Уштарец (СИ) - Гришаев Евгений Алексеевич - Страница 47

До обеда успели заменить, после чего пошли в гараж, готовиться к поездке. Нужно было отремонтировать наши бронежилеты, проверить оружие, и убедиться, что всё что нужно у нас есть. Боезапас Волат обещал пополнить, как для дробовиков, так и для захваченных винтовок, кроме Мосинки, к ней патронов у нас сейчас просто не было. Подготовкой занимались до позднего вечера, уже глаза слипались от усталости, когда домой пошли.

Менар захрапел практически сразу, как только занял горизонтальное положение, недавно он поставил вторую кровать и сейчас мы спали каждый на своей. Я так быстро заснуть не смог, около часа слушал потрескивание остывающей печки и завывание ветра за стеной. В Уштар пришла весна, ветер поменял направление, стал дуть сильнее, чего мне не очень-то и хотелось. С этого направления он как правило приносил бури, осложняя и без того тяжёлую жизнь.

Сколько верёвочке не виться, конец всё равно будет, вот и в моём положении настало время выезда на пристань с очередной партией угля. У нас всё было наготове, оружие, экипировка, запас патронов, бинтов и сухой паёк на несколько дней, разумеется, тоже. До рыбалки у меня дело так и не дошло, хоть Волат и ждал этого от меня. Я всё подготовил для рыбалки, но к разлому так и не попал, не до этого было.

Ранним утром Волат собрал нас всех в одном месте, чтобы ещё раз напомнить о том, чтобы все были максимально осторожными. Это касалось не только не лезть на рожон, но и не упустить предателя, если он всё же есть среди тех, кто находится на пристани.

— Да, поняли мы уже, поняли, — Менару слушать наставления не хотелось, он рвался на простор пустоши.

— Надеюсь, что поняли, особенно ты Менар! С тобой поедет смена и охрана груза, так что тебя лично предупреждаю, чтобы не рисковал, — Волат навис над Менаром. У меня было ощущение, что Менару сейчас ещё и подзатыльник прилетит, для лучшего понимания, но этого не произошло. За почти десять месяцев что я нахожусь в этом мире, у меня сложилось впечатление, что Менара ругают все, но и любят тоже все. Несмотря на свою непредсказуемую бесшабашность Менар готов был умереть за Уштар, видимо это его всегда и спасало от подзатыльника. Волат управлял посёлком уже семь лет, кто был до него, я не знал и решил спросить у Нодро, но после того как окажемся в пустоши. Нас распределили по разному транспорту, мы с Настей и шестью охранниками поедем с Нодро, Менар поедет с новым составом охраны пристани.

Вскоре Уштар остался позади и мы с Настей присели на пол у стены рядом с входом в угольный отсек, там мы не мешали Нодро управлять паровозом. Настя, положив голову на моё плечо, почти сразу задремала, видимо, ночью нормально выспаться не получилось. Нодро лишь улыбался, видя такую картину, он был рад за нас, словно родной отец. Через некоторое время под равномерное пыхтение парового двигателя и я задремал, впрочем не надолго, ровно до того момента когда колеса попали в яму. Нодро её не заметил и теперь ругал сам себя за собственную невнимательность.

— Всего невозможно увидеть, а уж яму под снегом и подавно, — проговорил я и встал, подставив для Насти вместо плеча ранец. — Могу сменить тебя, если хочешь, — предложил я и выглянул из окна.

— Нет, я не устал, но вот если согреешь воды, с удовольствием выпью. У меня есть травы и сушёные яблоки, тебе, с чем больше нравится?

— Нравится с травами и яблоками вприкуску, вместо конфет.

Часа четыре мы болтали, касаясь в разговоре разных тем, и выпили ещё по две кружки местного чая. Чай, настоянный на местных травах, подействовал как снотворное, я вскоре снова задремал и проснулся уже только утром.

Мы сейчас двигались пока ещё на запад, объезжая недавно образовавшийся разлом в земной коре. Из-за этого объезда время пути увеличивалось почти вдвое, приблизительно до четырёх дней. Не так уж и много если разобраться, летом, когда в пустоши бушевала буря, до пристани или от пристани до Уштара добирались по пять-шесть дней. Сейчас буря не предвиделась и мы должны прибыть в установленный срок.

