Болтливой избы хозяйка 2 (СИ) - Шкот НатАша - Страница 71

Дверь в спальню была открыта нараспашку. Фонарик осветил шкаф, кресло у окна, кровать, укрытую шерстяным пледом и… мужчину, лежащего с закрытыми глазами поверх этого пледа. Гости замерли у двери.

Даже при свете фонаря было видно, как похудел лесник, глаза запали, нос казался длиннее. Его длинные волосы, обычно собранные в хвост, сейчас лежали распущенными, грудь обнажена, ноги в спортивных брюках, раскинуты в стороны.

— Проклятие, он жив? — шепотом спросил Антон.

— Без понятия, — ответил Славик и добавил, — зря мы взяли Штефу…

Степка, временно превратившись в ледяную статую, отмерла. Спотыкаясь, бросилась к кровати и приложила ладошку к шее лесника, выискивая пульс. Сердце колотилось так громко, перекрикивая остальные звуки. Руки тряслись, а пульс все не находился. Поэтому она склонилась, пытаясь услышать дыхание и тогда…

Одно движение рукой и она оказалась лежащей в кровати, подмышкой у Гора, а сам он впился в ее губы беспощадным поцелуем.

С перепугу она тут же влила ему воду в рот. Мужчина замер. Всего на миг. Но воду выпил. Затем довольно хмыкнул, сжал ее в кольце рук и набросился с одурманивающими поцелуями.

— Для дохлой мумии, он слишком резв, — прокряхтел Антон, потирая ушибленную поясницу, когда при попытке оторвать лесника от Слагалицы, был послан в полет, впечатавшись в огромное кресло.

Славик оказался покрепче и смог выдержать пару ударов, однако в конце концов тоже оказался на полу. Но тем не менее они его отвлекли, чем дали Степаниде прийти в себя. Она, не долго сомневаясь, впилась в его губу зубами как раз в тот момент, когда он уже расстегивал змейку на ее новых джинсах. А потом и пощечину влепила, дабы отрезвить наверняка. Сперва возгорелась, ясное дело, а опосля обозлилась шибко. Она чуть со страху не околела, думала умер, а он, как оказалась очень даже жив и похотлив, как гаремный кролик!

В следствии боевых действий фонарик закатился под кровать. В кромешной тьме послышался трехэтажный «удивленный» мат и щелчок включателя. Комнату озарил свет ночника, ослепив на миг действующих лиц вышеописанной сцены. Всклокоченную Степку посреди растерзанной постели, Славика, вскакивающего с пола с горящими глазами, удерживающего рвущую наружу животную ипостась, Антона, с креслом в руках, занесенным для удара и самого хозяина дома с пунцовой щекой и прокушенной до крови губой. И в довершение нелепой ситуации, в комнату ворвался Фич и прыгнув на лесника, укусил того за лодыжку. Но не сильно, но ощутимо. Внес, так сказать, свою лепту.

— Не по-о-о-о-нял?! — прорычал Гор, одаривая непрошенных гостей недоуменным взглядом, и струшивая с ноги рыкоя.

— Ты, ты… — прорычала Степка, зашвырнув в него подушкой, но так как подходящих приличных слов не нашлось, выдала парочку из лексикончика Лукерьи, — королобый курощуп!

— Чего? — Гор впервые выглядел настолько растерянным, что слагалий гнев поутих.

— Жив? — спросила его строго, — здоров?

— Вроде… какого хрена происходит? — выкрикнул, вскакивая на ноги. Да только покачнулся и уселся на кровать, — я вроде болел…

— Поправился! — буркнул Славик, запахивая разорвавшуюся куртку.

— Твою б дурь да в мирное русло, — покачал головой Антон, подхватывая на руки Фича, — мы на улице подождем.

— Стеша, объясни хоть ты, какого черта произошло?

— Мы думали ты умираешь, спасать пришли, а ты… — она покачала головой, — ну да ладно, спишем все на водичку… — она сползла с кровати, застегнула джинсы. Гор, проследив за ее движением, нахмурился и потер лицо.

— Да вроде не умирал. Болел, да…

— Плохо выглядишь, — Степанида привела одежду в порядок и присела рядом, — точно уже здоров?

— Точнее не бывает! — заверил он ее и склонился над женской головкой, вдыхая запах волос. Скривился, учуяв сотню посторонних запахов, — а ко мне медведь приходил…

— Мириться?

— Нет. Я был не в себе, даже не уверен, не примерещилось ли. Кажется, что-то делал. Б-р-р-р… каша в голове… словно бухал неделю.

