.

А я ведь до сих пор не звонила маме. Наверное, еще никогда наши непростые отношения не выглядели так очевидно — я пережила очередное предательство, переболела, разошлась с мужем и собираюсь сменить работу, но мне и в голову не пришло сообщить ей об этом.

Мама у меня сильная и волевая, я бы даже сказала, немного чересчур. Категоричная, требовательная, большую часть жизни она была равнодушна к слишком рано появившемуся ребенку, поэтому чаще я проводила время с бабушкой. Потом появился отчим, и все покатилось к чертям, я возненавидела этот дом, этих людей, упреки и крики, и вечное ощущение того, что ты лишняя и бесконечно раздражаешь одним свои присутствием.

Со временем обида прошла, осталось отстраненное непонимание — как вы можете считать себя хорошими родителями, если все было вот так? Кому вы врете? В восемнадцать я уехала, бросив все, к двадцати прекратила всякое общение, где-то в двадцать пять решила, что это не дело, и попыталась подружиться с матерью заново.

Все почти удалось настолько, насколько это могло получиться в принципе — мы вроде бы познакомились заново и навели какие-то мосты, но я навсегда застряла в полуприятельских отношениях, потому что их-то я строить умела, а как заново пробудить в себе детские чувства, увериться уже будучи взрослой, что мама самая умная, нужная и надежная — не знала.

Ну ладно, все равно не самый плохой результат, если задуматься. Теперь мы даже переписывались в соцсетях пару раз в неделю.

Задумавшись, убрела довольно далеко. Желудок деликатно напомнил, что мы с ним с утра не ели, а скоро ужин и вообще…пришлось сворачивать к остановке.

Домой добралась уже в сумерках, подмерзшая, немного уставшая от долгой ходьбы и почти счастливая.

И была счастлива ровно до того, как подошла к подъезду.

На лавочке как-то основательно и привычно уже сидел Вадим. На этот раз он выглядел даже шикарнее, чем обычно — явно свежая стрижка с укладкой намекала, что шапкой ее портить не захотели, и теперь уши были похожи на два красных вареника. Новое пальто, изящно повязанный шарф и шикарный веник слегка подмороженных темных роз в хрусткой обертке довершали сюрреалистический пейзаж.

Вадим не дарит розы. Вообще. Иногда мне кажется, что он просто не в курсе, что за штука такая — цветы, зачем они нужны в природе и сколько плюсиков к обаянию мужчины добавляют своим видом. Ну да поздновато уже человека переучивать, я и не бралась…

А тут вот…веник. Удивительно.

— Привет. — я растерянно остановилась. — Что-то еще забыл?

Неужели эта брюнетка выдрессировала моего мужа аж до цветов? Талант…но от меня-то что нужно?

— Саша! — едва не уронив веник, Вадим вскочил с заснеженной скамьи. — Я тебя ждал.

— Это я поняла, кого тебе тут еще ждать. — я пожала плечами. — Мы же все обсудили, развод, вещи ты забрал, чего еще?

— Мы можем дома поговорить? — жалобно спросил муж, не зная, куда деть розы и руки. — То есть у тебя дома, конечно.

— Может, ты пойдешь просто? — безнадежно спросила я, отходя к подъезду. — Что-то мне не хочется разговаривать.

— Пять минут. — Вадим сделал умоляющие глаза. Кажется, даже всерьез. — Всего пять минут.

— Хорошо. — сдалась я. Не отстанет же, как репей на штанине…

В полной тишине мы поднялись наверх и вошли в квартиру.

Я стянула шапку, бросила ее на тумбу, повернулась к Вадиму, открыла было рот, да так и осталась.

Муж стоял на коленях с букетом в руках и смотрел на меня очень странными глазами. Как будто я вчера выиграла миллион, а он расстался со мной за минуту до этого.

В общем, в глазах горел нездоровый огонь и отчаянная мольба.

— Ты это…чего? — помолчав, решила уточнить я, потихоньку отодвигаясь к залу. Не то чтобы я его всерьез боялась, ну как можно бояться человека, который боится щекотки и корчится от отвращения, моя посуду?