— Нодро, я тут подумал и хочу предложить засыпать эту трещину, не всю, разумеется, а небольшой участок. Не дело это такой крюк давать, только время и уголь понапрасну тратим.

— Ты представляешь, сколько времени на это у нас уйдёт, даже если всем Уштаром засыпать будем?

— Можно за день засыпать и людей столько не потребуется, нужен будет один паровоз и несколько человек в помощь, на всякий случай. К паровозу, то есть к тягачу, спереди поставить ковш, получится бульдозер.

— Буль чего?

— Бульдозер это техника такая, для перемещения грунта с одного места на другое. Нам осталось только ковш сделать и к тягачу Менара прикрепить.

— А почему к его тягачу, у нас ещё и другие есть?

— Другие слишком малы, могут не осилить, а твой тягач мне для этого дела просто жалко. Ты только Менару об этом не говори, обидится.

— Снова какие-то планы строишь? — от наших голосов проснулась Настя. — А мне чая? Я же тоже хочу!

— Да, какие тут планы, дорогу нужно сделать, не в объезд же всё время ездить.

— Андрей, а ты не забыл случайно, — Настя перешла с Уштарского на русский, — где то здесь марево появляется? В объезд мы как раз мимо проезжать будем.

— Тоже верно, значит, торопиться с засыпкой разлома не будем, пусть на время останется препятствием для Зарков. Им же в этом случае дальше от восточного каньона уезжать придётся, угля тратить больше, а он у них в дефиците.

Нодро посмотрел на нас настороженно, так как не понимал ничего. Пришлось его успокоить, заявив, что Настя пока ещё знает их наречие недостаточно хорошо и не всегда может сказать то что хочет. Он сделал вид, что поверил в это, но остался при своём мнении, считая, что мы ему не доверяем. Чтобы его успокоить окончательно, я стал учить Настю Уштарскому наречию. Она, в самом деле, говорила на нём очень плохо, иногда совсем понять было невозможно, что сказала. Нодро вскоре успокоился и стал мне помогать. Обучая Настю мы незаметно для себя проехали большое расстояние и добрались до того места, где меня выбросило в этот мир. Обучение как-то сразу прекратилось само собой, в окно посмотрели не только мы с Настей, но и Нодро.

— Нет сейчас той штуки, рано ещё, в конце весны надо ждать или в конце лета, — проговорил он, поняв, что мы там пытаемся увидеть. Настя удивилась такой его осведомлённости и вопросительно взглянула на меня. Пришлось ей рассказать о том, что он обо всём знает и не собирается помешать нам в том случае, если марево появится, и мы решим прыгнуть в него. После моего рассказа Настя больше не пыталась, сказать мне что-то важное используя русский язык.

Через несколько часов обогнув разлом, Нодро повернул паровоз на восток и за управление поставил меня, решив отдохнуть, пока ещё есть такая возможность. Менар сейчас ехал позади, отставая на километр, догонять нас, он даже не пытался. Потеряться по дороге он не мог, так как знал её не хуже, а может быть даже лучше чем сам Нодро. Некоторое время я смотрел вперёд, словно капитан корабля, занявший место у штурвала, но потом вид пустоши мне надоел, и я решил поговорить. Повернувшись, увидел, что поговорить-то мне сейчас и не с кем, Нодро дремал сидя на любимом ящике, а Настя спала на том же месте где и раньше, положив под голову мой ранец.

До позднего вечера я, молча, управлял паровозом, держа курс на восток. По моим подсчётам до пристани оставалось приблизительно около шести часов пути. Молчать просто уже больше не мог, от тишины и монотонного пыхтения паровоза мне хотелось спать. Я даже стал посматривать на занятый ящик, пытаясь определить, смогу ли я усидеть на пятнадцати сантиметрах свободного места. К счастью вскоре проснулся Нодро, а ещё через несколько минут после, открыла глаза и Настя.

— Вам хорошо, вам спать сейчас уже не хочется в отличие от меня, — пожаловался я и как только Нодро встал, я занял его место.

— Можешь и ты поспать, до пристани ещё ехать и ехать, — предложил Нодро и я, словно получив приказ, провалился в сон.