— Ладно, Гор! Пойдем мы.

— Куда? Останься! — он схватил ее за руку и прижал к своей заросшей бородой щеке.

— Не могу. Устала очень. И Митя…

— А, так вас водяник привел, точно-точно… не сразу распознал его вторжение, — Гор тут же набычился.

— Мы пойдем. А ты приходи завтра, кое-что случилось, есть о чем поговорить!

И она быстро вышла из комнаты, боясь, как бы он не предпринял новых попыток ее уговорить. А то с него станется снова наброситься с объятиями.

— Ты спросила его про Никиту и Матильду? — спросил Славик, когда они оказались на «своей» земле.

— Блин, нет! Забыла…

— Ну, возвращаться не будем, — сказал Антон, — отдыхать всем, срочно! Если Никита отпросился с работы, думаю с ним все хорошо. Завтра встречаемся и перетрем, что делать со сложившейся ситуацией. У тебя часов в десять, хорошо, Амазонка?

— Конечно! Только хотела это предложить. А сегодня по домам, я сплю на ходу.

— Я провожу, — сказал Митя, — пока, мужики!

— Я потеряла мобильник и все свои покупки, — вздохнула Степка, повиснув на Мите, пока он вел ее к крыльцу от старого колодца, — словно все возможные силы восстали против моего пополнения гардероба. Ой, блин! Я же с родителями не попрощалась, они наверное меня в розыск объявили! — она тут же проснулась, представим как отец с мамой там с ума сходят.

— Хочешь, я позвоню им из дому? Скажи номер, — предложил водяник.

— Я наизусть не помню…

— Барышня, тутачки вещички твои. Белобрысый приволок исчо и ты не верталась.

— Как? Где? — Степка влетела в дом, озираясь по сторонам.

— Тутачки! — перед ней свалился огромный пакет, в который пусть небрежно, но все-таки были сложены ее вещи.

Степка вывалила содержимое на пол и едва не заплакала. Там было все. Покупки, все до единой, хоть и перепачканные, но целые, сумочка с ключами и телефоном и даже шаль от Жар Птицы и поломанная брошь.

— Лапа… — прошептала она ошеломленно, — как же он… нашел все? А я… даже телефона не знаю, чтоб отблагодарить, — а потом вспомнила, как некрасиво отбрила его у ручья на своей Полянке и от стыда закусила губу.

Митя ушел. Степка приняла душ в обновленной ванной комнате, от усталости ничего не видя перед собой. «Завтра, — дала она себе слово, — внимательно все рассмотрю и отблагодарю Антона!» Позвонила родителям, вполуха выслушав упреки матери и уснула там же, откуда звонила. На диване в гостиной. Рыкой умостился в ногах, убаюкивая урчанием.

Вскочила перед рассветом, поспав всего ничего, с безумно колотящимся, как после кошмара, сердцем.

— Хозяюшка, чаво растопырилась-то не свет не заря? Али сон кой привиделся?

— Апгрейд, — прошептала Степка, прижав руки, нет, не к груди. К противоположному местечку. Аккурат у копчика. Пекло там, да жгло невероятно.

— Медведяка приснился?

— С ним беда! Вот *опой чувствую! В прямо смысле… — Слагалица подскочила на ноги и засуетилась, выискивая одежду, — куда я джинсы подевала?

— Вестимо сушатся, — ответила охоронница, — опрала давеча…

— Блин, тащи что-нибудь из старого, все равно в лес идти.

— Чаво? Отай от женихов?

— Не зуди, Лукерья, — Степка одевалась, как на пожар. Лукерья хоть и бурчала, но одежду принесла, — Фич, вставай лежебока, к Апгрейду меня поведешь. Только сперва на Полянку сбегаю.

— Мекаешь, худо шибко медведяке? Аль чаво в фортулину с дому переться?

— Не знаю, — отмахнулась Степка, роясь в пакете, который принес Лапа, — но что-то явно не так. Мне надо бежать!

К счастью Лукерья не успела выстирать шаль. Степка живо замотала ее на шею поверх старого свитера, на ноги надела теплые спортивные брюки, благо они были на резинке и не спадали, поверх всего куртку с капюшоном. А так же пару вязанных носок и старые растоптанные уги. Фич нервно прыгал по комнате, чувствуя настроение хозяйки.

— Лукерья, а что медведи едят? — остановилась на мгновение у самого порога, — собери чего-то, а?