— Саша, прости меня. — проникновенно заговорил Вадим, потряхивая печальными цветами. — Я думал, что я ее люблю, а сегодня ночью ты мне приснилась, и я понял, каким был идиотом. Мне никто не нужен, кроме тебя. Это было сумасшествие какое-то, не знаю. Пожалуйста, дай мне все исправить.

— Вадь, ну как ты все исправишь? — я принялась стягивать ботинки. — По голове меня стукнешь, чтобы я все забыла? Как? Я же все равно тебе не верю, и без тебя привыкла уже почти, так что давай не начинай. За цветы спасибо, не стоило.

— Саша, я не хочу без тебя жить. — фанатичный блеск в глазах усилился. Я покосилась на тумбочку в поисках какого-нибудь орудия для самообороны.

— А я с тобой жить не хочу. — ага, духи, можно в глаза брызнуть. — Уходи.

— Я не уйду. — решительно заявил Вадим, пристроил цветы на тумбе и начал раздеваться.

— Эй, нет-нет-нет! — завопила я, хватая его за концы шарфа и заматывая обратно. — Это мой дом, иди отсюда! И цветы свои забери!

Сама возможность того, что сейчас он разуется, засядет где-нибудь на диване, а я буду бегать вокруг и орать, и пытаться его выпихнуть, и не справлюсь, конечно — не настолько я сильная, вряд ли даже в состоянии аффекта смогу его с лестницы спустить, и придется что-то придумывать, переносить военные действия в квартиру- настолько напугала меня, что я решила стоять насмерть.

— Саша. — Вадим перехватил мои руки и наклонился к лицу. Я зажмурилась, вдохнула поглубже, ощутила его дыхание на своих губах и заверещала.

От души так заверещала, сама даже не ожидала.

Все это сопровождалось возмущенным диалогом в моей голове. Вот это после всего, что было? Да он сегодня же ту черноволосую целовал, а теперь лезет со своими…

Вадим шарахнулся, наступил на свой шарф, соскользнувший на пол, и глухо выругался. В дверь затрезвонили.

Что может сделать эту ситуацию еще глупее, подумалось мне, пока я лихорадочно открывала дверь. Насупленный Вадим с независимым видом облокотился на стену в коридоре, сжимая в руке светлый шарф с грязным отпечатком подошвы.

За дверью стоял Паша. Вот и оно, то самое. Теперь еще милицию бы вызвал кто, и совсем замечательно будет.

— Что случилось? — с независимым видом спросил Паша, переминаясь с ноги на ногу. Челка топорщилась с самым агрессивным видом. Я опустила глаза и задумчиво уставилась на босые пальцы.

— Не холодно? — кивнула вниз. Паша недоумевающе посмотрел на собственные ноги.

— Ты кричала. — полуутвердительно, полувопросительно проговорил он и попытался заглянуть в коридор поверх моего плеча. Я слегка прикрыла дверь. — Что происходит?

— Совершенно ничего. — настойчиво проговорила я, мысленно стучась лбом о стену. Нет, ну с одним я еще справилась бы, теперь двоих выгонять? — Все нормально. Не знаю, это не я кричала. Соседи может?

— Странно. Мне показалось… — Паша перевел взгляд на мое лицо. Я изо всех сил заулыбалась. — Ладно, извини за вторжение. Какие планы на вечер? Заходи, я буду рад.

Из-за моей спины донесся негодующий рев. Я втянула голову в плечи, испуганно оглядываясь, и попыталась захлопнуть дверь.

Вадим в полурасстегнутом пальто стоял, наклонив голову вперед, и яростно сверкал глазами — только дыма из носа не хватало.

— Это еще кто такой? — повторно взревел Вадим, в один длинный-длинный шаг оказался за моей спиной и оттолкнул меня в сторону.

Ну и отлично, лихорадочно думала я, выбрасывая на площадку шарф и закрывая дверь, стараясь не дергаться и не обращать внимания на мат, глухие звуки ударов и странные нечленораздельные вопли. Вообще отлично все сложилось, пусть сами разбираются. Я не герой, я сменю замки и куплю перцовый баллончик. И не полезу в мужскую драку, нет уж.